Далее идем – в нужный момент отремонтированные без особой огласки самолеты и вертолеты полярной авиации, что пятнадцать лет стоят под снегом на полярных аэродромах без топлива и техобслуживания, заводятся посреди полярной ночи и начинают делать «боевые вылеты». И каждый летательный аппарат оборудован простейшим распылителем, этакой сеялкой-веялкой, которая распыляет угольную пыль – в пыль! Ха-ха! Ее не видно, не слышно, ее не поймаешь руками. Она ложится на снежок и ждет...

А дальше начинается самое веселое: приходит полярный день, проклевывается над горизонтом солнышко. Оно раньше тут еле-еле грело, потому что белый снег все лучики солнечные отражал. А теперь каждый лучик будет в снегу находить свою маленькую, малюсенькую частичку, угольную пылинку. И нагревать ее, потому как она черненькая. А она, нагревшись, начнет растапливать вокруг себя снег и лед. И будет растапливать до победы, пока все вокруг в воду не превратится!

– Ну... Ну, ты, Серега, даешь... – покрутил головой Владимир, восторженно глядя на друга. – Я тока щас вот въехал, что к чему... И никто не засечет? Уверен?

– Почему же, можно засечь... Потому и таюсь, потому и прячу все, и для отвода глаз в «Северном проекте» еще пять чисто убыточных направлений есть: переселение северян, поддержка малых народов и прочее – ну, ты в курсе, знаешь все. Если спецслужбы пронюхают, наши ли, западные ли, – все, кранты, меня просто уберут по-тихому. Я больше всего спутников боюсь и экологов с их мониторингом. Одно хорошо – демократы всю метеосеть в Арктике развалили, а те станции, что остались, – так на них теперь мои люди работают.

В общем, пока тихо...

«Ой-е-й!» – Илья остановил запись, всмотрелся в застывшее на экране лицо бритого Сергея, стараясь запомнить. Человек с такой волей и таким размахом далеко пойдет. И если он узнает, что кто-то подсматривает за ним, этому «кому-то» придется очень плохо...

И еще одна мысль не давала Илье покоя: Хтонос. Климатическая катастрофа, созданная трудами бритого, играет на руку хтоническим тварям. Олигарх и депутат этого знать, конечно, не может.

«А вдруг может! – Илья почувствовал, как по спине побежали мурашки. А вдруг тут все еще более хитро, чем есть на самом деле!»

Бах! – на кухне загрохотало битое стекло. Илья обмер. Сердце заколотилось часто-часто, руки противно задрожали.

«Спужался, десантник?» – насмешливо мявкнул кот Баюн. Илья медленно выдохнул и взял себя в руки. В качестве оружия он подхватил за ножку табуретку и выбежал в коридор.

Тревога оказалась ложной – ветер распахнул незакрытую форточку, и та ударилась об угол оконной ниши. Илья собрал осколки, заткнул дыру небольшой подушкой-думкой, вернулся в комнату и продолжил увлекательный и пугающий просмотр...

– ...Моща! Уважаю! – рявкнул неожиданным басом толстяк, порывисто встал из кресла, пожал Сергею руку. – Ну, а начинать все это... опыление, когда собираешься?

– Так ведь... – Сергей хитро потупил глаза, – уже три года как... Потихонечку... А ты думал, с чего это – зимы теплые, наводнения в Европе, торнадо в США все сильнее и сильнее?.. Не, погоди, вот на, почитай...

Он взял со стола какой-то журнал, заранее развернутый на нужной странице, и сунул Владимиру, ткнув пальцем. Тот зашевелил губами, то и дело сбиваясь:

– «...В результате увеличения числа теплых дней в году ледяная шапка Северного Ледовитого океана становится все тоньше и тоньше, считают британские исследователи. Как показывают данные, полученные при помощи исследовательских подводных лодок, толщина ледяного покрова уменьшилась на 40 процентов. Ученые полагают, что дальнейшее развитие этого процесса приведет к катастрофе для белых медведей.

По информации с сайта BBC-News, затягивающиеся летние периоды могут заставить изменить свои привычки белых медведей, которые выходят на лед для охоты на тюленей. Если продолжительность летних периодов и дальше будут затягиваться, то это может привести к полному исчезновению льда там, где этого никогда не происходило раньше. Сам процесс таяния не скажется на уровне воды в морях, но окажет прямой эффект на климат, арктическую экосистему и живую природу.

Это также усугубляет негативные эффекты глобального потепления. Земля стала поглощать больше солнечного света, так как тающий лед уже не отражает его обратно в космос.

С этим объяснением очевидного процесса, однако, согласны не все исследователи. Приверженцы противоположной точки зрения утверждают, что происходит просто перераспределение льда и его уход на север. Это означает, что он должен скапливаться в Гренландии и Канаде».

– И Канаде! – радостно повторил последнюю фразу Сергей. – Западники ни хрена не просекают, они только факты замечают, а че почем – для них темный лес! Они же по менталитету своему – аналитики, а мы, россияне – синтезники! Это мне один дед седой, из академиков, впарил, теория такая. Так что идем мы, товарищ Володя, другим, но очень верным путем, верной дорогой, точнее!

– Ну ладно... – задумчиво пробурчал Владимир, отложив журнал, – ну, засеял ты все льды, они потаяли. Климат изменился на хрен. В Штатах бардак, Европа в ауте. А Китай, а Корея, а Япония? Индия там всякая? Они же тут же рванут к кормушке мирового рынка или их тоже прижмет?

– Еще как! – радостно подтвердил Сергей, потирая руки. – Видишь ли, Володя, от того, что растают льды Арктики, уровень воды на планете не изменится, ну, если в стакане плавает кусок льда и потом тает, уровень воды не поднимается. А вот когда начнут таять льды Антарктиды... Это уже другой коленкор! Тут уровень Мирового океана повысится метра на полтора-два, как говорят мои умники...

– А ты че и Антарктиду опылять задумал?

– Нет, Володенька, это нам без надобности. Климат меняется, и Антарктида сама растает, не сразу, конечно, но лет за пятнадцать – запросто. И все, каюк всем приморским городам и странам. Япония, Корея, самые развитые районы Китая, Индии – все под воду уйдет. И в Европе все порты затопит, и в Штатах.

Владимир тем временем оторопелым голосом задал вопрос:

– Погоди, а Питер? А Одесса?

– Питер жалко... – помолчав, напряженно сказал Сергей, глядя в глаза Владимиру, – но это оправданная жертва. Мы – континентальная держава, у нас портов – пять штук, а в Европе и в Штатах – сотни! У них товарооборот замрет, а тут мы – извольте, доставка продовольствия и медикаментов в любую точку мира грузовыми дирижаблями!

– Что, твои умники и дирижабли умеют строить?

– Еще какие – полкилометра длиной и летают они на смеси огнебезопасных газов. Грузоподъемность – охренительная! Как видишь, все продумано, все учтено и спланировано. И имей в виду – сегодня, через...

Он бросил взгляд на настенные часы:

– Через сорок минут начнется завершающая часть операции «Черный снег». Если до этого мы посыпали понемножку, проверяли, считали, прикидывали хрен к носу, то сегодня – все, в воздух будут подняты все силы, запорошим по максимуму, а весной, когда взойдет над арктическими просторами солнышко, все и потечет.

Одно меня тревожит – денюжков не хватает. Потому и начал я наш резервный фонд разматывать потихонечку и тебя спрашиваю сейчас: ты со мной? Ты входишь в долю?

Владимир набычился, упер кулаки в стол и прохрипел:

– А что я с этого иметь-то буду, Сережа? Ты тут лихо все мне растолковал, прям Наполеон, повелитель мира! А я? Я парень простой, мне весь мир не надо...

– А что же тебе надо, Володенька? – подозрительно, ласковее нужного спросил Сергей.

– Сейчас я больше всего не хочу, чтобы и меня за кракалык подвесили, когда тебе по шапке давать будут. А давать тебе будут, потому как все это...

Владимир кивнул на журнал, который только что читал:

– Лажа, Сережа! Ты в блудню какую-то втюхался и бабки свои грохнул по-пустому. А теперь и мои хочешь?!

– Володь, ты что, ничего не понял? – взъярился Сергей и, прихлопывая кулаком в раскрытую ладонь, закричал: – Дурень! Мы же историей управлять можем, мы же царями мира можем стать, все, все наше будет! Когда через пять – семь лет изменения в климате станут настолько глобальными и катастрофическими и начнется страшный бардак, я как раз планирую сколотить группу надежных толковых ребятишек, чтобы протолкнуться в политику, на самый верх, и ты, Володя, мне в этой группе нужен заводилой главным! Стряхни жирок-то, Воха, большие дела впереди! Ты ж всегда орел был! Вот смотри: как прижмет по-настоящему, мы делаем обращение к армии, в которой уже ведут работу мои люди, – и армия наша.