Все мои мысли занимали совсем другие думы.

Взяв листок и карандаш, я начала обдумывать: какие же вопросы мне задать тому заезжему магу? Думаю, времени пообщаться у нас будет не так много, поэтому разузнать смогу мало. Надо постараться подготовить хотя бы самые общие вопросы. Ну, например, по каким книгам лучше заниматься? Конечно, сами книги я достать могу с большим трудом, и в этом мне смог бы помочь Рун, даже не догадываясь об этом. Была у меня одна идея…

Настырный стук в двери мешал сосредоточиться.

– Асти, открой! – требовала Тринвер. – Я не уйду, пока не поговорю с тобой!

– Мы сегодня уже наговорились! – также через дверь прокричала я. – И вообще, я устала и хочу спать.

– Выспишься еще! Только поговорим, и обязательно выспишься!

Надеюсь, не вечным сном.

– Ну чего тебе? – не выдержав, я все же открыла дверь.

Подруга тут же влетела в комнату и чуть не снесла меня с пути. Рини с удобством устроилась на моей кровати и, взирая на меня горящими любопытством глазами, выпалила:

– Тебе нравится Рон?

Я тяжело вздохнула и присела рядом с ней.

– Тринвер, вот скажи мне, пожалуйста, с каких это пор ты стала свахой подрабатывать? – едко поинтересовалась я.

Подруга отвела взгляд и нервно сжала руки.

– Ничего такого не было, – пробормотала она.

– Хорошо. Не было, – вроде бы и согласилась я, а сама тут же спросила: – А в письмах ты ему что писала?

– Правду!

И не поспоришь.

Я с тяжким вздохом откинулась на кровать.

– Рини, всего два дня прошло, – начала объяснять я. – Мы, можно сказать, заново с ним знакомимся. И тут ты со своими “нравится ли он мне”.

– Мне вот Рун нравится, – тихо прошептала подруга, укладываясь рядом со мной.

Мы принялись с преувеличенным вниманием разглядывать балдахин над моей кроватью. Красивый такой, нежно-персиковый, с золотыми узорами.

– И это ты поняла за два дня? – спросила я тихо.

– Нет, – вздохнула Рини, все также не смотря на меня. – Я это давно поняла. Просто…

– Раньше ты была младше, и он вряд ли бы обратил на тебя внимание?

– Наверно.

Я дотянулась до руки подруги и сжала ее ладонь.

– Что я могу сказать? Судя по реакции Руна на тебя – у тебя есть все шансы.

Рини тут же подскочила, вырвала свою руку и прижала ее к груди.

– Ты, правда, так думаешь? А с чего ты вообще так решила? Ты не выдумываешь?

Я закатила глаза – ох уж эти влюбленные.

– Я же не слепая. И прекрасно вижу, как он на тебя смотрит.

– Всего лишь? – разочарованно выдохнула Рини.

– А тебе мало? – удивилась я.

Хотя неуверенность влюбленной девушки понятна.

– Нет. Наверно, это о многом говорит.

Подруга вновь тяжко вздохнула и отвернулась к окну. Там уже разливались сумерки, а из открытой оконной створки несильными порывами проникал свежий воздух, теребя занавески.

– Мне страшно, – прошептала Рини и резко обернулась ко мне. Глаза ее подозрительно блестели. – А вдруг я себе понапридумывала и мои чувства невзаимные?

Я покачала головой и придвинулась ближе к ней. Пригладила волосы подруге. Уж если она не обратила внимание на беспорядок в своей прическе, то, значит, дело совсем плохо.

– Ну что ты, Рини, – успокаивающе говорила я, – все будет хорошо. Так мало времени прошло. Вот увидишь, он не устоит перед тобой.

Рини порывисто прижалась ко мне, пряча лицо у меня на груди. Я обняла ее и, гладя по голове, перебирая ее шоколадного цвета волосы, приговаривала, что у нее все будет хорошо. А зачем еще нужны подруги?

Немного успокоившись, Рини отодвинулась от меня.

– И правда, чего это я? У него просто выхода другого не будет. Влюбится как миленький, – воинственно произнесла она, шмыгнув носом.

Я рассмеялась, и Рини тоже улыбнулась.

– Пойду лучше спать, – сказала подруга, поднимаясь с кровати.

Небось сейчас начнет разрабатывать стратегические планы по покорению Руна.

Оставшись одной, я все-таки задумалась о Роне.

Сказать, что он мне прямо-таки нравится, я не могла. Симпатичен, да. А вот восторгов по поводу него я не питала. Он привлекателен, этого не отнимешь. Высокий, стройный, с волосами, как и у Рини, цвета темного шоколада. Глаза большие, синие. Какие ж у него губы? Губы как губы. Ничего особенного. И тут я представила, как он этими самыми губами меня целует. Щеки тут же опалило огнем. Со стоном я засунула голову под подушку. Наверно, это все влияние Рини. Иначе зачем мне представлять поцелуи с Роном?

***

Инеп все не писал. Я старалась как можно чаще наведываться к нашему тайнику, но так, чтобы это не вызывало подозрений. А вдруг встреча сорвется?

Рини же усиленно звала меня то на прогулку, то в театр. Приехала труппа Амаллионского театра с гастролями, и туда пошла вся семья, кроме меня. Ну не могла я ничего с собой поделать! Как только начинала думать о предстоящей встрече, кончики пальцев тут же начинало щипать, поэтому я старалась и носа не высовывать из своей комнаты.

Даже Рон пару раз стучался ко мне и сквозь закрытую дверь, так как я не открывала, спрашивал, почему я не выхожу.

Хорошо, что матушка Фордис мной особо не интересовалась сейчас. После возвращения парни были для нее на первом месте.

На третий день я немного успокоилась: ну не будет встречи, значит не будет. Чего зря переживать?

– Так! Первый осенний бал уже через две недели, а у нас еще даже не готовы наряды! – сказала Рини, входя ко мне в комнату. – Никаких отговорок! Сейчас мы все вместе нашим женским коллективом едем выбирать ткани. После обеда прибудет портниха.

Отговариваться я и не стала.

Девушки и матушка Фордис со смехом, шутками воодушевленно перебирали ткани, накидывали их на плечи, крутились у зеркала, а я букой стояла в стороне. Бывает такое настроение, когда даже то, что нравится неимоверно, вдруг начинает раздражать. Вот и я со вздохом провела по материи, украшенном причудливым узором, и отвернулась к окну.

Из кареты выходили Инеп и какой-то мужчина, на голову выше него. К сожалению, лучше рассмотреть спутника Инепа мне не удалось. Они слишком быстро вошли в дом к приятелю. Инеп жил немного ниже по улице. Наверно, это и есть тот самый загадочный артефактор-самоучка?

Теперь уже и я присоединилась к восторженному женскому щебетанию, выбирая ткань для будущего платья.

***

Я уже не раз раздумывала о том, как же Инеп доставляет записки в указанное место. Пришла к выводу, что кому-то из слуг он пишет письмо на почтовик, а тот уже относит записку куда положено. Интересно, кто же это?

После того, как разобрались с нарядом, я вновь наведалась к колодцу.

” Сегодня в десять” .

Вот так просто. Без особых указаний, без лишних приписок. Зато, если вдруг кто посторонний обнаружит, то ни о чем не догадается.

***

С трудом сдерживая счастливое нетерпение, я постучалась в дверь черного входа. После первого посещения Инепа я входила именно с этой стороны дома. Видимо, конспирация.

– Проходи, – пропустил меня Инеп и, не спрашивая, помог мне снять легкий плащ.

В кабинете уже был тот самый мужчина. Он поднялся со стула и с приветливой улыбкой ждал, когда Инеп нас представит, а приятель почему-то медлил и как будто нервничал.

– Знакомься, Астари, это эдел Никлас. Никлас, это эдель Астари.

– Приятно познакомиться, – бархатным, обволакивающим, притягательно-приятным голосом произнес мужчина и поцеловал мне руку. От места, где он коснулся своими теплыми губами моей руки, мурашки тут же разбежались испуганной стайкой.

Прочистив горло, я ответила:

– Мне тоже.

И засмотрелась на него. Мужчина был хорош, необыкновенно хорош.

Лет тридцати, по обычным меркам, высокий, даже выше меня, широкоплечий, крепко сложенный, но не тяжеловесный, а стройный, да и крой его пиджака только подчеркивал это. Элегантные брюки, глянцево-начищенные туфли. Пижон. Я всмотрелась в его лицо. Прямой нос и… как там обычно в романах пишут? Чувственные губы, которые сейчас усиленно сдерживали понимающую улыбку. Еще бы, стоит девица статуей и в открытую разглядывает его, не скрывая восхищения. А оторвать от него свой взгляд я не могла. Самыми примечательными в его облике были волосы и глаза. Заплетенная в интересное плетение темно-русая коса была перекинута через плечо. На свету волосы отливали медью. Глаза же его были вызывающе-зеленые, цвета первой весенней листвы. Да и вообще его внешность была яркой, той, которая сразу бросается в глаза, от которой сложно оторвать взгляд.