– Увы, я этого не заметил, – сказал я с грустью.

Вульф пошевелился.

– Вы, конечно, уже сняли с него отпечатки пальцев?

– Разумеется.

– В таком случае, разрешите-ка мне на него взглянуть.

Вульф протянул руку. Кремер секунду поколебался, но все же кинул конверт через стол, и Вульф ловко поймал его. Он вынул из конверта банкноты – новенькие, хрустящие – пересчитал их и заглянул внутрь.

– Конверт был запечатан, – сухо заметил он, – на нем стояло мое имя, и вы его все-таки вскрыли?

– Да, – Кремер наклонился вперед и протянул руку. – Верните конверт.

Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и реакция Вульфа была мгновенной. Поразмыслив, он бы, конечно, вспомнил, что не имеет на эти деньги никакого права, ибо даже не попытался их заработать, но тон Кремера подействовал на него, как красная тряпка на быка. Вульф вложил купюры обратно в конверт и засунул его в карман.

– Это принадлежит мне, – заявил он.

– Это вещественное доказательство, – рявкнул Кремер. – Попрошу вернуть.

Вульф покачал головой.

– Доказательство чего? Вам следовало бы знать закон, стражем которого вы являетесь. – Он постучал пальцем по карману. – Конверт – моя собственность. Сперва докажите, что он или я сам связаны с преступлением.

Кремер нечеловеческим усилием удерживал себя в руках.

– Жаль, что я раньше не вспомнил о вашем вероломстве, – сказал он с досадой. – Значит, вы хотите, чтобы я доказал вашу связь с преступлением? Прекрасно. Несчетное количество раз я сидел в этом кресле и слушал, как вы строите догадки. Не стану утверждать, что у вас это плохо получалось. Вы большой мастер по части разного рода гипотез и версий. И вот теперь я решил попробовать заняться этим сам, но прежде приведу несколько фактов. В доме на 37-й улице Хеллер жил на четвертом, а работал на пятом, последнем этаже. Сегодня утром, без пяти десять он вышел из квартиры и поднялся в свой офис. Гудвин утверждает, что вошел туда в 10.29. Таким образом, во время его визита тело уже находилось в чулане. Данный факт не вызывает сомнений, ибо Хеллер был убит между 9.55 и 10.29. Нам не удалось найти никого, кто слышал бы выстрел, что, впрочем, неудивительно, если учесть прекрасную звукоизоляцию комнаты. Мы имели возможность сами в этом убедиться.

Кремер зажмурился и вновь вытаращил глаза – одна из его привычек.

– Мы получили от привратника список всех, кто в названный промежуток времени входил в дом. Часть людей из этого списка мы уже опросили, прочих скоро найдем. Всего посетителей было шестеро. Медсестра Сьюзен Матуро покинула офис раньше, чем туда поднялся Гудвин. Остальные разошлись позднее. Согласно их показаниям, они ждали Хеллера довольно долго, но так и ушли ни с чем. И как ни крути, получается, что Хеллера убил один из них. Каждый из шестерых мог, войдя в дом, выйти из лифта на пятом этаже, застрелить Хеллера и потом занять свое место в приемной.

– Предварительно затащив тело в чулан? – пробормотал Вульф.

– Конечно. Иначе бы его обнаружили слишком скоро. Если кто-нибудь заметил бы убийцу выходящим из кабинета, тот мог заявить, что просто хотел поискать Хеллера. Но для этого труп сперва требовалось куда-то спрятать. Хотя Хеллер весил довольно мало, тело, когда его тащили в чулан, оставило на полу след. Уходя, убийца для большего правдоподобия не стал плотно прикрывать дверь и…

– Тут он допустил ошибку.

– Я непременно передам ему ваши слова, как только поймаю. Итак, покинуть здание он, разумеется, не мог. Посетители обычно занимали очередь задолго до одиннадцати, и убийца знал об этом. Ему оставалось одно: войти в приемную и присоединиться к остальным.

– Вы, кажется, собирались доказать мою связь с убийством, – напомнил Вульф.

– Именно, – голос Кремера был полон уверенности. – Но сперва еще один факт. Пистолет, орудие убийства, тоже оказался в чулане – на полу, под телом. Это старая короткоствольная пушка системы «густайн». Ставлю тысячу против одного, что ее не удастся идентифицировать, хотя мы, конечно, делаем все возможное. А теперь перейдем непосредственно к моей версии. Вооруженный убийца подходит к двери кабинета и нажимает звонок. Хеллер его впускает, затем возвращается к столу и садится в кресло. В этот момент он еще не подозревает о нависшей над ним смертельной опасности. Однако в ходе разговора, который, по нашим прикидкам, не мог длиться более нескольких минут, он не только начинает чувствовать угрозу, но и осознает, что оказался пойманным в ловушку в своем звуконепроницаемом кабинете. На него смотрит дуло пистолета. Он понимает: ему конец, помощи ждать неоткуда, и все же продолжает беседовать, пытаясь тянуть время. Не потому, что надеется сохранить себе жизнь, а для того, чтобы оставить тем, кто его найдет, хоть какое-то сообщение или тайный знак. Нервно шаря дрожащими руками по столу и, возможно, делая умоляющие жесты, он случайно опрокидывает стакан с карандашами. Стараясь максимально оттянуть смерть, он возбужденно говорит, непрерывно перемещая по поверхности стола рассыпавшиеся карандаши. Но тут убийца нажимает курок, и все кончено. Убийца обходит стол, убеждается, что Хеллер мертв, и тащит тело в чулан. Ему не приходит в голову, что рассыпанные карандаши могут что-либо означать, иметь какой-то скрытый смысл. В противном случае ему было бы достаточно одного движения руки, чтобы начисто уничтожить послание. Вдобавок, он очень торопится покинуть кабинет и занять место в приемной.

Кремер поднялся.

– Если вы дадите мне восемь карандашей, я покажу вам, как они лежали.

Вульф принялся выдвигать ящик стола, но я оказался проворнее и первым протянул ему пучок карандашей. Кремер обошел стол, и Вульф, сделав гримасу, откатил свое кресло, освобождая ему необходимое пространство.

– Итак, я в кабинете Хеллера, за его рабочим местом, – сказал Кремер. – Я раскладываю карандаши так, как это сделал он.

Он выбрал восемь карандашей, немного повозившись составил из них некую фигуру и отошел в сторону.

– Извольте взглянуть.

Мы с Вульфом уставились на его творение.

– Вы считаете, что здесь зашифровано какое-то сообщение? – поинтересовался Вульф.

– Да, – подтвердил Кремер. – Иначе и быть не может.

– А кому первому пришла в голову эта мысль? Наверное, вам?

– Прекратите, пожалуйста. Вы прекрасно понимаете, что даже в одном случае из миллиона карандаши не смогли бы случайно сложиться таким образом. Гудвин, ведь вы их тоже видели. Я правильно воспроизвел фигуру?

– В целом, да, – согласился я. – К сожалению, я не подозревал о существовании трупа в чулане, и потому обратил на них не столь пристальное внимание, как вы. Но раз уж вы меня спросили, я должен заметить, что острия карандашей не были направлены в одну сторону, как у вас. Кроме того, вот здесь, – я указал пальцем место, – лежал ластик.

– Что ж, тогда сложите карандаши по-своему.

Я встал, подошел к столу Вульфа, снял ластик с одного из карандашей и переложил их.

– Разумеется, вам следовало бы их сфотографировать, – заметил я. – Я не ручаюсь, что абсолютно верно воспроизвел картинку, но помню, что острия карандашей были направлены в противоположные стороны, а ластик лежал вот здесь.

– И вам не пришло в голову, что это зашифрованное сообщение?

– Конечно, пришло. Я сразу догадался, что столь оригинальным способом Хеллер решил сообщить мне, что вышел в туалет и вернется через восемь минут. Ведь карандашей ровно восемь, не так ли? Довольно остроумно с его стороны. А разве вы толкуете этот ребус как-то иначе?

– Да, иначе, – повысив голос, ответил Кремер. – Думаю, Хеллер специально повернул композицию боком, опасаясь, как бы убийца чего не заподозрил. Пожалуйста, подойдите сюда. Оба. И посмотрите с этой стороны.

Мы с Вульфом встали и посмотрели, как он предлагал. Одного взгляда оказалось достаточно. Вы увидите то, что увидели мы, если повернете книгу на девяносто градусов против часовой стрелки.

– Теперь вам ясно, что это четкое NW? – торжествующе произнес Кремер – Или есть еще вопросы?