Длинные ресницы, синие-синие-синие глаза, широко расставленные, чуть изумленные и настороженные, приоткрытые коралловые губы... Каковы они на вкус?

О чем ты, Маркус Рэндалл? Перед тобой интервент. Захватчик. Враг.

Но до чего же она хороша!

В паху сверкнула острая, сладкая боль, и Марк испугался не на шутку. Возбуждение охватывало его торжествующим потоком огня, и разум не в силах был сопротивляться этому.

– Я не думаю, что это хорошая идея, мистер Рэндалл. Я же вам неприятна, так зачем делать вид, что мы друзья?

– Действительно, зачем?

– Зачем? Чтобы постараться стать друзьями, полагаю. Почему вы так боитесь говорить со мной? Я такой страшный?

Сара вынуждена была отступить и прислониться к стене, скрестив на груди руки.

– О чем же вы хотите поговорить? И я вовсе не боюсь вас, мистер Рэндалл.

– Отлично. Тогда расскажите мне, как вы познакомились с моим отцом.

Почему-то повисла небольшая пауза, а затем Сара медленно произнесла:

– Мы встретились в Эдинбурге.

– Это я знаю, миссис Джонсон. Я спросил, КАК вы познакомились, а не ГДЕ.

Она опустила голову, и Марк невольно сделал то же. Сара стояла босиком, и вид ее нежных ступней почему-то показался ему невыразимо чувственным и возбуждающим. Он нервничал все сильнее, и потому его следующий вопрос звучал почти агрессивно.

– Вы были его сиделкой?

Она улыбнулась, на миг блеснув ослепительно белыми зубами.

– Сиделкой? О нет, разумеется, нет.

– Тогда кем? Врачом?

– Я не медик, мистер Рэндалл.

Ноздри Марка раздувались от ярости, в глазах горело черное пламя.

– Не играйте со мной, миссис Джонсон. Напоретесь на неприятности.

– Я и не думала с вами играть, мистер Рэндалл. Просто мне непонятно, почему вас так интересует моя личная жизнь.

– Она меня совершенно не интересует! Меня интересует личная жизнь моего отца. Согласитесь, интересно, как могло случиться, что пожилой человек, проведя две недели в госпитале, вдруг привозит домой молодую женщину, о которой никто ничего не знает.

– Итак, ваш отец лежал в госпитале...

– И я его там навещал. Правда, всего один раз, по делам оказавшись в Европе, но он ни словом не обмолвился тогда о вашем существовании.

– Полагаю, он хотел подождать, чтобы представить нас друг другу лично.

– Опять играете словами! А я вот полагаю, что вы еще не были тогда знакомы, что познакомились позже, и между вами завязалась интрижка... ну хорошо, роман, но все равно...

Сара разозлилась, это было ясно по румянцу и потемневшим глазам.

– Нет. Все, что я сказала вашей сестре, правда. Я много лет работала на аукционе в Лондоне и Эдинбурге, аукционе Бартоломью...

– Я слышал о нем.

– Очень мило. Значит, сможете без труда проверить мои слова. Как вам известно, ваш отец увлекается антиквариатом. Он является нашим постоянным покупателем уже много лет.

Марк был по-настоящему смущен. Не фифочка, а серьезная деловая женщина. На фирму Бартоломью не возьмут только за красивые глаза. К тому же в этом случае они действительно могли познакомиться давным-давно.

– А теперь прощу извинить меня, мистер Рэндалл...

Она скользнула мимо него, и Марк вынужден был посторониться.

– До скорой встречи!

Она ничего не ответила. Что ж, он бы не удивился, узнав, что она его возненавидела.

Сара сбежала. Именно так это и называется. Сбежала, удрала, спряталась...

Надо же такому случиться! Огромный дом, огромный сад, а она с утра пораньше налетает на голого Марка Рэндалла.

При мысли об этом во рту у нее пересохло. Сара едва не застонала от смущения. Такое хорошее было утро...

Птицы пели. Солнышко только вставало, цветы едва раскрылись, легкий ветер овевал ее лицо, когда она стояла на террасе, упиваясь сладким воздухом. И в этот момент из голубых вод бассейна явился Марк Рэндалл, человек, которого она знала меньше суток, но которому удавалось вывести ее из равновесия одним своим видом.

Так же было и на этот раз. Марк нарушил очарование утра, а она... она помешала ему наслаждаться купанием в одиночестве. Очевидно, что она ему неприятна, и Саре трудно было его за это осуждать. Марк Рэндалл презирал ее за то, что она, по его мнению, собиралась сделать с его отцом. То есть обобрать его и дождаться его смерти.

Сара зябко передернула плечами и подошла к окну. Бассейн был пуст. Идеально гладкая поверхность голубоватой воды казалась хрустальной. Марк Рэндалл не стал продолжать свои утренние купания.

Она вздохнула и мрачно огляделась по сторонам. Еще не хватало, чтобы Бен заметил ее расстроенный вид! Сара решительно отправилась в ванную.

Душ приободрил ее, по крайней мере физически. Теперь легче будет встретить день. А также членов семейства Рэндалл. К тому же Бен обещал свозить ее на каньоны, а это скорее всего затянется на целый день. Ранчо великолепно, но нельзя же сидеть здесь безвылазно.

Бен наверняка здорово вымотан. Вчерашний прием, устроенный Анжелой, дался ему нелегко, хотя он и храбрился изо всех сил, не желая расстраивать дочь. И уж конечно он не станет обсуждать с детьми состояние своего здоровья, хотя стоило бы, ох, стоило бы...

Она вышла из ванной и направилась в гардеробную, до сих пор поражавшую ее своими размерами. Платья Сары довольно сиротливо занимали едва ли одну десятую часть внушительных вешалок.

Перед приездом сюда Бен настоял на покупке нескольких обновок, и, хотя Саре это было не особенно по душе, она все же должна была признать, что новые наряды ни в какое сравнение не шли с тем, что она привыкла носить в Англии. Она всегда предпочитала женственные модели, и Бен это учел. Кроме того, зная, какая жара стоит обычно в Техасе, он подобрал для нее платья, юбки и блузки из легких натуральных тканей – шифона, шелка и батиста.

В любом случае, большого выбора у Сары не было, ведь она выполняла завещание Бена... Если бы выбор одежды предоставили ей... Что ж, в целом концепция была верна, но Сара наверняка остановилась бы на менее сексуальных моделях. Все эти полупрозрачные лифы, умопомрачительные декольте, обманчиво-скромные юбочки создавались с одной сверхзадачей: разжечь фантазию мужчин и разбудить в них древний охотничий инстинкт. Впрочем, пусть мужчины думают, что охотятся они. На самом деле в этих красивых тряпках на охотничью тропу испокон века выходят женщины. Сара грустно улыбнулась, проведя рукой по невесомому платью цвета фантазии. Шикарный разрез, искусно задрапированный складочками, откроет ее ногу от самого бедра.

Прекрати, Сара Джонсон! Нечего наговаривать на несчастные тряпки. На самом деле у тебя никогда не было таких красивых и дорогих вещей, и то, что они кажутся тебе вызывающими... Ты просто не умеешь их носить. Вернее, не привыкла.

Сара всегда была рассудительной девушкой и к себе относилась вполне объективно. Она действительно была хороша собой, это факт, но ей никогда и в голову не пришло бы воспользоваться собственной красотой в корыстных целях. Она трезво относилась к своему месту под солнцем, и, если теперь ей предоставилась возможность хоть ненадолго поиграть совсем в другую жизнь, она постарается использовать этот шанс. И получить удовольствие оттого, что ею восхищаются, что она желанна и прекрасна...

Она давно об этом мечтала, но раньше не получалось. До тех самых пор, пока она не встретила Дика Джонсона.

Нет, она не будет думать о нем сейчас. Дик уже стал прошлым. И все унижения и муки, которые она вынесла от него, тоже стали историей. Не надо об этом думать сейчас, здесь, в этом красивом и богатом доме. Чужом доме.

Она прекрасно понимала, что это отговорки. На самом деле просто пришло время перестать прятаться от собственных воспоминаний и взглянуть прямо в глаза застарелым страхам.

Только так их можно преодолеть, не сходя с ума и не замыкаясь в себе.

Возрадуемся, ибо радость дана нам от Господа.

Сара с удовлетворением смотрела на отражение в зеркале. Светло-зеленая, невесомая, свободная шифоновая блузка, кремовые легкие брючки, выгодно подчеркивающие линию талии и бедер, – Бену понравится.