И вот эльфийка дождалась последней условленной мелодии, и всё вернулось на круги своя — вновь наступило лето. Последний танец. По традиции — белый. Дамы приглашали понравившихся им кавалеров, а Альэдера смотрела во все глаз на своего спутника в полной растерянности. Медленно, словно крадущийся хищник, он подошёл к ней, протянул руку, поймав её ладошку в свою, и нежно, не нарушая ни единого правила приличия, поцеловал, чтобы через мгновение так же аккуратно помочь ей подняться. Они стояли совсем близко. Растерянная эльфийка и драконий лорд, чьи намерения были ей совершенно непонятны.

— Мы можем пойти потанцевать или мне сразу проводить тебя домой?

— А если я выберу последнее?

— То я провожу тебя домой.

— Просто проводишь?

— Ну могу и не просто, но ты так мило смущаешься, что мне даже начинает нравиться играть в благородного лорда.

— Чего ты хочешь, Шиагрон? — наконец задала она мучавший её последние два часа вопрос, внимательно наблюдая за реакцией.

— Ты не поверишь — тебя, — абсолютно искренне ответил дракон.

— Мне казалось, ты и так меня уже получил?

— Нет, маленькая это была не ты, вернее не вся, а только то, что ты мне позволила увидеть. А я хочу тебя всю. Страстную и раскованную, как той ночью, смущающуюся и неуверенную, как сейчас, нежную, язвительную, всякую. Я хочу всю тебя! И не отступлюсь пока не получу то, что хочу. Если тебе надо, чтобы я за тобой ухаживал, я буду ухаживать. Если нужно чтобы добивался, то буду добиваться. Но я не отступлюсь, маленькая. Уже просто не смогу. Если бы не увидел сегодня ещё бы, возможно, смог, а теперь уже нет. И не подпущу к тебе никого.

— А что потом? — как-то устало и обречённо спросила эльфийка, — что будет потом…

— А потом… я принесу тебя в свой дом, уложу на кровать и буду медленно раздевать, целуя каждый сантиметр твоей восхитительной кожи, буду ласкать тебя до тех пор пока ты вновь не начнёшь мурлыкать, как кошка от страсти, и просить меня взять тебя, и только потом я медленно, очень медленно, маленькая, войду в тебя и буду раз за разом доводить до безумства, так чтобы ты стонала, царапалась и забыла всё кроме моего имени, которое ты будешь кричать очень громко, я тебе обещаю… — его шёпот нежно ласкающий ушко эльфийки сводил с ума, но при этом ей по-прежнему было страшно, она боялась довериться ему, отдать действительно всю себя, а потом оказаться растоптанной и выброшенной. Альэдера смотрела на него, огромными глазами, искала ответы на свои вопросы в его глазах и не могла найти. А потом с губ эльфийки сорвалась фраза, которую она не говорила никому, никогда и ни при каких обстоятельствах:

— Я боюсь…

Дракон отреагировал странно. Он внимательно посмотрел на неё, огляделся, что-то прикинул, а потом взял за руку и со словами:

— Пойдём! — решительно повёл к выходу из парка.

Стоило им отойти от дворца на несколько шагов, как он привлёк её к себе, слегка приобнимая за плечи, и вновь вокруг них закружились звёздочки портала. Через три удара сердца они уже стояли в незнакомой ей, тонущей в полумраке гостиной. Мужчина отстранился, заклинанием зажёг огонь в камине, и, усадив свою спутницу в огромное кресло возле огня, уселся на корточки возле её ног.

— Ну и чего ты боишься, маленькая? — он смотрел на неё уверенно и спокойно и нежно поглаживал её пальчики.

— Зачем тебе это всё, Шиагрон? Тебе не надо меня добиваться, ты прекрасное знаешь, как я на тебя реагирую, и поделать с этим ничего не могу. Всё то, что ты сказал, может быть хоть прямо сейчас, стоит тебе только проявить настойчивость, или не это, но нечто похожее… А потом? Зачем тебе это? У нас была незабываемая, восхитительная, сумасшедшая ночь…

— Я рад, что ты так высоко оценила мои таланты.

— Можно подумать, ты и сам этого не знал! Не перебивай! — Альэдера начинала злиться. Почему он её не понимает?

— Как пожелает моя леди… — насмешливо ответил он.

— Я не леди! Сколько тебе повторять? — эльфийка решительно выдернула свою руку из его ладоней и максимально отодвинулась.

— Нет, маленькая, ты леди, мало того — МОЯ леди. И я буду повторять тебе это ровно столько, сколько понадобится… — при этих словах он встал и направился к бару, наливая два бокала тёмно-рубинового вина. Наблюдая, как жидкость переливается в свете камина, как красиво смотрятся большие высокие бокалы в его ладонях, мастерина невольно засмотрелась. Продолжила она только тогда, когда он поставил один из бокалов на подлокотник её кресла, а из второго сделал глоток сам и отошёл.

— Шиагрон, ты меня вообще слышишь? Объясни мне, что тебе нужно, кроме того, что ты хочешь увидеть меня в своей постели, — ответом ей была тишина и хруст бокала, превращаемого пальцами лорда в мелкую стеклянную крошку. Рубиновые капли, стекающие с ладони, ассоциировались у неё с кровью, а пылающие гневом глаза, горящие огненным пламенем, и сжатые челюсти довершали пугающую картину.

— Я хочу не просто видеть тебя в своей постели, — свистящим шёпотом, больше напоминающим шипение змеи начал он, стряхивая остатки бокала на пол, — я хочу видеть тебя рядом с собой, упрямая ты женщина! Хочу заботиться о тебе! Оберегать тебя! Так — тебе понятно?

С каждым словом голос лорда всё повышался и повышался.

— Милый это называется содержанка, — даже испуг не мог победить природного ехидства Альэдеры.

Разозлённый ещё больше дракон подлетел к ней, навис над креслом и прорычал, почти касаясь её губ:

— Послушай, чего ты от меня хочешь? Я с ума по тебе схожу. Ты довольна! Стоит мне тебя увидеть, как я обо всём на свете забываю. Я не могу предложить тебе замужество, у нас просто нет такого понятия, но ближайшие восемь лет я буду здесь, потом, если ты захочешь, я заберу тебя с собой. Я предлагая тебе, быть моей. Просто МОЕЙ! И называй это как хочешь! — его ладони удерживали её лицо, а испытывающий немигающий взгляд, в котором по-прежнему горело пламя, прожигал до самой глубины души.

— Поклянись мне!

— Да сколько угодно! Чем? — зло бросил он прямо ей в лицо.

— На крови!

— Да, пожалуйста!

Одним движением дракон отстранился, резко поднял эльфийку вслед за собой, вытянул перед ней левую руку, разрывая на ней рукав, и разрезал кожу на запястье длинным острым, как клинок, когтём, в который превратился правый указательный палец. Альэдера заворожено смотрела, как тёмно-бардовая, с фиолетовым отливом кровь дракона багровыми каплями выступает на его коже, стекает по руке, капает на пол… А потом всё перестало существовать, остались только его глаза, горящие, искренние, яростные, затягивающие её будто в омут:

— Я Шиагрон вард Грендель-Риэн клянусь заботиться о тебе, беречь тебя, хранить тебе верность до тех пор пока мы будем вместе. Да прибудут со мной Великая Гора! — слова звучали как раскаты грома. В наступившей после них звенящей тишине было страшно даже пошевелиться…

Дрожащей рукой эльфийка перехватила его запястье, но крови больше не было только тёмно-коричневая руническая надпись на его коже, там где был разрез, как символ того, что его слова услышаны.

— Я… — едва слышно начала она.

— Нет, маленькая.

Одним хищным движением дракон уже прижал её к себе и впился в губы. Жёстко, собственнически, словно ставя печать: МОЯ! Жадные губы, не мене жадные руки и треск разрываемой одежды.

— Ты МОЯ?! — почти прорычал он, на миг отрываясь от её губ. — Скажи, что ты моя!

— Твоя…

Раньше чем эльфийка смогла договорить, она оказалась лежащей на шкуре возле камина, прижатая к полу мужским телом. Куда делась его одежда? Её? Всё смешалось в ощущениях дикой, почти животной страсти, покоряющих, будто пытающихся выпить её целиком губ и рук, по-хозяйски оглаживающих изгибы тела, властно раздвигающих ноги и…

— Скажи?

— Твоя…

Одно резкое движение и стон, их общий…

— Маленькая, ты и святого до бешенства доведёшь, — улыбаясь шептал он ей через некоторое время, нежно целуя в висок. Они лежали обнявшись всё там же, у камина, пытаясь отдышаться и прийти в себя, после того безумства, что здесь происходило. Руки мужчины нежно поглаживали девичью спинку, кудрявая голова лежала на его плече, а тоненькие пальчики нежно рисовали непонятные узоры на мужской груди.