– Через неделю вернутся Ронольв и эд Хилм. В зависимости от заключения целителя мы и примем решение признавать ребенка или нет. Конечно, бастарды – это не то, что делает честь мужчине. Но с кем не бывало? Даже наш император нагулял ребенка на стороне. Впрочем, это не наше дело. Правитель позволил отложить свадьбу на неопределенный срок, пока не разрешится недоразумение.

– Я повторю вопрос, – прочистив горло, продолжила я спокойным голосом, хотя ногти впились мне в ладонь. Только бы не сорваться! – Границы у моей свободы будут?

Эдел Вистар посмотрел на меня с удивлением, затем он покачал головой, как будто услышал лепет малыша, вдруг возомнившего себя уже рассудительным взрослым.

– Астари, не глупи! Разумно мыслить тебе сейчас мешает неуместная гордость и обида. Попробуй успокоиться и здраво оценить произошедшее. Простить ошибку Ронольва не так уж и сложно, а главное – целесообразно. Прежде всего, для тебя самой. Все мы не без греха… – развел руками наместник.

– Неужели и у вас где-то гуляет “результат” такого греха? – ляпнула я.

Осознание того, что я только что выпалила, да еще и в лицо кому, пришло только через секунду. Я даже рот ладонь прикрыла, испуганно отведя взгляд в очередной раз.

Глаза эдела Вистара злобно сверкнули, на его лице дернулись желваки, а руки сжались в кулаки.

– И куда ты собралась ехать, да и вообще, что собралась делать дальше, в таком случае? – сухо спросил он, быстро справившись со вспышкой гнева. – Тут же тебе все условия и уж тем более после замужества: положение в обществе, возможность уже свободно передвигаться по всей, – это слово он особо выделил, – стране. Подумай хорошенько!

– Я так понимаю, в Дрину меня не пустят? – спросила я, как будто и не слышала все то, что он мне говорил.

– Что ж, это твой выбор, – разочарованно протянул наместник. – Сейчас твой отъезд в Дрину невозможен по другой причине – небезопасно. Объявились вдруг псевдопатриоты Вадомы, мстящие некоторым бывшим военачальникам своей армии за проигрыш в войне, – спокойно пояснил эдел Вистар.

– Так отец не просто болел, – выдохнула я, – он…

– Он был ранен зогвуром в результате неудачного покушения, – без тени сочувствия ответил наместник, – и его выздоровление затянулось. Поэтому твою семью сейчас держат в безопасном, но мало кому известном месте. Сама понимаешь, в таких условиях твой приезд туда невозможен. А твой отец столь долгую дорогу сюда сейчас не выдержит.

Мало было ужасных новостей? Держи, Астари, еще! Только и успевай слушать!

Эдел Вистар протянул мне стакан с водой. С некоторых пор я с сомнением относилась к подобным жестам. Да и вообще, впору становиться подозрительной ко всему. И тем не менее дрожащими руками я удержала стакан и, стуча зубами о стекло, выпила воду. На удивление полегчало.

– Мне можно завести почтовик? – переведя дыхание, спросила я.

– Да. Если так хочешь, то через час его принесут.

– Но…

– Принесут, – припечатал эдел.

– А адрес родителей? – решила узнать я уже на последних каплях смелости, которая начала пасовать перед хмурым взглядом опекуна.

Набросав несколько слов, наместник протянул мне листок.

” Дороже чести только семья” .

Интересное высказывание.

– Так куда ты собралась уехать? – поинтересовался эдел Вистар.

– К Уотиненам.

Эдел Вистар удовлетворенно кивнул.

Полковник и его супруга для меня сейчас самая наилучшая компания, тем более я давно уже обещала наведаться.

Через час один из помощников наместника принес мне почтовик.

Держа в руках нож, я задумалась: какую же фразу выбрать для адреса? Именно ее нужно было вырезать внутри почтовика. Получится, конечно, коряво, хотя никому видно-то не будет. А фразу должен вырезать сам хозяин почтовика.

Когда у меня не было возможности приобрести это средство связи, я представляла, что как только почтовик у меня появится, то обязательно выберу какую-нибудь фразу с очень глубоким смыслом. И, желательно, не одним. А сейчас, когда эта самая возможность появилась, то я растерялась.

Я вспомнила свой сон про родину мамы. Вслед за этим вспомнился и ее отец. У деда был один из крупнейших табун потрясающих лошадей. К нему приезжали со многих уголков континента за наилучшими скакунами. Дед мог усмирить любую, даже самую строптивую лошадь. А на мой вопрос, как же ему это удается, он отвечал: “Степного коня покорит только вольный человек”.

Эту фразу я стала старательно вырезать. Разумеется, не обошлось без порезов.

Неожиданным гостем к Уотиненам я приезжать не хотела, поэтому и написала полковнику, предварительно узнав его адрес у секретаря наместника.

Пока ждала ответ, успела собрать немного вещей. Я не знала, насколько долго пробуду там, хотя злоупотреблять гостеприимством стариков не собиралась.

Я нашла Рини на террасе. Она с сосредоточенным и хмурым видом записывала что-то в тетрадку. Дневник что ли завела?

– Я уезжаю.

Рини встревоженно на меня посмотрела и спросила:

– Неужели навсегда?

– Пока на время, – пожала плечами я. – Проведаю Уотиненов.

– Так лучше, да, – кивнула она. – А потом что?

– Сниму небольшой домик где-нибудь в пригороде Саганиона. А потом видно будет.

– Пока тебя не будет, я могу помочь тебе с поиском дома? – Рини слегка сжала мою руку.

– Спасибо, – выдохнула я и порывисто ее обняла.

– Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? – прошептала подруга.

– Пиши мне, – улыбнулась я и протянула ей листок с адресом.

– Обязательно.

Эдел Нелнас ответил, что примет меня с превеликой радостью и что я могу пробыть у них хоть вечность. Так долго мне не нужно было, а пару недель в самый раз.

Чтобы успеть добраться до Геделрима дотемна, я решила поторопиться.

Я даже зашла попрощаться к Диль. Она приняла меня с улыбкой, хоть и насмешливой, как всегда.

– Не сильно надоедай там старикам, – хмыкнула она и пожелала хорошей дороги.

А вот к эдель Фордис я шла через силу. Слишком неоднозначные у нас были в последнее время взаимоотношения.

Первое, что произнесла она, как только увидела меня, было:

– Я не хотела, чтобы так получилось! – выпалила она.

Да я и не собиралась ее ни в чем обвинять…

– Охотно верю, – сухо ответила я и продолжила: – Я, собственно, попрощаться. Уезжаю на пару недель.

– Да, я слышала, – расстроено ответила эдель Фордис. – Счастливого пути. Мы будем тебя ждать.

– Зачем? – не сдержалась я. Хотя, наверно, надо было добавить: “Мы – это кто?”.

– Ты же нам не чужая… – растерялась женщина.

Я кивнула и покинула эдель Фордис.

Остальным Натсенам и Рику я помахала рукой, проходя мимо музыкальной комнаты, где они вместе собрались.

А Руну напишу потом. Возможно, я не совсем порядочно поступаю, бросая сейчас свою работу у него. Вот только ни видеть его, ни тем более говорить с ним мне пока не хотелось.

Одну меня, разумеется, не отпустили.

– Я продолжаю нести за тебя ответственность, – сказал эдел Вистар и выделил мне в сопровождение двоих своих людей, помимо кучера.

Когда я выходила из дома, появилось ощущение, что покидаю его навсегда.

Ну уж нет, я обязательно сюда вернусь. Здесь еще столько всего, что мне дорого. И это, прежде всего, не вещи.

Уже сидя в карете в одиночестве, я задумалась над тем, что же написать родителям. Сейчас, когда никто даже чисто гипотетически не мог проконтролировать, что же я пишу, я вновь растерялась. Поэтому письмо получилось большим и сумбурным. Я перескакивала с одного на другое. О причинах, по которым свадьба не состоялась, я написала вскользь, не заостряя на этом внимание, хотя отец, думаю, найдет способ узнать подробности.

Дорога была не в самом лучшем состоянии: снег уже давно сошел, но лужи и грязь еще не просохли. Поэтому карета передвигалась не очень быстро.

Спустя несколько часов экипаж остановился для кратковременного отдыха всех участников нашей небольшой группы. Я вышла, чтобы немного размяться и пройтись.