Но в течение одиннадцати дней мальчики вели себя просто идеально. Лукаса так и подмывало пощупать у них лопатки — проверить, не растут ли крылышки.

Почему его не насторожило смутное чувство, что некий незримый ангел проник к нему в дом и волшебным образом упорядочил его жизнь с сыновьями?

Мозг Лукаса изо всех сил старался истолковать диковинные события последнего времени. Прежде всего, Лукас вспомнил, какое непонятное ощущение испытал в доме Моуранов: ему казалось, что в холле он не один.

Нет, об этом он велел себе забыть. С трудом отмахнулся от интригующего эпизода и задумался о переменах в собственном доме.

Мальчики стали вежливыми, дружелюбными, внимательными и опрятными. Несколько раз они готовили для него ужин. В сущности, в последнее время жизнь в доме Лукаса стала подозрительно напоминать идиллию. Если не считать его волнений по поводу простуд, расстройств желудка, ночных кошмаров и прогулов школьных уроков, если не считать той нелепой щедрости, с какой мальчики отдали садовнику два любимых костюма Лукаса, это первая неделя после дня рождения Пеппина, которая принесла ему радость.

Но недоумение Лукаса росло по мере того, как он вспоминал просьбы мальчиков научить их готовить бульон и овощи — даже брокколи. Если не считать картофеля фри и колечек лука, мальчики никогда в жизни не ели овощи. А к брокколи они не притрагивались даже кончиком вилки.

А все эти медицинские вопросы? Звонки Питу? Черт побери, зачем?

Значит, они обманывали не только Лукаса. Заставили Пита прописать им легкую диету, антибиотики и постельный режим.

Что же эти сорванцы делали с таблетками, овощами и бульоном, притворяясь, будто поглощают их? Лукас нахмурился, вспомнив, как они сновали в свою комнату и обратно с бесчисленными тарелками бульона и овощей.

И вдруг его осенило.

Они кого-то кормят там. Кого-то большого и прожорливого, и этот «кто-то» или сильно ранен, или болен.

Овощи почти наверняка исключали что-то мало-мальски привлекательное, как, например, крупная собака.

Это должно быть какое-то отвратительное существо, если мальчики так уверены, что отец не позволит держать его в доме. Почему Пеппин каждую ночь будил его воплями? Неужели эта тварь свободно бродит по дому? Может, мальчики боятся ее?

Черт побери! Что они скрывают?

Лукас включил приемник и выключил его сразу же после начала обзора новостей, в котором сообщалось об убийствах нескольких техасских юристов. Какой-то маньяк пристреливал юристов как бы в исполнение смертного приговора. Об этом кричали заголовки газет всего штата, а партнеры и сотрудники Лукаса ни о чем другом и не говорили — с тех пор, как глава хьюстонского филиала был найден убитым выстрелом в голову на заднем дворе собственного дома.

Ярко-розовые бутоны олеандров невесомо покачивались над высокой белой стеной, отгораживающей от бульвара весь особняк Лукаса, кроме верхнего этажа. Лукас свернул в гигантские ворота, проехав мимо объявления «Продается», появившегося здесь вскоре после развода.

Лукас недолюбливал это трехэтажное, ультрасовременное здание с застекленной крышей, новейшей системой безопасности, теннисными кортами, бассейном, джакузи, причалом для лодок, мостками для ловли рыбы и комнатами для слуг — сплошь креатур Джоан, получавших непомерное жалованье.

Лукас вырос среди небольших домов и всегда чувствовал себя неуютно в огромных, густо декорированных комнатах. Этот дом мертвым грузом висел у него на шее. Агент по продаже недвижимости продолжал посылать ему списки необходимых переделок, где под первым номером значилось уничтожение древнего туннеля под домом, ведущего к заливу. Туннель был любопытной реликвией, оставшейся от особняка начала века, который Джоан приобрела за немыслимую сумму для того лишь, чтобы разрушить и воздвигнуть на этом месте свой дом.

«Линкольн» резко затормозил перед массивным особняком. Лукас вышел из машины. Не успев открыть парадную дверь, он услышал, как из комнаты сыновей приливными волнами звуков ударных инструментов выливается рэп.

Отлично. Эти маленькие дикари дома. Наконец-то чертова музыка послужит не только для того, чтобы сводить его с ума. Под ее прикрытием ему удастся застать мальчишек врасплох.

Лукас взлетел по винтовой лестнице и торопливо зашагал по коридору мимо своей спальни, машинально отметив, что там включен душ. Сколько раз он наказывал мальчишкам пользоваться только собственным!

Достигнув закрытой двери комнаты сыновей, он на минуту остановился и прислушался, а затем без стука распахнул дверь и ворвался в комнату.

Две огромные колонки изрыгали рэп.

— От этого грохота мы все оглохнем! — рявкнул он, метнувшись к усилителю и выдернув из розеток все три вилки.

Во внезапно наступившей оглушительной тишине отчетливо послышался из его ванной шум текущей воды, и это было странно, поскольку оба мальчика уже оделись, чтобы идти в школу. Пеппин, который только что осыпал все лицо светлой пудрой, а теперь растирал салфеткой наведенные под глазами тени, виновато вздрогнул.

— Папа? Откуда ты… ты вернулся! — вовремя спохватился он, метнув взгляд в Монтегю.

Лукас взял со стола пудру и тени для век и с отвращением швырнул их в мусорную корзину.

— Значит, ты не болен! — заключил он и после паузы добавил: — Я звонил миссис Питерс.

Монтегю, который сидел на полу, читая буклет под названием «Шаг за шагом: как подделывать документы» и одновременно зашнуровывая солдатские ботинки, мудро не отрывал взгляда от страницы, посвященной разнообразному применению лазерных копиров.

— Я хочу знать, что, черт возьми, вы затеяли!

— Ничего, папа.

Пристальный взгляд Лукаса наконец оторвался от мертвенно-бледного лица Пеппина. Сегодня, как и все последнее время, в комнате мальчиков царила противоестественная чистота и нигде не было ни следа крупной и отвратительной твари. Никакого застоялого запаха помета, мочи или залежавшейся еды. Ни бумажки или даже книги на полу — кроме одного кольца для игры.

Букет пышных роз украшал стол Монтегю. И это было странно: насколько Лукас помнил, ни один из его сыновей даже не смотрел на цветы, не говоря уже о том, чтобы срезать их и поставить в вазу. Внезапно Лукас вспомнил, что букеты роз расставлены по всему дому. Даже возле его постели стоит ваза с белыми розами.

Может, это животное издает какой-то особый залах, который мальчики пытаются заглушить с помощью аромата роз?

Пройдя к стенному шкафу, Лукас распахнул дверцы, но не увидел ничего, кроме скомканной простыни, двух собственных фотографий, одеяла и своей любимой, недавно исчезнувшей старой рубашки.

И это подстилка для зверя? Он схватил рубашку, в бешенстве повернувшись к сыновьям.

— Где он?

— Кто, папа? — Голос Монтегю прозвучал невозмутимо, но пальцы застыли на спутанных шнурках второго ботинка.

— Ваш новый любимец, черт побери! Пеппин издал приглушенный возглас.

— Любимец?

— Где существо, которому вы скармливали куриный бульон? Что происходит? Вы притворялись больными и послушными, убирали в доме, готовили ужин — только чтобы усыпить мою бдительность!

В тишине он услышал шум воды в душевой — этот звук было невозможно спутать с каким-нибудь другим.

— Папа, мы опаздываем в школу. Ты не подвезешь нас?..

Слово «опаздываем» сработало как сигнал. Взглянув на часы, Лукас вспомнил о Стинки Брауне. Сквозь стиснутые зубы он процедил:

— Я иду принять душ. Мы поговорим по дороге в школу.

Побледневшие мальчики воззрились на него.

— Папа, нет! Мы все объясним! Сейчас же!

— Сейчас у меня нет времени. Объяснения подождут.

Он испытал смутное удовольствие, заметив испуг мальчиков. Если вопрос не решится сам собой в машине, они поговорят с друзьями в школе и, если повезет, найдут новых хозяев для своего последнего приобретения — и проблема отпадет сама собой к тому времени, как он вернется домой.

— Чтобы к моему возвращению оба были готовы, — велел Лукас, раздеваясь и направляясь к себе.