– Есть, – возразил я. – Зачем здесь лишний карандаш, слева от W?

– Нарочно, для маскировки, чтобы было не слишком просто расшифровать. А возможно, карандаш закатился сюда случайно. Впрочем, это и неважно. В любом случае перед нами несомненное NW, – заключил он и, пристально взглянув на Вульфа, добавил. – Я ведь обещал, что докажу вашу связь с этим преступлением.

Вульф откинулся назад, сцепив пальцы.

– Вы, конечно же, шутите?

– Нет, черт меня побери! – Кремер возвратился к красному креслу и сел. – И именно поэтому я здесь. Заметьте, я пришел один. Вы отрицаете, что посылали Гудвина к Хеллеру, но я вам не верю. Гудвин признался, что пробыл в кабинете Хеллера десять минут только потому, что у него не было выхода. В вестибюле его видел привратник, а в приемной – пятеро посетителей. В ящике стола Хеллера нами найден адресованный вам конверт с пятью сотнями долларов. Но главная улика – вот это тайное сообщение. Сидя за столом, Хеллер уже знал, что видит перед собой убийцу и через несколько секунд погибнет. Он использовал эти секунды для того, чтобы оставить сообщение. Возможно, у вас есть сомнения относительно того, что оно может означать. Зато их нет у меня. Этот знак наверняка указывает на лицо или группу лиц, причастных к его смерти. Вы не согласны с моей версией?

– Нет, почему же. Я считаю ее весьма разумной.

– Значит, вы допускаете, что знак имеет именно такой смысл?

– Я не только допускаю, я даже уверен в этом.

– Тогда я прошу вас назвать какое-либо иное лицо или группу лиц, инициалы которых соответствовали бы буквам NW. А до тех пор, пока вы этого не сделаете, я буду вынужден держать вас и Гудвина под стражей. На улице в машине ждут мои люди. Думаю, окружной прокурор меня поддержит.

Вульф выпрямился, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– До чего же вы несносный человек, мистер Кремер. – Он поднялся. – Прошу меня извинить.

Он обошел ноги Кремера, пересек кабинет, приблизился к стоявшему позади большого глобуса книжному шкафу, снял с верхней полки какую-то книгу и открыл ее. Быстро сверившись с оглавлением, он раскрыл ее посредине и принялся перелистывать страницу за страницей. Тем временем Кремер, стараясь казаться спокойным, вынул из кармана сигару, сунул ее в рот и сжал зубами, не зажигая.

В конце концов Вульф возвратился к столу, выдвинул один из ящиков и положил туда книгу, после чего запер ящик на ключ.

– Я не склонен предаваться фантазиям, – вещал тем временем Кремер. – Конечно, вы не убивали Хеллера, ведь вас там не было. Я даже не думаю, что его убил Гудвин, хотя он вполне мог это сделать. Я только хочу сказать, что Хеллер оставил сообщение, позволяющее найти убийцу, и это сообщение расшифровывается как NW, что означает Ниро Вульф. Отсюда следует, что вам должно быть кое-что известно, и я хочу знать, что именно. Ответьте мне «да» или «нет». Вы располагаете информацией, которая позволила бы установить, кто убил Лео Хеллера?

Вульф устроился в кресле поудобнее и кивнул.

– Да.

– Ага! Выходит, располагаете! Что это за информация?

– Сообщение, которое оставил Хеллер.

– Но в нем только две буквы – NW. Что же отсюда следует?

– Мне не хватает данных. В частности, мне нужно знать… Скажите, карандаши все еще лежат на столе Хеллера в том же виде, как вы их нашли?

– Да. Их никто не трогал.

– И там, разумеется, дежурит ваш человек. Позвоните ему по телефону, я хочу с ним поговорить. Не беспокойтесь, вы будете слышать каждое слово.

Кремер заколебался, идея ему явно не понравилась, но, видимо, решив, что в любую минуту сможет вмешаться в разговор, он все же набрал номер. Услышав на другом конце голос своего оперативника, он сказал, что передает трубку Вульфу. Вульф снял трубку со своего аппарата. Кремер слушал разговор с моего.

Вульф был вежлив, но краток.

– Насколько я понимаю, карандаши находятся на столе в том же положении, в каком их нашли. У всех карандашей, кроме одного, на тыльном конце имеются ластики, и этот отсутствующий ластик лежит посредине между двумя группами карандашей, правильно?

– Совершенно верно, – скучающим голосом ответил сыщик.

Я слушал разговор с аппарата, стоящего на столе рядом с глобусом.

– Возьмите ластик и попытайтесь надеть его на свободный конец карандаша. Мне важно знать, легко ли он влазит туда и не мог ли он соскочить случайно.

– Алло, инспектор, вы меня слышите? А как же ваш приказ ничего не трогать?

– Сделайте, что вас просят, – кашлянув, велел Кремер.

– Хорошо, сэр. Подождите немного.

Но ждать пришлось довольно долго. Наконец оперативник снова взял трубку.

– Ластик не мог соскочить случайно. Обломок его торчит из карандаша. Его разломили пополам, и поверхность слома еще совсем свежая. Я могу попробовать снять ластик с другого карандаша и сказать, насколько это трудно.

– Благодарю, не надо. Вы сделали все, что мне требовалось. Но для большей уверенности и соблюдения формальностей я бы советовал вам послать карандаш и обломок ластика на экспертизу, чтобы проверить, насколько точно они соответствуют друг другу.

– Мне это сделать, инспектор?

– Пожалуй, да. Только тщательно их пометьте.

– Будет исполнено, сэр.

Кремер вернулся в красное кресло, а я – в свое. Он переместил свою сигару в противоположный угол рта и произнес:

– Ну и что?

– Теперь вы сами прекрасно понимаете, что ластик был отломан и положен в центр композиции намеренно, – сказал Вульф. – Он является частью сообщения. Может, он играет роль точки после буквы N. показывающей, что это инициал, и работа Хеллера была навсегда прервана как раз в тот момент, когда он собирался поставить еще одну точку после W?

– Ваш сарказм ничего не меняет. Послание по-прежнему означает NW.

– Нет, не означает. И никогда не означало.

– Но для меня и для окружного прокурора это именно так. Думаю, нам лучше проследовать в его офис.

Вульф выставил вперед ладонь.

– В этом вы весь! Нет, вы не глупый человек, вы упрямый человек. Я предупреждаю, сэр, что если вы и дальше будете настаивать на своей версии, будто сообщение мистера Хеллера расшифровывается как NW, то окажетесь в весьма дурацком положении.

– Но ведь вам, по-видимому, известно, как правильно расшифровывается сообщение Хеллера?

– Да.

– В самом деле?

– Да.

– И как же? Я жду.

– Можете ждать, сколько вам угодно. Я готов заработать эти деньги, – Вульф похлопал себя по карману, – расшифровав для вас сообщение Хеллера, и расшифровал бы его с легкостью. Но в том состоянии, в каком вы пребываете сейчас, вы все равно будете думать, что я вас дурачу.

– А вы попробуйте.

– Нет, сэр, – Вульф прикрыл глаза. – Предлагаю вам два варианта. Вы продолжаете в том же духе и смотрите, что у вас из этого получится. Только учтите, что мистер Гудвин и я не станем предоставлять вам никакой информации, касающейся данного происшествия и лиц, с ним связанных, и будем действовать самостоятельно. Либо вы приводите сюда убийцу и даете мне возможность его обработать, разумеется, в вашем присутствии.

– С удовольствием. Назовите его имя.

– Я его еще не знаю. Чтобы определить, о ком именно шла речь в сообщении, мне нужны все те шестеро, кто присутствовал тогда в офисе Хеллера. Поскольку я способен расшифровать сообщение, а вы – нет, то я нужен вам больше, чем вы мне, однако ваше содействие позволило бы мне сэкономить массу времени и избавило бы от лишних хлопот.

На лице Кремера не отразилось ничего – ни возмущения, ни восторга.

– Но если вы можете расшифровать сообщение и отказываетесь это сделать, значит, вы пытаетесь утаить от следствия улику.

– Чепуха. Предположение – не есть улика. Ведь не является же уликой ваше предположение, как расшифровать NW. Не является ею и мое, и только с моей помощью оно позволит докопаться до истины. – Вульф нетерпеливо взмахнул рукой и повысил голос: – Я что, черт побери, предлагаю пригласить к себе на ужин оркестр? Вы думаете, мне нравится смотреть, как взвод полицейских силком затаскивает в мой дом перепуганных граждан?