– Девушка, оставайтесь в машине! – раздраженно бросил Дорохов, недовольный тем, что его сбили с мысли.

Через мгновение Яна уже стояла рядом с капитаном, демонстрируя ему профессиональный фокус-бабочку с муровским удостоверением.

– Фамилия! Звание! Должность! Завтра же о факте вымогательства денег у нашего внештатного сотрудника будет доложено и вашему начальству, и в региональное управление! – В голосе Коваленковой звенел не просто металл – сталь! И гаишник стушевался...

– Извините, коллеги... У нас месячник... Начальство... Показатели требуют... Я больше никогда... Я вас прошу...

– Ладно, свободен! – бросила через плечо Яна, возвращаясь к машине. – Илья, поехали!

– Ловко ты его! – заведя мотор, Илья быстро разогнал «Троллер» и восторженно хохотнул. – Ну ты и монстр, Янка!

– Да просто не переношу этих тварей, что в ГАИ, что в розыске, что в патрульке... – Коваленкова по-прежнему злилась, ероша непослушную челку.

– Слушай, а ты же ушла из МВД? – Илья левой рукой неумело воспроизвел в воздухе жест, которым Яна открывала-закрывала свое удостоверение.

– Ну да... – девушка усмехнулась, – оно просроченное... Но для таких вот мудаков – в самый раз будет!..

...Вернувшись в патрульную «семерку», Дорохов шумно выдохнул и со злобой ударил кулаком по панели.

– Ты чего, Олег?! – уставился на напарника проснувшийся сержант Гигамов.

– Сучка! Тварь московская! Принесло на нашу голову уродов разных! – продолжал бушевать Дорохов. – И что за день сегодня такой, а? Ёперный карась...

– Что, депутатская охрана пожаловала? – поинтересовался Гигамов.

– Хуже... Муровцы. Опера. Мужик и девка. Девка – старшая. Следят, не иначе. В бегах, выходит, депутат? Хотя-я... Уж больно тачка у них приметная. Не, ничего не понимаю...

– Докладывать будем?

Дорохов с минуту сосредоточенно размышлял, потом почесал переносицу и решительно помотал головой:

– Нет, пусть сами вертятся, как хотят, москвичи муевы! Но чую – хреновая какая-то каша заваривается... Где там у нас пузырь-то? Айда-ка погреемся!

Чутье никогда не подводило капитана Дорохова, но средневолжский гаишник даже не догадывался, насколько хреновой оказалась каша, что заварилась в его родном городе...

В темноте желтый «Троллер» въехал в Средневолжск, и Илья закрутил головой, читая названия улиц.

Поплутав по городу почти час, он уже ближе у полуночи нашел-таки пятиэтажку, в которой жил Дрозд.

– Ты-ж-з-десь-б-ыл, С-усанин! – подколола Илью Яна.

– Так я ж все прошлые разы на поезде приезжал! А со станции меня на машине везли. А потом...

– А п-том б-ыло не-до т-оп-графии... – рассмеялась Коваленкова.

– Ну, типа того... – уклончиво улыбнулся Илья и полез из машины – надо было разгружаться.

Встреча прошла, как всегда, бурно. В тесной прихожей они долго обнимались с Дроздом, пожимали руки и хлопали друг друга по плечам.

Потом Илья удивил бывшего прапорщика:

– Знакомься, Серега. Это вот – Яна!

– Сергей! – смущенно пробасил рослый Дрозд, глядя на улыбающуюся девушку сверху вниз. А затем пришел его черед удивлять:

– Кстати, я тоже не один... Не надо так лыбиться, Ильюха, это не то, что ты подумал...

Дрозд чуть подтолкнул Илью вперед:

– Прошу любить и жаловать! Мой корефан с детства, Серега Рык, ну, теперь, наверное, Сергей Павлович Рыков, да?

– Да можно просто – Сергей! – улыбнулся плотный бритый мужик, выходя в коридор.

Илья протянул руку, представился, как водится:

– Илья Привалов.

Рыков стиснул его ладонь в крепком, стальном рукопожатии:

– Да, очень приятно. Серега мне тут рассказывал про ваши боевые будни.

– Это Яна. – Илья чуть приобнял девушку за плечи, давая понять бритому, что Яна она не просто, а его Яна.

Дроздовский друг детства кивнул по-офицерски, снова повторил приятным баритоном:

– Очень приятно. Присутствие дамы облагораживает любую мужскую компанию.

Пока они раздевались, примеряли врученные хозяином тапочки и переносили в комнату вещи, Илья все никак не мог вспомнить, где же он видел Рыкова. Лицо, манера двигаться и говорить, даже тембр голоса – все это было чертовски знакомо.

Улучив момент, он притормозил Дрозда в коридоре и шепнул:

– А твой друг – он кто? Лицо больно знакомое...

– О, брат! – тоже шепотом ответил бывший прапорщик. – Вообще-то он депутат, в Госдуме сидит, понял! Ну, и крутой в плане бизнеса. Миллионами ворочает тока в путь!

– Что ж он тут один, без охраны? – удивился Илья.

– Сам не пойму... – пожал плечами Дрозд. – Говорит, что ностальгия замучила, вот приехал развеяться. Темнила он... В начале 90-х весь город держал! А потом, как Граба грохнули, свалил вместе с Вовяном-Утюгом в Москву и вот объявился...

«Утюг! Утюг и Паяльник!» – Илья вздрогнул, вспомнив запись на диске из тайника бабы Качи. Так вот откуда ему знаком этот Сергей Павлович!

Богатый, как Крез, сумасброд, решивший сравниться с великими правителями прошлого и для этого устроивший климатическую катастрофу мирового масштаба. И плюс к тому во имя своих грандиозных, но совершенно диких целей хладнокровно застреливший лучшего друга и компаньона!

Илья испугался. Он понял – такие люди, как Рыков, ничего и никогда не делают просто так. Стало быть, он появился здесь, в Средневолжске, не случайно. Значит, нужно быть начеку...

А нынешний миллионер и будущий диктатор в это время беззаботно болтал о чем-то с Яной в соседней комнате.

«Если он поймет, что я знаю о его делах, кирдык всем – и мне, и Янке, и бабе Каче с ее загадочными „племянниками“, – эта мысль Илье очень не понравилась, но показалась весьма здравой. – Ох, валить надо отсюда. И чем скорее, тем лучше...»

– Ты чего задергался? – удивленно спросил тем временем Дрозд.

– Да вспомнил тут кое-что. Бляха, Серега, у меня в Москве... забыл я... Прямо из головы вылетело! В общем, срочно вернуться мне надо!

– Утюг, что ли, забыл выключить, ха? – недоверчиво заглянул Илье в глаза Дрозд. – Э-э-э, братан, ты чего-то темнишь... Или ты из-за Рыка так напрягся? А-а-а, понял-понял... ревнуешь? Думаешь, он куколку твою охмурит, ха? Не ссы, братан! Если он к ней начнет подъезжать, я сам ему в торец дам, первым, понял!

– Да я не то, чтобы ревную... – промямлил Илья. Догадливый Дрозд попал в точку, предположив, что приваловские напряги связаны с Рыковым, но не хватало еще, чтоб он узнал, почему на самом деле Илья испугался. Пусть уж лучше думает, что его боевой товарищ – записной Отелло...

«Ладно, – решил в конце концов Илья. – Бегство отменяется. Вряд ли этот депутат-убийца приехал сюда, чтобы зависнуть на три дня в Киргизовских невеликих хоромах. Авось, все обойдется...»

И почудилось тут Илье, что последнюю фразу произнес он с очень знакомыми баюновскими интонациями...

Но, вопреки ожиданиям, залетный миллионер прирос к компании рыбаков плотно. Переночевав у Дрозда – Илья с Яной на диване, Рыков на хозяйской кровати, а сам хозяин на раскладушке, – ранним утром они на двух машинах пустились в путь.

Сперва, как водится, замысловато пропетляли по городу, подхватывая друзей-приятелей по рыбалке, а потом невеликая колонна из дроздовского уазика и приваловского «Троллера» двинулась на дачу, где Киргиз, извещенный заранее, уже грел самовар и снаряжался для выхода на лед.

Народу собралось не так чтобы много – человек десять. Почти всех Илья знал по прошлым рыбалкам – учителя Вениамина Ивановича, магазинных дел мастера Альберта Анатольевича, средневолжского эколога с чудной фамилией Куянагаев и не менее чудным именем Ян. Это были, так сказать, сливки местного общества. Довеском к ним шли друзья Дрозда, особого места в жизни не занявшие, но все же обзаведшиеся к сорока годам семьями, детьми и каким-никаким достатком. Толстый механик Витька Семенов, вечно поддатый дядька по прозвищу Мышь, фанатичный рыбак Олег Потапов – простые русские мужики, неказистые, но основательные, каких по просторам нашей Родины миллионы.