По решению IV конгресса Коминтерна Исполком должен был обратить особое внимание на организацию Восточного отдела. В докладной записке сотрудников ИККИ М. Гольмана и К. Трояновского от 12 декабря 1922 г. о реорганизации Восточного сектора критиковалась его деятельность за то, что у него не было определенного плана, рационального распределения труда, царила «полная бессистемность». Поэтому IV Конгресс «счел необходимым заменить Восточный сектор Восточным политическим секретариатом», или Восточным отделом. Впервые для работы на Востоке была создана единая всеохватывающая структура с соответствующим разграничением функций.

4 мая 1923 г. Президиум ИККИ назначил заведующим отделом К.Радека, а заместителем заведующего Г.Войтинского, с 8 марта 1924 г. руководителем стал Ф. Петров (Ф. Ф. Раскольников (Ильин), 1892–1939, а заместителем остался Г. Войтинский. Одной из трех секций была секция Дальнего Востока, куда входили такие страны, как Япония, Китай, Корея и Монголия.

В январе 1923 г. по предложению Оргбюро ИККИ принимается решение о создании Дальневосточного секретариата ИККИ. Его руководителями были назначены Войтинский, Катаяма, Маринг.

Восточный отдел имел тесные контакты с ГПУ. Так, советские органы Дальнего Востока регулярно сообщали в ИККИ или прямо в Восточный отдел имеющиеся у них сведения о слежке полицейских властей Японии, Китая, Кореи за коммунистами, об арестах, провалах нелегальных типографий и связных пунктов, а в свою очередь эти органы сами нередко запрашивали подобного рода информацию.

Обмен информацией шел и по линии ОМС и органов разведки. К примеру, 13 мая 1922 г. М. А. Трилиссер писал О. Пятницкому: «Некоторые из материалов, получаемые от наших резидентов из-за границы, могущие интересовать Коминтерн, мы направляем Вам».[149]

А вот в качестве примера еще одна секретная информация О. Пятницкому:

«21.12.1925 г. Совершенно секретно. Лично ИККИ — тов. Пятницкому.

Уважаемый товарищ. 1) По проверенным данным, т. Демьяненко, пом. комиссара штаморсил на Д. В., работающий по связи КИ, вследствие неумения ставить конспиративную работу расшифрован как Ваш сотрудник перед японцами и администрацией пароходов. Доводя об этом до Вашего сведения, добавляем, у нас имеются сведения, что в результате халатности т. Демьяненко была провалена целая группа товарищей, направлявшихся в Кантон». И подпись: Начразведупра Берзи.[150]

ОМС продолжал руководить своими пунктами, созданными в основном в портовых городах СССР и зарубежных стран и занимающихся переправкой людей и грузов нелегальным путем в СССР и обратно, внедрением «нелегалов» в другие страны под «крышей» торговцев, представителей фирм и т. д.

Законспирированность деятельности ОМС, его тайные операции в зарубежных странах способствовали укреплению связей отдела ИККИ с ГРУ—ОГПУ.

Так, в апреле 1923 г. заведующий ОМС Петр Вомпе (возглавлял отдел с 19 декабря 1922 г. по август 1925 г.[151]) и начальник фельдъегерского корпуса ГПУ П. Митрофанов подписали соглашение «на предмет использования фельдъегерской связи ГПУ для нужд Отдела международной связи». В соглашении указывалось, что ОМС должен давать своим органам «распоряжения о выдаче местным отделам ГПУ соответствующих полномочий на право получения корреспонденции ОМСа». ОМС должен был «сообщать в фельдкорпус ГПУ дислосведения о расположении своих местных органов и всякие последующие изменения расположения таковым для включения в расписание маршрутов».[152] Таким образом, ГПУ имело полную картину дислокации всех пунктов ОМСа.

ГПУ через ОМС предупреждало гостей Коминтерна об опасностях, ожидающих на их родине (обыски или аресты на границе, готовящиеся преследования полиции). Иностранный отдел ГПУ запрашивал у ОМСа сведения о деятелях зарубежных партий, приезжавших в Советскую Россию на учебу или работу, а также обеспечивал ОМС интересующими его разведданными.[153]

VI конгресс, исходя из того, что некоторые секции Коминтерна находятся на нелегальном положении, а также считаясь с вероятностью периода нелегальной работы для некоторых других партий, поручил Президиуму ИККИ «заняться подготовкой соответствующих партий к этой нелегальной работе».[154] С этой целью Оргбюро ИККИ 19 декабря 1922 г. создало нелегальную комиссию в составе: М. Трилиссер, И. Пятницкий, Г. Эберлейн, Э. Прухняк. Заведующему ОМС П. Вомпе было предоставлено право участвовать с совещательным голосом в ее заседаниях. Комиссия стала называться Постоянная нелегальная комиссия ИККИ. 3 февраля 1923 г. вместо выбывших Г. Эберлейна и Э. Прухняка в состав ее были введены Е. Ярославский и В. Мицкевич-Капсукас. 28 февраля 1923 г. по решению Оргбюро в ее состав были введены также заместитель председателя ВЧК И. С. Уншлихт (1879–1938) (Яворский), К. Радек и начальник Политуправления РВС В. А. Антонов-Овсеенко.[155]

Эта комиссия проводила специфическую работу: помимо выяснения наличия нелегальных партийных организаций, их форм и размеров, уровня связи внутри нелегальных организаций, методов осуществления работы в армии и т. д., комиссия занималась также подготовкой нелегальных явок и нелегальных типографий, вела наблюдение за фашистскими и белогвардейскими организациями.

17 марта 1926 г. ИККИ избрал новый состав Оргбюро, председателем которого 26 марта 1926 г. стал И. А. Пятницкий. В конце 1926 г. Оргбюро ИККИ было ликвидировано.

17 марта 1926 г. ИККИ избрал Секретариат ИККИ из 11 человек и 3 кандидатов в Секретариат, председателем стал О.Куусинен. С июля 1926 г. в заседаниях Секретариата ИККИ участвовал Р. Зорге, а с августа ему было поручено докладывать Секретариату ИККИ о ходе контроля и проверки выполнения его решений.[156]

24 марта 1926 г. в связи с решением о создании секционных секретариатов Президиум ИККИ постановил «ликвидировать Восточный отдел, как отдел, а всех сотрудников передать в аппарат ИККИ». Вместо Восточного отдела был создан Секретариат для Ближнего и Дальнего Востока (лендерсекретариат). Фактически этот подотдел лендерсекретариата находился на правах самостоятельного секретариата и в документации назывался Дальневосточный секретарит (ДВС).

Восточный отдел перестал существовать с 1 апреля 1926 г., после того как Г.Н. Войтинский 31 марта отчитался о его работе за весь период существования, сдал документацию в архив и распустил референтов в другие отделы.[157]

Дальневосточный секретариат, функционировавший с 9 апреля 1926 г. до начала 1927 г., включал такие страны: Китай, Монголия, Корея, Япония. Ответственным секретарем за страны Дальнего Востока был Г. Войтинский. Под его началом работали американский коммунист М. Бедахт (псевдонимы — Маршалл, Джеймс) (1883 —?), английский коммунист Э. Фергюсон, индийский коммунист М. Н. Рой[158] (1892–1954) (псевдонимы Аллен и Роберт), представитель Явы Р. Семаун (1899–1971) и немецкий коммунист Г. Реммеле (1880–1939). Он имел свой опорный пункт в Китае — Бюро ИККИ в Китае.

Для усиления влияния Коминтерна в Китае было предложено создать специальное Дальневосточное бюро в Шанхае. 25 марта 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «не возражать против образования в Шанхае Дальневосточного бюро Коминтерна».[159] И уже по решению ДВС от 27 апреля 1926 г. было организовано Дальневосточное бюро ИККИ, в состав которого, утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б) 29 апреля 1926 г., входили Г. Н. Войтинский (председатель) (псевдоним Сергей, Сергин), М. Г. Рафес (Макс) (1883–1939) — секретарь, Л. Н. Геллер[160] (профессор) (от Профинтерна), Т. Г. Мандалян (Черняк), Н. А. Фокин (Молодой)[161] (от КИМа), выехавшие в Китай. На месте планировалось ввести в него представителей китайской, корейской и японской компартий. С китайской стороны в него вошли Генеральный секретарь ЦК партии Чэнь Дусю (псевдоним Старик) и Цюй Цюбо (Литератор). Работа Дальбюро ИККИ в Шанхае началась с июня 1926 г.[162] и велась в нелегальных условиях. Финансировалось работа Дальбюро из Москвы. В письме от 10 мая 1926 г. в Бюджетную комиссию ИККИ Дальбюро просило выделить на содержание 6 членов бюро ежемесячно по 2400 руб. и 3400 руб. на содержание остальных сотрудников, телеграфные и квартирные расходы и закупку литературы.[163]