Тут ворвались в комнату два милиционера, вызванные испуганным неистовым натиском незнакомца завхозом, и ловким, профессиональным движением бугая скрутили.

– Изверги, сионисты проклятые – мужик выронил панцирь, извивался, но, зажатый в тиски блюстителями порядка, был уведен восвояси… – Ну, вы видите? – Алик в изнеможении поднял с пола панцирь и опустился на стул. – Ей-богу, мне моя прошлая жизнь ночами снится. И ведь чувствую, есть что-то за тем, чем мы занимаемся, есть… Сергей, умоляю тебя, выдели нам на пару дней институтского охранника, пусть на входе пропуска спрашивает, хрен с ним… – Да, – Сергей Васильевич был впечатлен. – Сколько лет в Институте работаю, такого не видел. Ты, Алик, связи со Львом Ефимовичем не теряй, он человек в Москве известный. Может подсобит когда. – Да, спасибо, – Алик рассеянно кивнул головой. – Очень приятно было познакомиться. Вы нас, все-таки извините, работать надо… – И он, пожав гостям руки, склонился над письменным столом, страдальчески потирая раскалывающийся затылок. Какое-то странное, тревожное чувство не оставляло его, когда он вспоминал черные въедливые глаза журналиста, и каждый телефонный звонок заставлял его испуганно вздрагивать.

В это самое время в большом сером доме на проезде Серова творились события странные и, как понятно было бы любому мало-мальски трезвому уму, ничего хорошего не обещающие. Еще с утра подкатили к подъезду черные правительственные машины, вылезли из них упитанные, с бледноватыми лицами мужчины в плотных серых пальто с каракулевыми воротниками, и прошли внутрь. Потом снова подкатили автомобили, вытряхнувшие из своего чрева таких же мужчин, но одетых в зеленые шинели с большими золотыми генеральскими и маршальскими звездами. Из следующей вереницы машин вылезли неотличимые по внешнему виду от предыдущих мужчины, но цвета у них были другие. Те же золотые огромные звезды, но шинели черные. Всех поглотило здание как голодный зверь. В большом кабинете, за столом, покрытым зеленым сукном, шло совещание, которое, как это не прискорбно, решало судьбу Советского государства, да и всего мира, только присутствующие об этом еще не догадывались… Если бы дано было им об этом тогда знать, кто знает, как бы поступили они, но по счастью даром предвидения обладают лишь немногие представители гомо сапиенс, а в этом кабинете тогда их не было, да и по-видимому быть не могло.

Наследили, наследили швед с американцем, плеснули масла в огонь. Написал загорелый американец своей проклятый отчет, пересняли его секретные агенты КГБ, и попал он в достопочтенное ведомство, расположенное по соседству с магазином «Детский Мир». Под грифом «Совершенно Секретно» лежал на столе доклад о преступной халатности ответственных товарищей, и допустивших, и неуследивших. И об интересе спецслужб Запада к некоторым исследованиям, проводимым Академией Наук. И о необычно сильном влиянии удивительной дамы на оздоровление верхушки политбюро ЦК и лично…

– Мы здесь, товарищи, собрались по чрезвычайной важности поводу.– Выступающий был строг лицом и полон осознания ответственности момента. – Вы наверное знаете, что именно происходит сейчас. Можно сказать, Политбюро в значительной мере живо благодаря удивительным способностям человеческого организма. Но, к сожалению, на мой взгляд, допущена непростительная халатность и утечка информации спецслужбам США. По нашим данным, Пентагон разворачивает крупномасштабную программу исследований с целью оставить СССР позади и перехватить инициативу. У нас теперь только один выход. Поскольку недавно созданная лаборатория при Академии наук получила, прямо скажем, нежелательную огласку, нам необходимо развернуть секретную, серьезную, комплексную крупномасштабную программу в рамках военно-промышленного комплекса. Я думаю, у наших военных достаточно сил и инженерно-конструкторского потенциала, чтобы с этой задачей справиться. – Федор Петрович, – с места поднялся генерал. – А почему, собственно, не издать директивное указание от ЦК с тем, чтобы работы в Академии Наук всячески засекретить, ограничить доступ… – Товарищи, дело к сожалению приобрело такой оборот. – Федор Петрович прокряхтел. – Мы тут проконсультировались с компетентными органами. Поскольку спецслужбы США и стран НАТО этим вопросом уже заинтересовались, нам представляется, что лаборатория эта может послужить надежным прикрытием для настоящей серьезной программы. Так сказать, источником сознательной дезинформации. – А вдруг они что-нибудь откроют? – генерал недовольно засопел. – Опасная это игра. – Нет, товарищи. Мы позаботились об этом. Экстрасенсов больше в эту лабораторию пускать не будем… А ученых ориентируем на решение важных оздоровительных задач, например на борьбу с алкоголизмом. Тем более, что они провели ряд чрезвычайно интересных разработок на эту тему. Потери нашего общества от чрезмерного потребления алкоголя составляют сотни миллиардов рублей. Так что ученых мы обезвредим. Мы уже приняли соответствующие меры. Надо еще учесть, товарищи, – Федор Петрович понизил голос. – Ситуация особенно осложняется тем, что нам необходимо не волновать Леонида Ильича, тщательно контролировать информацию, которая к нему поступает… Смогут ли наши военные организации немедленно приступить к работе? – Я думаю, что да. – с места поднялся пожилой адмирал с белесыми глазами. Нам необходимо будет получить консультацию у академиков, дело для нас новое, но я уверен, что проблему эту мы решим. – Ну что же, товарищи, – голос Федора Петровича стал торжественным. – Действуйте с полной ответственностью. За работу.