Он все же молодец. Не дал Элси расспросить себя, не поддался на осторожную разведку боем. Все эти разговорчики о доме, собаках и одиночестве… Нет, в искренности Элси он не сомневался, но сам для себя уже давно решил: женщин нельзя подпускать слишком близко.

Элси пытается узнать о нем побольше, чтобы создать иллюзию отношений. Она не из тех, кто способен бездумно перепихнуться и расстаться без сожаления на следующее утро.

Что же до самого Кита Крейна… то он тоже хорош. Корм для собак. Самый его визит к ней домой. Так поступают те, кто… ну, одним словом, когда есть ОТНОШЕНИЯ.

Надо было назначить встречу в отеле, на нейтральной территории. Тем более что этот дом… слишком ее. Кит чувствовал, как его затягивает в теплый и уютный водоворот.

С другой стороны, на своей территории Элси была не так напряжена, более раскована. И чертовски соблазнительна.

А когда они начали танцевать, Кит Крейн понял, что погибает, и погибать ему было приятно.

Элси двигалась потрясающе. Она чувствовала музыку, впитывала ее кожей, растворялась в ней – и идеально понимала партнера. Прежде чем Кит успел опомниться, их тела уже сплелись, и сумасшедший ритм свинга захватил обоих. В конце Элси откинула голову назад и расхохоталась от счастья и удовольствия, и Кит подумал: а чего он ждал? Какова она в постели, такова и в танце. Старая истина.

Следующий танец был медленным, и Кит целовал шею Элси, а ее тонкие пальцы лениво и нежно скользили по его спине.

– Алекс?

– М-м…

– Поблагодари от меня свою маму. Она молодец, что настояла на обучении тебя танцам. Ты потрясающе танцуешь.

– Спасибо. При случае передам. Не думаю, что это случится скоро, но…

– Почему? Вы редко видитесь? Или я что-то не то сказала?

– Нет, все в порядке. Просто мы с мамой редко общаемся.

Его руки немного напряглись, Элси это почувствовала. Разговор о семье явно был чем-то неприятен Алексу, и самым правильным, наверное, было бы прекратить расспросы – но Бог создал женщину любопытной.

– А что насчет отца? С ним вы более близки?

– Нет, пожалуй, еще меньше. Мои родители в разводе.

– Извини. Они… недавно развелись?

– Пятнадцать лет назад. Я еще учился.

– Должно быть, тебе пришлось нелегко.

– Тогда – да. Со временем я понял, что бывают вещи и похуже. А что насчет твоей семьи? Она у вас большая и дружная? – Он всего лишь один раз взглянул ей в лицо и сразу понял, что лучше было не спрашивать.

– Нет. Отец бросил нас. Я была совсем маленькая.

– Что ж, прости, что завел этот разговор.

– Да ладно… прошло столько времени… Знаешь, я очень долго представляла себе, что в один прекрасный день папа вернется с кучей подарков и какой-нибудь потрясающей историей. Про то, как его похитили инопланетяне. Или про то, что он все эти годы выполнял правительственное задание…

Алекс прижал Элси к себе. В его голосе прозвучала грусть.

– А моему вообще не стоило жениться. Так мама говорила. Он слишком самодостаточен.

Он задумался. Воспоминания были горькими на вкус.

Его детство не было счастливым и безоблачным. В нем не хватало сахарной ваты, цирка и рыбалки по воскресеньям. Сколько он себя помнил, его всегда тянуло подальше из дома. В колледж он ехал с облегчением и терпеть не мог каникулы.

Голос Элси вернул его к действительности, и он начал прислушиваться к ее словам.

– …Мама скучает и не может дождаться моего приезда. Первое время я себе места не находила. Хотя в Саванне жить тоже уже не могла…

– Да, я тебя понимаю… Слушай, а может, ну их, эти танцы?

Он целовал ее все более откровенно, чувствуя, как внутри поднимается громадная и жаркая волна желания. Да, ей просто надо написать следующую колонку. Он знает. Это неважно. Сейчас – неважно…

– Эй, нам пора! – Она со смехом вывернулась из его жадных рук, поправила растрепавшиеся волосы и потянула его к выходу.

Даже в машину она садилась сексуально. Киту показалось, что он сейчас сгорит от страсти. Стройные сильные ноги, высоко задравшаяся юбка, чуть влажные волосы на висках…

9

В дансинге было темновато и пустовато. Кроме Элси и Алекса танцевали всего несколько пар.

Элси наслаждалась вечером. Алекс был идеальным партнером. Их тела двигались в едином ритме, перетекали друг в друга. Не было нужды подстраиваться под движения партнера – они оба заранее знали все до мельчайшего поворота.

А еще она не могла отвести глаз от его лица. Потому что на этом мужественном красивом лице изумрудные глаза горели такой страстью, таким восхищением и таким неукротимым желанием, что Элси чувствовала себя королевой мира. Она не чувствовала усталости – только кураж и легкость во всем теле.

Временами ей казалось, что они занимаются любовью на глазах у всей публики. В мозгу то и дело вспыхивали восхитительно непристойные картины, и Элси начинала побаиваться собственных мыслей.

Ах, если б можно было сорвать с Алекса эту белую рубашку, пройтись пальцами по смуглой выпуклой груди, коснуться кончиками пальцев маленьких коричневых сосков…

Ах, если бы на ней не было трусиков и рука Алекса забралась бы ей под юбку, а потом он приподнял бы ее в танце, кружа над танцполом, овладевая ею медленно и вкрадчиво, не сбиваясь с ритма…

– О чем ты думаешь?

– Если я скажу, о чем я думаю, нас арестуют за оскорбление общественной нравственности.

– За слова-то не арестуют, но вот если я СДЕЛАЮ то, о чем ты думаешь…

– С этого места поподробнее.

– Элси!

– Я хочу знать.

– Хорошо. Пожалуйста. Еще пять минут – и я трахну тебя прямо посреди танцпола. Нас арестуют, но в одну камеру не посадят. И мы умрем от сексуальной неудовлетворенности.

– Ваши предложения?

– Ты уже насладилась этим прекрасным интерьером?

– Давай немножечко выпьем, передохнем, а потом…

– Поедем отсюда. Я вдруг понял, что меня страшно интересует интерьер твоей спальни.

– Алекс!

– Что будешь пить? Только очень быстро.

Они заказали мартини и почти упали за столик. Элси испытывала странное чувство торжества. Оттягивание момента близости возбуждало ее не хуже самой близости. Этот потрясающий, невообразимый, сногсшибательный мужчина хотел ее, хотел так сильно, что она ЧУВСТВОВАЛА это всем своим телом во время танцев, видела в его сверкающих глазах…

– Ты прекрасна, Элси.

– Я лохмата. И еще я вспотела. Ой, дамы об этом не говорят…

– Ты прекрасна именно поэтому. Потому что растрепана, потому что вспотела, потому что говоришь об этом…

С этими словами Алекс медленно вынимал заколки из останков прически Элси, и было это настолько эротично, что она стиснула колени и прикрыла глаза…

Потом она поймала его ладонь и быстро поцеловала кончики пальцев, успев скользнуть по ним языком.

– Прекрати… Я же не железный.

– Мне нравится, когда ты так говоришь. Это заставляет меня думать, что я сексуальна.

– Ты сексуальна, Элси. Ты сексуальна настолько, что я постоянно озираюсь, если ты заметила. Потому что ВСЕ мужчины в этом зале знают, что ты сексуальна.

Они помолчали. Потом она с наслаждением отпила мартини и легко бросила:

– Я рада, что мы вместе сегодня вечером. И будем вместе всю ночь. А возможно – и весь уикенд?

Он ждал этого вопроса. И боялся его.

– Только сегодня, Элси. Мне очень жаль. Завтра я должен вернуться домой.

– О, никаких проблем.

Она была рада, что Алекс распустил ей волосы. За ними удалось спрятать отчаяние.

– Элси, если бы я мог остаться…

– Все в порядке, я же сказала. Будем считать это кратким визитом. Возможно, в следующий раз…

И тогда он попытался разрушить невидимую стену лжи.

– Насчет следующего раза. Понимаешь, дело в том, что… Одним словом, у меня намечается один долгосрочный контракт…

– Я понимаю.

Он ударился в стену всем телом.

– Я больше не вернусь.

Элси чувствовала боль, как от сильного удара. Она знала, что не имеет права на эту боль, но ничего не могла поделать.