Я игнорирую его.

 – Что мне нужно сделать, чтобы вернуться на лодку? – Теперь мой голос стал увереннее, и я толкаю его локтем.

 Финн и Колтон переглядываются, прежде чем присоединиться к продюсерам.

– У меня было предчувствие, что ты скажешь это, – говорит Джайлс, довольный. – Мы предлагаем компромисс. Если, конечно, ты на него согласишься.

– Хорошо, – осторожно говорю я. Челюсть Финна напрягается, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать: какова бы ни была идея – она ему не нравится, но это не значит, что он скажет «нет». Колтон, с другой стороны, выглядит так, будто собирается засмеяться.

– Мы разрешим тебе вернуться на лодку на следующей неделе, при условии, что вы возьмете на борт медсестру, – говорит Мэтт, – и сообщает эту новость без намека на веселье.

 Медсестра на Линде, ухаживающая за моей травмой, пока будут снимать допматериал о Финне и Колтоне, закидывающих сети и меняющих проводку?

 Какого черта?

 – Медсестру? – Повторяю я.

 Мэтт кивает. Колтон больше не может сдерживать смех, и неконтролируемые смешки вырываются из него, прежде чем он успевает закрыть рот кулаком, имитируя кашель:

– Обтирание губкой, чувак.

– Я все еще думаю, что это плохая идея, – рычит Финн. – Слишком, блядь, поспешная.

– Мы понимаем, что это не идеальный вариант, но мы уже составили расписание водной бригады  для съемок на палубе в течение следующих двух недель, – говорит ему Мэтт. – Мы не можем запросто изменить график съемок, ребята.

– И как только мы отчалим, Леви не захочет оставаться дома, за бортом, – объясняет Джайлс.

 Я киваю.

– Так и есть, но ...

 Мэтт кладет руку мне на плечо.

– Никаких «но». Без медицинского персонала, наблюдающего за твоей травмой, студийные юристы не позволят тебе и шагу ступить от причала. Это решение удовлетворит всех.

– И поднимет рейтинги, – говорит Финн, глядя на них. – Давайте уже называть вещи своими именами.

– Ты прав, – говорит Мэтт, кивая. – Это телевидение. Возникла сложность, но давайте по крайней мере заставим ее работать на нас. Зрители хотят видеть Леви. Потому что, да, если быть честным, снимать его безысходность – это отличный ход. – Он смотрит на меня, извиняясь. – Ладно? Она будет находится на лодке съемочной группы. И будет подниматься на Линду только, чтобы осмотреть тебя.

 Никто из нас не стал спорить.

 Финн поднимает подбородок.

– Почему у меня такое чувство, что у тебя уже есть кто–то на примете?

 Рот Мэтта изогнулся в улыбке.

– Есть несколько вариантов. Будем держать вас в курсе.

Существует больше сотни способов так или иначе погибнуть на рыболовном судне. Раскачивающиеся над головой доски, леска и сети, развешанные повсюду, суровая океанская качка, и – даже во время троллинга – движение со скоростью до восьми узлов.

 Добавьте к этому горящую огнем ногу, обезболивающие и пару костылей, и это – гарантированная катастрофа. Но очевидно, что продюсеры реалити–шоу видят в этом благодатную почву для манипуляций – опасность для жизни на большой воде – и вот уже через шесть дней после инцидента я в порту, следую за своими братьями и экипажем на лодку.

 – Ты уверен, что справишься? – Финн спрашивает примерно в десятый раз с тех пор, как забрал меня.

 Как младший брат, я не удивлен, что Финн так опекает меня, но я все еще хочу столкнуть его с причала.

 – Может, хватит уже? – Я рычу, и он стреляет в меня непроницаемым, заботливым взглядом.

 Бет, наш директор, останавливает нас, прежде чем мы успеваем подняться на борт и смотрит в свой планшет.

– Сегодня нам нужно отснять ... – она переворачивает верхнюю страницу и затем опускает ее, – десять роликов.

 Звукооператор подходит ко мне, закрепляя беспроводной микрофон, скрытый в моей куртке.

– Мы отчалим, как только все загрузятся и наденут микрофоны, – говорит Бет, кивая  Эшли, личному помощнику, чтобы та поднималась на борт Ленни Лу – судна, на котором расположилась съемочная бригада, и на котором находятся все звуковое, съемочное и микшерное оборудование. Они должны быть как можно более незаметными, но на самом деле у них это получается не очень хорошо.

 Глядя на Финна, Бет говорит:

– Эмми сегодня поедет с вами, ребята.

– Эмми? – говорит Финн, а затем поворачивается, чтобы посмотреть за меня. Заботливая мина старшего братца на мгновение исчезает, и с его губ слетает резкий смешок. – Вы, блядь, только взгляните на это.

 Как я мог забыть о медсестре? Мы оборачиваемся, чтобы увидеть женщину вдалеке, уверенно направляющуюся к нам. Я с облегчением замечаю, что она одета в джинсы, ботинки и большую лыжную куртку, а не в крошечное белое платье и шапочку медсестры.

 Но разрази меня гром, если мою грудь не сдавило от одного лишь ее вида.

 Эмми Льюис.

Знакомая боль оседает в моей груди, когда я вспоминаю о том, как я был в нее влюблен. Это было мило в двенадцать, отчаянно в пятнадцать, и крайне болезненно, когда нам исполнилось семнадцать, и я до сих пор не набрался смелости, чтобы рассказать ей о своих чувствах.

 Чертов Мэтт, чертов Джайлс.

 Я обращаюсь к Мэтту, мой пульс зашкаливает.

– Это шутка? Она ведь не моя медсестра, правда?

 – Конечно, она – твоя медсестра. – Он раскачивается на пятках. – Дипломированная медицинская сестра. Мы позаимствовали ее в Маунт Сент Мэри в Виктории. – Я вижу восторг в его глазах. Он сорвал джэкпот. – Запрыгивайте на борт и держите камеры наготове.

 Так они смогут снять, как  она поднимается на лодку.

 Потому что прямо сейчас они снимают мою реакцию, и я слишком ошеломлен, чтобы скрывать ее.

 Я разворачиваюсь, позволяя Колтону помочь мне подняться по лестнице.

– Ты знал? – спрашиваю я неслышно.

– Неа.

 Я рычу.

– Как, черт возьми, они узнали о ней? Я никогда никому не рассказывал.

– Я думаю, точно так же, как они узнали, что Элиза захочет отомстить за вещи, которые произошли десять лет назад, и что Тифф выйдет из себя перед камерой в порыве ревности.

 Это почти заставило меня засмеяться. Драмы Колтона со всеми женщинами, которых он меняет как перчатки, удерживают наши рейтинги в лидерах эфирного времени.

– Но, честно говоря, Ли, ты никогда особо не скрывал этого, – добавляет он. – Бьюсь об заклад, что даже папа знал.

 – Но ты не говорил им? – спрашиваю я.

 – Конечно, нет.

 Я смотрю ему в глаза, понимая, что он говорит правду.

 – Все будет хорошо? – спрашивает он меня тихо.

 – Все будет просто зашибись, когда мне придется снимать штаны и позволять Эмми Льюис проверять мое бедро в паре сантиметров от моего члена каждый гребанный день в течение недели!

 – Наверняка, даже чаще, чем один раз в день. – Он смеется, качает головой и помогает мне встать на костыли, когда мы оказываемся на палубе. – Я ни хрена не знаю, Леви. Все это похоже на проклятые американские горки.

Мы выстраиваемся на палубе, камеры движутся, когда мы притворяемся, что заканчиваем необходимые приготовления, прежде чем сможем отшвартоваться.

 Эмми поднимается на борт – такая чертовски красивая. Ее глаза широко распахнуты, она немного напугана, и мне интересно, чувствует ли она то же, что и я в первый раз, когда я был окружен всеми этими людьми, их камерами и микрофонами, которые мне было сказано игнорировать.

 – Привет, ребята, – говорит она.

 Мы все говорим приветствия – с высокой степенью энтузиазма (Колтон) и осторожностью (Финн). У меня выходит нечто среднее, но внутри я чувствую нарастающую тревогу.

 Я уже вижу это, идет эпизод, ее имя появляется на экране – Эмми Л. – и, ниже, немного информации о ней. Медсестра из больницы «Маунт Сент Мэри», штат Виктория. Интересно, придется ли им добавлять, что это – девушка, участвовавшая в большинстве подростковых фантазий Леви, или выражение моего лица скажет само за себя?