– Ещё рано.

– И все же?

– Привязка к конкретному человеку.

– То есть вот так просто можно любого коня заставить привязать к человеку, чтоб служил только ему? – удивилась я.

– Не просто, да и не любого.

Весьма лаконично. Однако настаивать я не стала – лучше действительно расспрошу Йеннера.

– И долго ещё?

– Неприятно?

Я даже охнула – откуда у него такие мысли?

– Нет, просто…

– Я скажу, когда все.

Он так остро ощущался рядом, как будто не просто за руку держал, а крепко прижимал меня к себе. Я не могла определиться – нравится мне это или нет. Отторжения уж точно не вызывало.

– Ой, – пискнула я, когда Гапор положил свою голову мне на плечо. Я даже чуть присела от неожиданности и не сразу заметила, что руку мою отпустили.

– Вот теперь точно все, – заметил Стейнир с непривычно мягкой улыбкой.

Конь фыркнул, обдав меня тёплым дыханием, а я погладила его по коричневому носу.

– Прости, я без угощения, – проговорила я, проводя рукой по гладкой, короткой шёрстке на морде. – В следующий раз обязательно что-нибудь принесу. А что они любят? – я обернулась к Стейниру.

– Именно Гапор – яблоки.

– Спасибо, учту, – кивнула я, даже не задумываясь, что только что чуть ли не сама констатировала – я обязательно ещё сюда наведаюсь. И слов возражения не слышала.

Я перехватила взгляд Стейнира, в котором, как мне показалось, виделось некое предвкушение. Довольную улыбку сдержать удалось, тем более, что тут я поняла, что у меня, кажется, проблемы.

– Седло не женское! – заметила я очевидное.

– Ну да, – усмехнулся Стейнир. – Я могу отправиться за женским.

– Это долго, – пробормотала я.

Боком в таком седле я не удержусь: стоит будет только коню чуть ускориться, и я покачусь на землю. Медленно же скакать смысла нет – а как же удовольствие от быстрой езды?

– Есть ещё одни вариант, – заявил Стейнир. – Я могу вас придерживать.

К запылавшим щеках захотелось приложить уже чуть озябшие ладони.

– Это не очень удобно…

– Проверим?

Он вновь меня провоцировал, и я вновь поддалась. Наверно вчерашняя бесшабашность не выветрилась у меня из головы, иначе как объяснить, что я согласилась?

Скорости я не чувствовала – конь мчался быстро, но так легко, невесомо, как будто почти не касался земли, лишь на миг отталкивался и словно тут же взлетал.

Неудобства я никакого не ощущала, чего наверно не скажешь о Стейнире, но ведь он сам предложил. Он касался меня лишь руками, в которых держал поводья. И все же спиной я отчётливо чувствовала тепло, которое исходило от него. В какой-то момент я вообще потерялась: пейзаж мелькал, сливаясь в одну смазанную картинку, а я перестала понимать где я, что вокруг. Только какая-то пронзительная близость со Стенийром, не связанная с тем, что он рядом.

Он не делал попыток придвинуться ко мне, как-то прижаться – ничего из того, что могло бы меня испугать, насторожить. За что я ему была очень благодарна. И при этом я была уверена – он меня удержит, не даст сорваться.

– Что-то не так? – нахмурился Стейнир, когда помог мне спустится на землю.

– Все так, но честно, я ожидала другого, – откровенно призналась я.

Прозвучало настолько двусмысленно, что я тут же поспешила добавить:

– Я просто думала, что шенсеры чем-то кардинально отличаются.

Стейнир склонил голову на бок, терпеливо дожидаясь, когда я внятнее сформулирую свою мысль, при этом не скрывая насмешливой улыбки.

– За те деньги, что вы за них просите, они должны явно что-то более экстраординарное из себя представлять.

Он рассмеялся и вновь я увидела ямочку на его левой щеке. Нестерпимо захотелось приблизиться и потрогать её пальцем. Какое-то глупое и неуместное желание.

– Вы правы, – отсмеявшихся произнёс Стейнир. – Но, все преимущества шенсеров лучше проявляются при других условиях. – И он принялся загибать пальцы: – Быстрая скорость, дальняя дорога, возможно даже более холодная погода.

– Разве мы не быстро ехали? – удивилась я, вспомнив мелькающую перед глазами округу.

– Гапор может значительно быстрее.

Я скептически осмотрела коня. Неужели?

– А на самом деле, вы отчасти правы. Они так дороги просто потому, что объездить их крайне сложно.

– Но ведь вам удалось, – заметила я.

– В некотором роде. Плюс к этому, иметь такого коня – престижно. Вот так и складывается цена на них.

– Спасибо за разъяснение.

– И вам спасибо, – вдруг произнёс он.

Я не сразу поняла, за что Стейнир благодарил. Неужели за шанс?

Ну вот, опять я уже невесть что, начала себе придумывать! Может ему скучно было и он благодарил за составленную компанию и не больше?

Попрощалась я с ним скомкано, к своему неудовольствию и, если мне не показалось, вызвала этим у Стейнира раздражение. А мне хотелось поскорее скрыться от него просто потому, что под взглядом холодных глаз мне от чего-то становилось излишне жарко.

К вечеру, когда уже вернулись домой, стало понятно – жар был неспроста. Я простудилась.

Банафрит и Элодия развели активную деятельность по моему спасению: укутали не в одно теплое одеяло, достали откуда-то не менее теплые, но колючие носки, навели чаев с травами и малиновым вареньем. Данфера ко мне не пускали: “Не хватало еще и тебе заболеть!”. Однако ночью, пока бдительные дамы отсутствовали, пробрался ко мне и принес кусок пирога.

– Даник, мне же сейчас ничего в горло не лезет, – еле слышно прохрипела я.

– А откуда ты тогда сил наберешься? – удивился он. – Не из куриного же бульона.

Он выразительно скривился – у него-то бульон энтузиазма не вызвал.

Я клятвенно его заверила, что все обязательно съем и шикнула, чтоб все-таки пошел к себе, хотя мой подопечный и хотел покараулить меня ночью.

– Ну не совсем же я беспомощная, – заметила я.

И вновь этот взгляд, как будто на маленького ребенка смотрят.

– Если что, зови!

Как только он вышел, я не выдержала и всхлипнула, а из глаз, и без того слезящихся, потекли соленые капли по щекам.

Совершенно чужие по крови мне люди заботились обо мне как о самом близком человеке… О родных в этот момент я старалась не думать.

Весь следующий день я провела в своей комнате под все тем же бдительным надзором Элодии и Банафрит. Их забота мне была, безусловно, приятна. И все же она начала утомлять.

Джетмира я предупредила, что буду некоторые время отсутствовать. Ведь прервать свой навязанный отдых я собиралась значительно раньше, а тут…

“Выздоравливай. Однако домашнее задание я спрошу с тебя как положено”, – пришел мне ответ на почтовик.

Я выдержала только два дня. Как только смогла подниматься с кровати, не испытывая сокрушающей слабости, тут же отправилась в “библиотеку”.

Мастера на месте не было, поэтому я на кухне пила чай с Понтером. Он тоже пытался подкормить меня.

– А то бледная ты какая, – произнес он и тут же смутился. – Прости, я не хотел обидеть.

– Все в порядке, – улыбнулась я ему. А сама украдкой посмотрела в отражение в буфете. Если я выгляжу бледной, то наверно действительно все печально. Хотя утром, глядя на себя зеркало, я ничего такого не заметила.

– Скоро мастер будет?

– Не знаю, – пожал плечами Понтер. – Он наверно не рассчитывал, что ты сегодня придешь. Может тебе лучше домой вернуться?

– Подожду все-таки, если ты не против.

– Нет, конечно, – тут же замахал он пухлыми руками.

Я осталась на кухне и стала наблюдать, как Понтер, несмотря на грузную фигуру, легко двигается по помещению, виртуозно обращается с ножами, с вдохновленным лицом творит некое волшебство. Честное слово, судя по тем запахам, что доносились, там точно должно получиться что-то волшебное.

– А зачем столько еды? Неужели эд Йеннер так много ест? – удивилась я.

Понтер замялся.

– Он сегодня гостей ждет, – нехотя ответил он и вновь залился краской.

Я попыталась придать как можно более серьезное выражение своему лицу, но удавалось с трудом.