— Давай попробуем взобраться на край вулкана и посмотрим, что там на другой стороне? — предложила Мойра.

— Давай, — согласилась я, и мы пошли по каменистой пыльной тропинке, ведущей наверх. Взбираться было довольно легко, хотя солнце уже палило вовсю и только ветерок приносил немного прохлады.

Мойра, шедшая впереди, внезапно остановилась на вершине.

— Ты в это не поверишь, — произнесла она, поворачиваясь ко мне, пока я делала последние несколько шагов к вершине. Сначала я не поняла, о чем она говорила, поскольку мое внимание было приковано к поразительной голубизны озеру, частично заросшему водорослями, что раскинулось на дне кратера под нами, и к внутренним склонам вулкана, усеянным еще большим количеством моаи, которых я тут же принялась фотографировать. Я посмотрела на Мойру, которая указывала влево от нас, туда, где напротив видеокамеры твердо стоял мужчина.

— Я стою на склоне вулкана, Рано Рараку, на острове, который некоторым из нас известен как остров Пасхи, или Исла де Паскуа, другим — как Рапа-Нуи, но местные жители называли его Те-Пито-те-хенуа, или «Пуп Земли», — произнес Джаспер Робинсон, жестом показывая в сторону моря, а камера сделала панорамный кадр ландшафта. — Вы можете видеть, почему местные жители, должно быть, так думали. Ведь, возможно, это самое отдаленное и изолированное обитаемое место на всей планете. Именно здесь, на склонах Рано Рараку, были рождены величественные моаи, огромные каменные статуи, что сделали Рапа-Нуи известным, — продолжил Робинсон, теперь смотря прямо в камеру и совершая руками широкий охватывающий жест; ветер хлестал его по аккуратно уложенным волосам. Молодая женщина, с колечками пирсинга практически во всех местах, о которых только можно было подумать, и маленькой ящеркой, вытатуированной на плече, с тоской на лице наблюдала за происходящим.

— Можешь назвать меня ненормальной, — пробормотала Мойра, — но я совсем не ожидала увидеть здесь съемочную группу.

— Не очень-то вписывается в окружающую обстановку, не находишь? — сказала я.

— Это величественное место, — продолжил мужчина, — все еще пронизанное энергией тех, кто создал моаи. Эти монолитные каменные скульптуры абсолютно уникальны. Больше ничего подобного нельзя найти нигде во всем мире. Здесь, на каменоломне, почти три сотни моаи, каждая весом в несколько тонн. Все они находятся на разных стадиях создания. Примерно полторы сотни из них незакончены. Некоторые, как вы можете видеть, завершены и теперь стоят вертикально, по шею погрузившись в почву. Остальные лежат, лишь частично высеченные, все еще не отделенные от вулканической породы, из которой их и создавали. Кроме этого, около сотни таких изваяний указывают одну из двух древних дорог, что ведут от этой каменоломни вниз к морю.

Я услышала звук шагов и скрип камней и, обернувшись, увидела Дэйва, одетого в ту же самую одежду, что и накануне, за исключением зеленой банданы. Очевидно, это был его фирменный знак. За ним поднимались шесть или семь делегатов с конгресса, посвященного моаи, приехавших сюда вместе с нами на автобусе.

— Эти люди так и будут везде следовать за нами, куда бы мы ни отправились? — спросила Мойра.

— Думаю, да. Они снимают документальный фильм о работе и теориях Джаспера, — пояснил Дэйв. — Он называется «Рапа-Нуи: разгадка тайны».

— И что же это за тайна? — поинтересовалась Мойра. Как и я, она уже перестала притворяться, будто знает все. В нашу сторону пристально смотрела высокая блондинка в больших солнечных очках и соломенной шляпе.

— Моаи были созданы с помощью этого, — сказал Робинсон, наклоняясь вперед и поднимая то, что, должно быть, было куском камня. — Это называется токи, каменное орудие из базальта. Здесь повсюду находили тысячи таких инструментов. Только представьте, высечь этих каменных гигантов, используя только эти токи. Потрясающее мастерство. Но главный вопрос — КТО создал эти статуи, и не только создал, но и передвинул вниз по склонам (не забывайте, что каждая из скульптур весит несколько тонн), а потом поднял на ритуальные платформы, называемые аху, — продолжил свое повествование Робинсон, делая несколько шагов по направлению к камере.

— Вот что сам народ Рапа-Нуи говорит, — произнес он, жестом показывая в сторону группы рабочих, которые, опершись на лопаты и смеясь, наблюдали за действом. Оператор навел на них камеру, и рабочие, смутившись, побросали свои инструменты и убежали, хихикая на ходу. Камера проследила за их удаляющимися спинами.

— Они говорят, что их предки высекли статуи, но потом изваяния сами дошли до платформ, — он пожал плечами перед камерой. — Полагаю, все мы знаем, что такое невозможно.

Он рассмеялся, жестом еще раз показывая в сторону удаляющихся рабочих. Камера последовала за его рукой.

— Верим ли мы им? Или мы верим, что некая другая раса, потомки строителей величественных каменных городов в Южной Америке, высадились здесь на берег, построили и передвинули эти гигантские монументы? Ответ на этот вопрос мы и постараемся найти в течение следующих двух часов.

— Лошадиное дерьмо! — раздался громкий голос, и мы все обернулись: к нам шел высоченный мужчина. У него были глаза поразительной голубизны (в жизни таких не видела!), а седые волосы, разделенные на прямой пробор, были заплетены в длинные косы. Он вышагивал по каменистой местности так, будто это была его собственность. Было ясно, что его невозможно игнорировать, да и выглядел он сильно раздраженным.

— Снято! — прокричал довольно неряшливого вида мужчина в очках с роговой оправой, его длинные волосы лезли ему в глаза. — Нельзя ли потише, пожалуйста? — попросил он, глядя прямо на нас, в то время как высоченный мужчина присоединился к нашей немногочисленной группе. — Мы тут документальный фильм снимаем.

— Будьте начеку, — прошептал Дэйв, — неприятности надвигаются.

— И вы называете это «документальный фильм»? — прогремел высокий мужчина. — Да это просто-напросто научная фантастика. Вот как я это называю!

— Вы не возражаете? — спросил неряшливый парень.

— Все в порядке, Майк, — покачал головой Робинсон. — Везде есть скептики. Можно устроить перерыв на несколько минут. В любом случае мне надо еще раз просмотреть мои записи. Ты успевал за мной, Дэнни Бой?[8]

— Перерыв, — разрешил режиссер довольно неохотно. — Хорошая импровизация, Джаспер. И да, Дэнни Бой успел за тобой. Отличный материал.

Оператор, предположительно Дэнни, помахал им рукой. Скучающая девушка тут же принялась поправлять грим Джасперу, расправила воротничок рубашки-гольф кремового цвета, которая, кстати, очень выгодно подчеркивала его бицепсы, и стряхнула пыль с его зеленых брюк. Выражение на ее лице за это время ни разу не сменилось, даже когда появился голубоглазый гигант.

— Вы бессовестно поступили! — резко сказал высокий мужчина, направляясь в ту сторону, где стоял Робинсон и съемочная группа. — Вы нарочно навели камеру на тех бедных рабочих, намекая на то, что они ни на что не способны. Вы специально выставили их в таком свете, чтобы самоутвердиться, вы сами — фанатик, а их выставили идиотами.

— Люди сами могут составить свое мнение, Фэйеруэтер, — парировал Джаспер.

— Доктор Фэйеруэтер, попрошу… — поправил мужчина. — Знаете, необходимо сначала проучиться несколько лет в университете, а после много лет проработать в полевых условиях, прежде чем позволить себе составлять мнение по поводу археологии. Я с отличием окончил университет Южной Калифорнии. А где, вы сказали, получили свою степень?

— Вы просто переходите на личности, как я и ожидал от представителя академических кругов, среди которых вы, наверняка, один из самых реакционных экземпляров, — ответил Джаспер. — Полагаю, мое исследование говорит само за себя. У вас будет возможность высказать свою точку зрения на конференции или, по крайней мере, был бы такой шанс, не откажись вы в ней участвовать.

— А что значит ad hominem? — спросила женщина с предыдущего вечера, по нашим догадкам Хотти Мату'а. Нам она представилась как Ивонна из Канзаса.