— Какое разнообразие! — Змеиный шёпот? Братец, мы тоже так умеем. — Безродная шавка, шлюха, драконья подстилка. Честно, я сама от себе в восторге. Так что ж ты дорогой теряешься. Ты же меня и сейчас хочешь, я же чувствую, правильный ты мой. Так что тебе мешает, давай, я же даже сопротивляться не смогу, стоит тебе приказать этому милому колечку и я вся твоя. Что же ты? Кстати, ты со всеми только при помощи магии, что просто так уже не дают? Стареешь братик. Стареешь.

— Чтобы я… после твоего дракона. Да никогда. Кстати, расскажи брату по секреты какого это спать с чешуйчатым и холоднокровным.

— Восхитительно, милый. Просто восхитительно. Хочешь расскажу в подробностях. А могу даже показать.

— Какая же ты мерзкая дрянь! Но это ненадолго. Ты умрёшь. И больше никогда не увидишь своего дракона. Никогда. Ты не стала моей, но и его не будешь. Никогда.

Одним движением Лирстэлиэн поднялся с неё, бросил напоследок презрительный взгляд и исчез.

Альэдериэна леди Варис ан Летериэн так и лежала неподвижно на диване. Пришибленная. Разбитая.

Больно, холодно и мерзко. Да именно так она себя чувствовала.

Может быть это даже хорошо, что скоро она умрёт. Зачем жить, когда вся её жизнь… всё вокруг… Слова не подбирались. Мысли путались. В полном бессилии эльфийка свернулась клубком на диване и тихо заплакала.

Утро началось для Олинеры со стука в дверь. Кое-как ей удалось разлепить глаза, накинуть халат и отправиться встречать нежданного гостя, давая ему про себя весьма нелестные характеристики. Дверь отворилась с лёгким скрипом, но коридор был пуст. Выйдя наружу девушка оглядела всё доступное пространство, но оно радовало абсолютной тишиной и блаженным утренним безмолвием. Раздражённо бурча что-то под нос адептка вернулась в комнату и отправилась досыпать, посылая на голову утреннего шутника или шутницы всевозможные кары. Вот же не спится кому-то.

Мужской силуэт проявился в её комнате совершенно неожиданно. Хорошо хоть она халат снять не успела, а то бы совсем неприлично получилось. Впрочем, стоило ей идентифицировать личность незваного и непропущенного (что характерно) гостя, как ругаться ей расхотелось. Это был…

— Грем? — удивлённо спросила она, — Что случилось? И почему ты бродишь по академии под пологом невидимости и, кстати, где ты этому научился.

Юноша наконец полностью прорисовавшийся в заполненной рассеянным утренним светом комнате, грустно улыбнулся:

— Я пришёл попрощаться.

— Попрощаться? — удивилась она, — Но учебный год ещё не закончился. Направления на практику выдадут только через два дня.

— Я… мне нужно уезжать.

Олинера нахмурилась. Уезжать? Она сама не ожидала, что от этого известия ей станет так больно и тоскливо. Девушка нерешительно сделала шаг и встретилась взглядом с его карими глазами. Он смотрел на неё… Это был более чем странный взгляд. Серьёзный. Колючий. Жёсткий. Да и сам Грем… Напряжённый, сжатый как пружина, готовая распрямится в любую секунду. Но в тоже время…

Юноша, хотя нет, скорее мужчина, нерешительно шагнул к ней и осторожно, бережно, едва касаясь, взял за руку. Он молчал. Но его глаза… они менялись и говорили слишком много. Неприкрытая нежность, горечь, сожаление и ещё очень много того, что Олинера так и не смогла понять. Она смотрела на него не отрываясь, боясь прервать этот миг. Но мысли… они помимо её воли появлялись в её голове.

Что-то во всей этой ситуации было неправильным, странным. Вчерашнее исчезновение мастерины Альэдеры, на которое никто толком не прореагировал, странное поведение Грема, его сегодняшнее появление… И этот взгляд. Восемнадцатилетний мальчишка не может так смотреть! Не должен.

— Грем? Ты… Ты ведь совсем не тот, кем хочешь казаться? Так ведь?

Дракон-полукровка Алеард вар Шиэндр смотрел на девушку с грустью и обреченностью. Всё было не так, не то. Как бы ему хотелось рассказать ей правду, прекратить врать, иметь возможность быть рядом, защищать, оберегать. Вот только это было невозможно. Не сейчас.

В какой момент он понял что эта девушка стала значить для него слишком много? Когда провожал её после их первой совместной прогулки до дверей её комнаты? Или когда стал слишком часто наблюдать за ней на занятиях? Или может быть когда вновь столкнулся с ней в библиотеке? Или… Грем не мог ответить на этот вопрос, но чётко понимал одно, ради неё он был готов на многое, если не на всё. Вчера же… наверно, он впервые в жизни так испугался.

Новые указания поступили к нему уже несколько дней назад и о том, что миледи скоро исчезнет, Грем был в курсе, хотя милорд рассчитывал, что это произойдёт позднее, поэтому все эти дни агент если и наблюдал за мастериной то издали, в основном просто отслеживал её ауру. Но когда он увидел вчера испуганно бегущую к нему через внутренний двор академии девушку, собственное задание было последним, о чём он подумал. Это было непрофессионально, где-то даже глупо и опасно, но тем не менее оставалось фактом. Единственное что его волновало в тот миг это её испуганные глаза и чуть дрожащий голос.

С той минуты у него оставалось меньше суток. Грем был уверен, что уже утром, максимум ближе к обеду, получит приказ о возвращении в Гору. Весь вечер они гуляли вместе с Олинерой по парку, непринуждённо болтая, а он… он запоминал каждую чёрточку её лица, каждую непослушную прядку волос, каждую мелочь, что собираясь вместе делали её такой, какая она есть. И только одно беспокоило агента в эти минуты. Рик Карилинский.

Алеард ванн Шиэндр был не просто агентом — одиночкой. Его учили многому, но одним из самых главных уроков было для него умение не просто смотреть — видеть. Рик Карилинский не понравился Алеарду с самого начала, что-то было в нём неправильное, «что-то» тщательно скрываемое и настораживающее. Но лорд Карилинский не входил в зону интересов милорда и Алеард предпочитал просто не обращать на него внимания. Но всё изменилось после той прогулки по парку, когда в его мыслях всё чаще и чаще стала появляться голубоглазая кудрявая девушка, а глаза помимо воли стали постоянно её искать… вот тогда он и обратил внимание на то, какие странные взгляды бросает Рик на Олинеру, когда этого никто не видит.

А уж вчерашнее предупреждение мастерины стало для Грема последней каплей. Решив для себя, что он выполняет распоряжение миледи, агент ван Шиэндр, проводив девушку до двери её комнаты, отправился выяснять правду. У него оставалась лишь одна ночь.

Ментальные способности, есть почти у всех драконов, в большей или меньшей степени (как им ещё общаться в ипостаси дракона), у полукровок с ними хуже, но Грему повезло, небольшой дар ему всё же перепал. До тех фокусов, которые проделывал милорд, мужчине, конечно, было не дорасти никогда, но незаметным проникнуть в сознание пьяного или спящего человека он мог запросто, что собственно и проделал вчера.

Грем не любил использовать ментальную магию, ему всегда казалось это мерзким. Обычно Алеард предпочитал другие методы получения информации, даже если они и были более трудоёмкими, но в эту ночь у него не было лишнего времени и лишнюю брезгливость пришлось отодвинуть подальше. Проникнув в сознание своей жертвы Алеард в очередной раз убедился в правильности своих убеждений. Это было… Агент ванн Шиэндр до сих пор не мог понять, почему лорд Рикардо Карилинский до сих пор жив. Ему хотелось убить его, растерзать, и медленно разрывать мёртвое тело на кусочки, драконья кровь бурлила в жилах полукровки, пытаясь подчинить сознание, будоража, толкая на опрометчивые поступки, вот только он не имел права.

Из комнаты этого… этого… субъекта Алеард убегал едва ли не на пределе своих возможностей. Уже остыв он принялся соображать, как он может защитить девушку, которая стала значить для него слишком много, настолько что одна мысль о том что это ничтожество может к ней прикоснуться заставляла скрежетать зубами от ярости и подвешивала успешное выполнение уже практически оконченного задания на волосок. Выход был один.