- Валька, - проникновенно сказал вождь, присаживаясь рядом на корточки. - Кому ты голову морочишь? Какая еще к черту установка? Ну не станешь ты для Натальи хорошим - хоть пополам разорвись! Ты думаешь, она ничего не понимает? Все она прекрасно понимает. И что не виноват ты ни в чем, и что не выбраться нам отсюда... Просто ей повод нужен, чтобы пса на тебя спускать. Ну зачем ты все это затеял, Валька?..
Валентин смотрел на него, приоткрыв рот.
- Ты... не хочешь домой? - потрясенно вымолвил он, и тут его наконец осенило: - Слушай... Так тебе, наверное, понравилось быть вождем? А я, значит...
Толик вскочил, и минуты две речь его была совершенно нецензурной. Валентин оторопело смотрел на него снизу вверх.
- Ты мне скажи такое еще раз! - выходил из себя уязвленный Толик. Вождь! Хвост собачий, а не вождь! Хуже снабженца!..
- Тогда почему же ты?..
"Разгоню! - державно подумал Таура Ракау. - Вальку - к общественно полезному труду, а Тупапау - на атолл! Поживет одна с недельку - вернется шелковая!"
- Ты кому голову морочишь? - повторил он, недобро щурясь. - Ну, допустим, выгнул ты проволоку. На сто восемьдесят два градуса. И что будет?
- Да-да, - озабоченно сказал Валентин. - Самое главное... Здесь грозы бывают?
Таура Ракау сбился с мысли. Грозы? Таароа что-то говорил о сезоне дождей... А при чем тут грозы?
- Громоотвод? - спросил он с запинкой.
- Изящно, правда? - просиял конкурент колдуна. - Молния нас сюда забросила, она же нас и обратно отправит. По всем расчетам должна сложиться аналогичная ситуация...
Замысел Валентина предстал перед Толиком во всей его преступной наготе. Нагнать страху. На всех. И в первую очередь - на Тупапау. Да в самом деле: кто же это в здравом уме согласится второй раз лезть под молнию!.. Понятно... Он думает, Наталья испугается и притихнет... Ой, притихнет ли?
Тут Толик заметил, что Валентин умолк и как-то странно на него смотрит.
- Ну? Что там еще у тебя?
- Толик, - сказал Валентин, - можно, я останусь здесь?
- Где здесь?
- Ты не сомневайся, - преувеличенно бодро заверил Валентин. - Вы прибудете куда надо. В целости и сохранности.
Таура Ракау Ха'а Мана-а остолбенел вторично.
- Стоп! - рявкнул он. - Ты хочешь нас отправить, а сам остаться?
- Но если мне здесь нравится! - неумело попытался скапризничать Валентин. - Климат хороший, море... и вообще... Люди приветливые...
Может, он в самом деле, - того?.. А как проверишь? Все сведения Толика по психиатрии, как правило, начинались словами: "Приходит комиссия в сумасшедший дом..."
- Валька! Слушай сюда. Раз уж вы меня выбрали, то я за вас, за обормотов, отвечаю. Или мы все возвращаемся, или мы все остаемся. Понял?
Всю фразу Толик произнес очень тихо, а последнее слово проорал так, что Валентин отшатнулся.
"А чего это я ору? - с неудовольствием подумал Толик. - Будто и впрямь поверил..."
- Валька! - почти что жалобно сказал он. - Ну объяснил бы, что ли, я не знаю...
- Конечно-конечно, - заторопился Валентин. - Видишь ли, минус в подкоренном выражении...
- Стоп! - решительно прервал его Толик. - Будем считать, что я уже все понял. Давай говори, что куда гнуть...
18
- Нет! Ни за что! - вскрикнула Наталья. - Вы меня не заставите!
Бесспорно, медная проволока с вывихнутым на сто восемьдесят два градуса витком, установленная на заякоренном плотике, напоминала авангардистскую скульптуру из вторсырья и доверия не внушала ни малейшего. Другое дело, что над ней возились вот уже около недели, а Наталья вела себя так, словно видит ее впервые.
- Вы меня не заставите! - выкрикнула эта удивительная женщина в лицо растерявшемуся Леве, как будто тот силком собирался тащить ее в каноэ.
Мглистая туча уже наваливалась на остров. Гроза не торопилась, у нее все было впереди. Как-то профессионально, одним порывом, она растрепала пальмы и сделала паузу.
- Фанатик! Самоубийца! - летело с берега в адрес Валентина. - Ради своих формул ты готов жертвовать даже мной!
Возможно, этот скандал под занавес был продуман заранее, хотя не исключено, что вдохновение снизошло на Наталью в последний миг. Но так или иначе, а с этим пора было кончать. Толик встал, покачнув дюральку.
- Дура! - гаркнул он изо всех сил.
Наталья удивилась и замолчала. С одной стороны, ослышаться она не могла. С другой стороны, еще ни один мужчина на такое не осмеливался. Оставалось предположить, что вождь приказал ей что-то по-полинезийски. А что? "Рура", "таро", "дура"... Очень даже похоже.
- Никто тебя не заставляет, - сказал Толик. - Не хочешь - не надо. Лева, отчаливай.
Чувствуя себя крайне неловко, Лева оттолкнулся веслом от берега, и узкий "Гонорар" заскользил по сумрачной предгрозовой воде, неохотно теряя скорость, пока не клюнул носом в борт яхты.
В полном молчании все смотрели на оставшуюся на берегу Наталью.
- Это подло! - хрипло выговорила она, и губы ее дрогнули.
Толик хладнокровно пожал плечами.
- Валентин! - взвыла Наталья. - Неужели ты допустишь?..
- Сидеть! - тихо и грозно сказал Толик дернувшемуся Валентину.
А пустой "Гонорар" уже скользил в обратном направлении. Его оттолкнул Лева - просто так, без всякой задней мысли, но Наталья почему-то восприняла этот поступок как пощечину.
- Мне не нужны ваши подачки! - И порожнее каноэ снова устремилось к яхте. Лева поймал его за нос и вопросительно поглядел на Толика.
- А не нужны - так не нужны, - все так же невозмутимо проговорил вождь. - Счастливо оставаться.
Но тут потемнело, заворчало, пальмы на склонах зашевелились, как бы приседая, и Наталья поняла, что шутки кончились.
- Это подло! - беспомощно повторила она.
- Лева... - сжалился Толик, и Лева опять послал каноэ к берегу.
На этот раз Наталья не ломалась. Неумело орудуя веслом, она погребла к латаному борту "Пенелопа", и в этот миг вода в бухте шумно вскипела от первого удара тропического ливня.
Толик мельком глянул на Валентина и поразился, прочтя в его глазах огромное облегчение.
"Все-таки, наверное, Валька очень хороший человек, - подумал Толик. Я бы на его месте расстроился".
19
На втором часу ожидания Федор Сидоров прокричал с борта "Пенелопа", что если хоть еще одна капля упадет на его полотна, он немедля высаживается на берег. Но в этот момент брезентовый тент захлопал так громко, что Федора на дюральке не поняли.