Был среди них и другой мародер, завезенный в Северную Америку европейцами. В начале лета 1959 года я посетил обрывистый островок под названием Колумбьер, почти отвесно поднимающийся из моря неподалеку от острова Сен-Пьер. Крутые ноздреватые склоны и плоская середина островки были сплошь изрыты норами тупиков, и было трудно идти, не наступая на них. Воздух был полон птицами: одни стремительно вылетали из-под ног с потревоженных гнезд, другие прилетали с моря, чтобы выразить протест против моего вторжения. А внизу на воде стая за стаей сменяли друг друга в ожидании моего ухода с острова. Какой бы приблизительный ни была моя оценка количества птиц на острове, я уверен, что их было не меньше десяти тысяч.
Зимой того же года к острову пристала старая, кишевшая крысами ньюфаундлендская шхуна. Команда села в шлюпки и направилась на остров Сен-Пьер, а крысы тем временем высадились на Колумбьере. Посетивший этот остров в 1964 году орнитолог нашел там всего несколько дюжин тупиков, пытавшихся вывести своих птенцов. Остальных прогнали или сожрали крысы, которых там развелось превеликое множество.
Хотя уничтожение морских птиц первыми европейцами осуществлялось в умопомрачительных масштабах, оно не идет ни в какое сравнение (разве что оно было более явным) с тем разорением, которое выпало на их долю в наше время.
Катастрофический урон популяции морских птиц принесло применение в рыбном промысле жаберных сетей из моноволокнистых синтетических материалов. Такие сети практически невидимы в воде, и пикирующие сверху птицы, не замечая их, запутываются в ячеях и тонут.
Со времени внедрения в 1960-х годах плавных сетей в промысел лосося у западных берегов Гренландии ежегодно гибнут в среднем около 250 000 кайр, причем был год, когда их погибло в сетях от 500 000 до 750 000. Профессиональные рыбаки Ньюфаундленда были вынуждены убрать эти сети из прибрежных вод по соседству с колониями морских птиц, поскольку выборка из них мертвых птиц занимала слишком много времени. Впрочем, некоторая часть «неполностью» занятых на промысле рыбаков, наоборот, умышленно устанавливают сети вблизи колоний, «добывая» птицу вместо трески. Список жертв включает все виды водоплавающих морских птиц, но особенно большие потери понесли тупики и кайры. И кажется, нет конца этому бессмысленному истреблению. Чиновники из Министерства рыболовства, с которыми я консультировался по этому поводу, говорят, что «с этим ничего не поделаешь».
Бессчетное число морских птиц гибнут от разливов нефти и нефтяных пятен. Когда зимой 1978 года у юго-западного побережья Ньюфаундленда разбился танкер «Курдистан», большое количество его груза — жидкого топлива — вылилось в море и несколько месяцев плавало на поверхности моря по воле ветра и течений. Из того, что я видел собственными глазами и слышал от наблюдателей, обследовавших берега Кейп-Бретона и Южного Ньюфаундленда, я прихожу к выводу, что в результате загрязнения моря нефтью после одного этого кораблекрушения погибло от 150 000 до 300 000 морских птиц, включая уток. Морские страховые общества считают неизбежной в водах Северо-Западной Атлантики по крайней мере одну подобную катастрофу каждые четыре-пять лет и разливы поменьше — каждое полугодие. Но даже небольшое загрязнение способно погубить 100 000 особей морских птиц.
Если планируемый объем танкерных перевозок нефти в Арктике станет реальностью, то над оставшимися крупными колониями морских птиц Северо-Западной Атлантики нависнет смертельная опасность. Согласно подсчетам экологов, одна большая утечка нефти у загроможденного плавучими льдами прохода в пролив Ланкастер могла бы уничтожить, и, по всей вероятности, уничтожила бы, самую крупную обособленную гнездовую колонию морских птиц, пока еще существующую в Северной Америке. Кстати, те, кто имеет отношение к таким перевозкам, признают, что статистика кораблекрушений говорит о неизбежности подобных катастроф.
Однако это еще не все.
В последние несколько десятилетий воды океана — особенно в узких проливах — все более интенсивно загрязняются ядовитыми химикалиями, в том числе пестицидами. Многие специалисты убеждены, что главной причиной быстрого уменьшения численности популяций рыбоядных морских птиц в заливе Св. Лаврентия (служащем речным стоком для всех бассейнов Великих озер) является увеличение концентрации ядовитых химикалиев в тканях, в частности органов размножения, которая делает птиц (или их яйца, если они вообще сумеют их отложить) бесплодными{17}. Неопровержимые доказательства такого рода ущерба были представлены в результате исследований в 1960-х годах действия ДДТ, однако подобные свидетельства обычно игнорируются. Причина достаточно очевидна: если публично признать, что рыба отравлена и в свою очередь отравляет ее потребителей — птиц или людей, — то кто из нас будет ее покупать?
И это еще не все.
Как показали обследования крутых, выступающих в море мысов, пляжей, рифов, островов и островков вдоль побережья от центральной части Лабрадора на севере до Флориды на юге, в настоящее время на каждые сто пригодных для заселения птицами мест приходится около трех колоний, включая реликтовые. Число колоний продолжает уменьшаться по мере того, как люди вытесняют птиц с мест обитания или делают их непригодными для гнездования, например размещая на них чисто «человеческие» военные объекты или превращая их в полигоны для учебных стрельб ВМС и ВВС.
Наконец, мы подошли к самой страшной опасности из всех — голодной смерти.
В конце 1960-х годов в одной из самых больших сохранившихся в мире колоний тупика на острове Рёст у северо-западного побережья Норвегии стали явственно ощущаться признаки этого ужасного явления: хотя каждую весну там вылуплялось по полмиллиона птенцов, с каждым годом все меньше и меньше их доживало до подъема на крыло. Загадочная смертность продолжала расти, пока к 1977 году, согласно оценке, стал выживать лишь один птенец из тысячи. Тогда за изучение этой проблемы взялись норвежские орнитологи, которые и раскрыли тайную причину этого явления. Разгадка оказалась удручающе простой: чрезмерный лов сельди и других мелких промысловых рыб в Северо-Восточной Атлантике вызвал резкое сокращение их популяций, и все питающиеся ими животные, включая более крупных рыб и таких морских птиц, как тупики, погибали от голода. В 1980 году почти весь приплод тупиков на острове Рёст погиб голодной смертью. Согласно отчету, написанному в то время, «их место заняли миллионы жуков-могилыциков. Колонии были усеяны десятками тысяч высохших как мумии птенцов тупиков… желудки мертвых птиц забиты гравием и землей — свидетельство острого голодания». Трагедия повторилась летом 1981 года, когда большинство вылупившихся весной птенцы так и не поднялись на крыло и остались на острове, чтобы сгнить или превратиться в высохшие мумии.
Трагедия острова Рёст повторяется в Северо-Западной Атлантике в результате истребления мойвы коммерческим рыбным промыслом[28]. К 1979 году стаи мойвы в открытом море, которые прежде были «хлебом насущным» для бесчисленных других морских животных, обитающих неподалеку от Североамериканского континента, потеряли всякое промысловое значение в результате перелова. Тот же процесс опустошения коснулся и прибрежных стай мойвы, с исчезновением которой голод подкрался к колониям морских птиц, особенно семейства чистиковых. Жестокое испытание голодом постигло последнюю колонию тупиков в Северной Америке — в заливе Уитлесс. В 1981 году менее 45 % вылупившихся птенцов оперились, но и они были настолько истощены, что вряд ли вынесли бы жестокие холода своей первой зимовки на море. Эта массовая гибель от голода, вероятно, берет свое начало в 1978 году, хотя тогда на островах не было тому свидетелей. Нет никакого сомнения в том, что если человек радикально не сократит лов мойвы, то тупики, гагарки, кайры и другие виды морских птиц приблизятся еще на один шаг к полному вымиранию. Многие виды морских животных, менее приметных человеческому глазу, в том числе по крайней мере десятка два видов рыб, понесут также серьезные и трудновосполнимые потери.