Я так разошлась, что не смогла даже позвонить ему. В конце концов я села и, сделав пять глубоких вдохов, попыталась представить себе мирных голубей и ласковый западный ветер — а потом позвонила ему.

Не успела я разогнаться, чтобы дать выход эмоциям, как он меня перебил:

— Стоп, стоп, стоп! Мариана, я знаю, что это ты, но, прежде чем ты скажешь хоть слово, хочу предупредить тебя, что все твои претензии совершенно справедливы. Я вел себя как последний идиот, нет мне прошения, об этом я даже не заикаюсь. Не надо мне было уводить твоих детей!

Надо сказать, после этих слов я сбавила обороты. В этом с ним не поспоришь. Мне оставалось только прошипеть:

— Не смей больше приближаться к моим детям!

— Знаешь, наверно, я так плохо разбираюсь в детях, что представляю опасность для общества. Ты облагодетельствуешь человечество, если вычеркнешь этот случай из памяти и позволишь мне сделать вам что-то приятное. Например, свозить вас в Евродисней. Согласна?

У меня второй раз за день уши свернулись в трубочки. Евродисней! Во Франции! Опять хотите дурочку из меня сделать — ничего не получится! Мике исчерпал мой кредит доверия! Я аж задохнулась от бешенства.

— Хорошо, хорошо, я пошутил, — сказал он. — Но я правда хочу сделать вам что-то приятное. Хотя бы для того, чтобы снова себя зауважать.

— А мне плевать на твое самоуважение! У таких, как ты, вообще его быть не должно! Вам надо по полу валяться и посыпать голову пеплом! Вот тогда вы неопасны!

Он пропустил это мимо ушей.

— Кино, аттракционы, ресторан? — не отставал он. — Ну пожалуйста!

— Кино, аттракционы, ресторан! — передразнила я. И вдруг я вспомнила слова Беллы: «Может быть, пойдем к мороженщику? Вдруг он пригласит нас в „Барби-кинг“?..» Н-да. Beggars can't be choosers.[3] Ведь у Беллы скоро день рождения, а у нас каждое лишнее эре уходит на то, чтобы отдать долг за телефонный счет. Я задумалась.

— Значит, так. В воскресенье Белле исполняется шесть лет. Ты приглашаешь в кафе нас и мою подругу Йенни с детьми. Вот тебе наказание! После этого мы в расчете.

— Отлично! — обрадовался он. — Увидимся возле «Нового кафе» на Стургатан в три. Это не нарушит ваш режим?..

Какие мы стали заботливые и ответственные! Режим, понимаешь ли!

— Договорились! — ответила я.

Гордость надо спрятать подальше: раз уж мы собираемся открывать бордель, то можно и в кафе сходить.

День получился незабываемый во всех смыслах этого слова. Ладно, блевотину с сиденья в машине можно отчистить, а пятна на стульях — это проблема работников кафе. В остальном же весь этот день превратился в одну большую хохму. У меня до сих пор от смеха живот болит.

Я решил сделать детям кое-какие подарки. Купил настоящее платье принцессы на шестилетнюю девочку, золотое сердечко на цепочке и большую коробку шоколада в виде сердца. Парнишке я подобрал трансформера, чтобы он не завидовал сестре, — по-моему, очень мило с моей стороны. Все подарки лежали на специально накрытом столике в кафе, платье было завернуто в золотистую бумагу и перевязано ленточками всех цветов радуги. Я заказал розовый марципановый торт огромных размеров, на котором среди кремовых розочек шоколадными завитушками было написано: «Белле 6 лет!» Потом я хотел сводить их на аттракционы.

Тарзан, разумеется, не удержалась от колкостей. Она вылезла из автобуса в окружении своею потомства, разодетого в пух и прах, причесанного и умытого, сама же она по такому случаю накрасила губы и надела туфли на каблуках. Голубка Йенни пришла в черной кожаной юбке, а волосы у нее торчали, как у ежа, — мастерица перевоплощений! Процессию возглавляли две двухместные коляски.

Увидев торт и подарки, Тарзан нахмурила лохматые брови, а когда Белла развернула пакет с платьем, пробормотала Йенни: «Это еще что такое? Детская версия фильма „Красотка“?»

Йенни толкнула ее в бок, а я покраснел. Наверно, я немного переборщил. Не знаю, что на меня нашло, черт побери! Но в роли Санта-Клауса чувствуешь себя потрясающе. Теперь-то я понял, почему он все время хихикает.

Дети, наоборот, радовались, как сумасшедшие. Сначала Белла ахала и охала над платьем, а потом искоса посмотрела на Мариану: «Мне ведь можно его оставить, мам?»

Платье было из натурального светло-розового шелка с вышивкой на груди, кружевным воротничком и маленькими розовыми блестками на поясе. Белла была одета в джинсы и футболку с лошадью, а на голове у нее красовались хвостики с ярко-зелеными шнурками. Наверно, в блестки и кружева ее наряжают нечасто.

Несколько мгновений брови Марианы угрожающе подергивались, но вдруг она разразилась искренним смехом: «Конечно, малышка! Будешь надевать его каждый раз, когда тебя пригласят на бал!»

Белла посмотрела на нее удивленно, тогда Тарзан быстро прибавила: «И конечно, на следующий утренник в детском саду! Будешь красивее, чем Аманда!» Белла просияла, но в следующую секунду уже дралась со своим братцем из-за трансформера. Она втихаря ущипнула его под столом и сердито прошептала, что это ее подарок, потому что день рождения у нее. Тем временем Калле, сын Йенни, под шумок съел полкоробки шоколадных конфет, а поскольку он уже успел уничтожить кусок торта величиной с велосипедное седло, лицо у него слегка позеленело. Этот цвет красиво сочетался с шоколадными струйками, которые густыми потоками стекали у него возле губ. Самая маленькая из детей горланила свою песню в коляске, которую нам любезно разрешили завезти в кафе. Йенни вынула ее и стала кормить грудью прямо за столом. Какой-то пожилой господин отвернулся, скорчив презрительную мину при виде белой груди со вздувшимися венами, а любознательная Белла спросила: «А что значит непис… непостоянство?»

Пока Белла делила с Калле остатки конфет, Билли Кид, воспользовавшись моментом, стащил трансформера. Он сложил из него что-то вроде машины, которую стал лихо гонять по барной стойке, пока официанты не сделали ему замечание. Билли обиделся, покраснел и молча уселся на коленях у мамы. Час спустя мы загнали детей в машину, и я повез всю компанию в парк с аттракционами. Когда мы пришли в парк, радость от роли Санта-Клауса немного померкла. В течение двух часов мы не переставая разыскивали пропавших детей. Как только находился один, исчезал другой, причем ловить их приходилось мне и Мариане, так как Йенни не могла отойти от своей малявки. Однажды в школе на лабораторной работе по физике опрокинулась мензурка со ртутью, и весь оставшийся урок мы пытались собрать ее. Сделать это было почти невозможно, потому что, едва мы притрагивались к большой капле, она делилась на маленькие, убегавшие во всех направлениях. Вот так и с детьми. То и дело им надо было писать, есть или что-нибудь еще. Волосы Билли стали розовыми от сахарной ваты, Белла ревела из-за улетевшего шарика, Калле так вопил от ужаса в комнате страха, что его пришлось выносить через черный ход. Мамы скакали вокруг детей, утешали их, вытирали им носы, раздавали советы и наставления.

В машине Калле стошнило.

Белла обеими руками прижимала к груди пакет с платьем и никак не хотела с ним расставаться. Она чуть не вывалилась из кабинки на колесе обозрения, потому что ей было нечем держаться. Билли уже успел сломать трансформера. Малявка орала во всю глотку, ей пришлось обойтись без дневного сна. Когда мы подошли к двери Марианиной квартиры и дети ввалились в коридор, она повернулась ко мне, держа что-то в руке. Это была коробочка с золотым сердечком. За день мы не успели обменяться и словом, и теперь она сказала:

— Прекрасная идея, но такой дорогой подарок мы не можем принять, особенно после всего, что ты сегодня для нас сделал. Как-то неловко, спасибо, но это возьми себе!

— Я купил его в магазине, а чек выбросил, — сказал я. — Других маленьких девочек я не знаю — по-твоему, я сам буду носить это сердечко? Оставь его или выкини!