Дорис Кроули подошел к краю разрытой могилы и покосился на свою пациентку.

– Пожалуй, вы правы, мистер Твизуэл. Все гораздо хуже…

Он вытащил из кармана шприц и ампулу, а потом спустился к Лизе, которая все еще бесновалась, осыпая себя комьями кладбищенской земли.

– Дорогая, вам нужно сделать небольшой укол, – пробормотал он, стараясь, чтобы его голос звучал ласково. – Обещаю, милая, больно не будет…

Мистер Твизуэл не стал дожидаться, пока Дорис Кроули сделает свое привычное дело – вколет пациентке дозу успокоительного. Он выбрался из ямы, отряхнул элегантные брюки и оглянулся с тревожным чувством, не оставлявшим его с того самого момента, как он сел в машину. Ему показалось, что неподалеку от покосившейся ограды стоит какой-то человек в монашеской рясе.

– Эй, кто вы?! – встревоженно спросил мистер Твизуэл, чувствуя, как непривычный холодок скользит по его грузному телу.

Но кем бы ни был этот странный человек, он не откликнулся на вопрос мистера Твизуэла. Через несколько секунд загадочный незнакомец исчез, словно растворился в кладбищенской ограде.

Мистер Твизуэл тряхнул лысой головой и тихо пробормотал, пытаясь раздавить внезапный страх, как назойливую букашку:

– Пора на покой.

Чего-чего, а покоя с тех самых пор мистер Твизуэл лишился окончательно и бесповоротно. Вначале он думал, что его неадекватное состояние объясняется потрясением из-за безумия жены, в которое она впала после того, как узнала, что Фокси Финча больше нет в живых.

Мистер Твизуэл зачастил к психоаналитику, надеясь, что Дорис Кроули объяснит ему, что с ним происходит, и поможет излечить эту странную болезнь. Но, наблюдая за Ричардом Твизуэлом, Дорис только разводил руками: в его практике ничего подобного не бывало. И вообще, то, что происходило с его клиентом, больше смахивало не на душевную болезнь, а на вмешательство высших сил, в которые сам Дорис Кроули никогда не верил…

Мистер Твизуэл сильно сдал в последнее время. Он даже похудел, чему раньше не способствовала ни одна диета. Нижние веки болтались под его маленькими глазами, как два пустых мешка, а взгляд напоминал зверя, запертого в клетке. Мистеру Твизуэлу действительно пришлось уйти на покой, поскольку работать в его состоянии было попросту невозможно.

А происходило с ним вот что.

С той самой ужасной ночи, когда мистер Твизуэл расправился с любовником жены, а саму ее выкопал из могилы, ему стали видеться странные вещи. Все его страхи, упакованные в короба и лежавшие на антресолях подсознания, одним махом раскрылись и вывалились наружу.

Ни дня не проходило без того, чтобы мистер Твизуэл не столкнулся с каким-нибудь своим страхом. Он просыпался в холодном поту и обнаруживал свою постель кишащей муравьями, которых он с детства боялся, как огня. Он переходил дорогу, и мимо него проносился желтый автомобиль с пестрым клоуном на задней дверце – одним из самых жутких воспоминаний его детства. Он открывал кран, и из него текла жидкость, по цвету и привкусу напоминавшая кровь. Он ел десерт, и на дне бокала обнаруживал мертвых насекомых…

Мистер Твизуэл уже не снимал телефонную трубку, потому что в ней раздавалось гнетущее молчание. Шторы в его доме были задернуты даже днем, потому что о его окна постоянно бились своими крылами жирные черные вороны, бог знает откуда взявшиеся в этих краях. Он перестал выходить на улицу, потому что и там его постоянно подстерегали те страхи, от которых, как ему казалось, он давно избавился с помощью мистера Кроули…

В один прекрасный день мистер Твизуэл понял, что жить, а точнее, существовать в вечном страхе он больше не может. Он понял, что единственный выход из создавшегося положения – замолить свои грехи, которых у него было немало.

Мистер Твизуэл отправился к духовнику, которого порекомендовали ему знакомые, но и тут получил от ворот поворот: одна из статуй, стоявших на входе в монастырь, куда он отправился, жутко на него оскалилась, отчего мистер Твизуэл, естественно, впал в панику.

Так и не дойдя до духовника, он направился в больницу к жене, где, стоя на коленях, пытался вымолить у нее прощение за содеянное. Но Лиза Твизуэл не смогла бы простить его, даже если бы захотела, ибо в этой безумной женщине, которая предстала перед Ричардом Твизуэлом, не было ничего от прежней Лизы. Она только смеялась и хлопала в ладоши, не признав в этом тощем старом господине своего мужа.

Полный отчаяния, мистер Твизуэл вернулся домой. Служанка, заменившая ему сбежавшую Юй-Синь, как обычно, приготовила на горячее большую тарелку супа. Но когда мистер Твизуэл приподнял мельхиоровую крышку, он увидел то, что окончательно подкосило его и без того слабое здоровье. С белоснежного дна фарфорового блюдца на него смотрели серые, как сталь, глаза Фокси Финча, исполненные гнева и ненависти…

Мистер Твизуэл уронил крышку и почувствовал, как его сердце сжимает ледяная рука. Последним, что увидели его сузившиеся от боли глаза, было мертвенно-бледное лицо человека в монашеской рясе, того самого, что мистер Твизуэл встретил на кладбище неподалеку от Нечистого монастыря…

Говорят, что месть – блюдо, которое подают холодным. Но в случае с мистером Твизуэлом провидение сыграло злую шутку – ему пришлось отведать это блюдо горячим, как дымящаяся тарелка нетронутого супа…

Вега Дэвис выпустила губами несколько колечек сизого дыма и с торжествующей улыбкой оглядела окружающих. Она осталась довольна произведенным эффектом. Анна испуганно молчала, хлопая расширившимися синими глазами, Майк восторженно смотрел на нее, словно открыл в ней талант, о котором прежде не знал. В блекло-зеленых глазах Алана промелькнуло раздражение или страх – этого Вега не смогла разобрать. Впрочем, ей было наплевать, что думает по этому поводу ее бестолковый муженек.

– По-моему, ты великолепна, – прервал Майк затянувшееся молчание. – После твоей истории я начал опасаться за свою репутацию. Как тебе, Анна? – покосился он на жену, которая все еще молчала, глядя на подругу расширившимися глазами.

– Мне? – Она повернулась к Майку. – Ужасно… Я не думала… не думала, что вы будете рассказывать такое… Мне казалось, мы собрались повеселиться…

Майк расхохотался и насильно притянул жену к себе. В ее синих глазах отчетливо виднелись отпечатки недавнего страха.

– Ты слишком впечатлительна, дорогая… Тебе нужно избавиться от этого качества. Оно тебя портит… Чем больше боишься, тем страшнее становится, – многозначительно заключил Майк.

Эти доводы не показались Анне убедительными. Послушать Майка, так все просто, как бумага в клеточку…

– Ты намекаешь на то, что эта игра – избавление? – невесело усмехнулась она. – По-моему, все наоборот.

– Не дури, Анна. Всем весело, кроме тебя.

– Ну… раз всем весело… – Анна виновато улыбнулась. Может быть, Майк прав? И ей не нужно делать трагедии из того, что ее друзья развлекаются, пусть и таким странным образом. – Хорошо. Только я придумаю этой истории свой конец.

– Анна, это против правил, – насупился Майк. – Если хочешь придумывать, рассказывай свою…

– Не заставляй меня…

– Анна!

– Так вот… – Анна оттолкнула мужа и продолжила: – Фокси Финч остался жив, и они с Лизой все-таки сбежали. А мистер Твизэул просто сошел с ума, и вся эта история на кладбище ему почудилась. Недаром же с ним потащился этот Дорис Кроули… Он знал, что у наркодельца не все в порядке с головой…

– Анна! – возмутился Майк.

Анна с удивлением прочитала на его лице негодование. С чего бы это? Ведь Майк сам говорил, что это просто игра. Обычный способ скоротать время… Тогда чего он так кипятится?

– Это просто игра, – попыталась она улыбнуться Майку. Но улыбка получилась какой-то неуклюжей. – Ты ведь сам говорил…

– Портишь всю атмосферу, – недовольно пробурчал Майк.

– Это точно, – в тон ему ответила Вега. – Если хочешь – рассказывай сама. Все могут портить чужие истории, а вот придумать что-нибудь самостоятельно – кишка тонка. – Вега выпустила тонкую струйку дыма и смолкла, поймав недовольный взгляд Майка.