У меня внутри все замерло от мысли, что Кирилл остался мною доволен, и что теперь мы сможем больше времени проводить вместе. Может все наконец-то встанет на свои места? Ведь недаром он ведет себя так ласково.

— А теперь, Даша, — сказал он, не давая мне времени на мечты, — ты должна сделать еще кое-что.

— Что? — спросила я с готовностью, даже привстав на цыпочки от нетерпения.

— Теперь ты сделаешь то же самое, но только, помимо своей стремительности, ты вселишь в материализованную тьму ветер.

Моя готовность растаяла, как дым.

Тьма — исконное убежище вампира, а также его оружие. В ней мы скрываемся, только в ней мы чувствуем себя по-настоящему легко, а наша сила становится полной. Тьма — наш образ жизни и часть нас самих. Только сейчас я вдруг осознала, насколько сроднилась с нею и насколько естественными для меня за последние месяцы стали манипуляции с нею же. Поэтому просьба Кирилла пойти в своих манипуляциях дальше меня не смутила, хотя и несколько удивила. Но ветер?

— Обычные вампиры не способны на это, — произнес Кирилл, видя мои колебания. — Они орудуют тьмой, а не силами природы, как ведьмы. Но ты — другое дело. Ты сможешь!

— Кирилл! — вспыхнула я. — Прости, но я… Я ведь действительно не ведьма! Ты же знаешь это. Если во мне и были какие-то силы, они спали…

— Знаю, — ответил он, поворачивая меня лицом к себе. — Не могу не знать. Потому, что сделать вампира из полноценной ведьмы невозможно.

Не найдя, что ответить, я просто вопросительно посмотрела на него.

— Загадка мироздания. Но силы, таящиеся в вашем роде, словно разрывают обращенную ведьму изнутри. Она являет собой зрелище еще более жалкое, чем недообращенный, и представляет еще большую опасность. Поэтому-то наши два племени и не слились воедино до сих пор. И только древнейшие вампиры знают, что это правило не распространяется на ведьму, сила которой запечатана. Она переходит к ней, но не раскрывает себя. До определенного времени.

— До какого?

— До того, как пробужденная сила не переходит к ней по наследству.

Кусочки паззла стали складываться в моей голове в единую картину, хотя общие очертания того, что было изображено на ней, все еще ускользали от меня.

— То есть, когда мои родители… — пробормотала я, бессильно поднимая правую руку.

Я хотела прижать ее к губам, чтобы сдержать вырывающийся стон, но не успела. Рука застыла на полпути.

— Не совсем, — торопливо ответил Кирилл. — Смерть твоих родителей… Даша!

Он буквально встряхнул меня, пытаясь вырвать из того оцепенения, которое сковало все мое тело.

— Даша, послушай, — он навис надо мной, — я не убивал твоих родителей!

Я подняла лицо и беспомощно уставилась на него, всем своим видом показывая готовность верить ему и все же недоверие.

Он так хотел, чтобы я была сильнее! Он сделал все, чтобы я была сильнее. Так почему убийство папы и мамы должно было бы остановить его? Ведь это так просто — сделал вампира из непробужденной ведьмы, а затем, чтобы вернуть ей силу, просто убил ее семью. Сила перешла по наследству в измененное тело, и, в итоге, мы имеем странный, почти невозможный гибрид, в своем полном распоряжении.

Хотя, с другой стороны, зачем тогда ему было отправлять меня к ним? Разве не более логичным шагом стало бы оставить меня у себя в доме, а потом тихонько убрать родителей так, чтобы я ничего не узнала и не заподозрила? Можно было даже увезти меня в другую страну, чтобы связь между нами оказалась бы окончательно прерванной, а потом просто не сообщать детали их смерти. И я существовала бы целую вечность, будучи уверенной, что получила силу ведьмы после смерти мамы, наступившей вследствие вполне естественных причин.

— Ты знаешь, кто? — мой голос прозвучал устало и блекло.

— Ведьмовские силы не так просты, как кажутся, — сказал Кирилл. — Есть сила, принадлежащая клану и передающаяся из поколения в поколение, а есть сила каждого конкретного его представителя. Твой брат получил возможность пользоваться своими способностями вскоре после рождения, когда пролилась кровь семерых жертв. Твоя была заперта вплоть до недавнего времени. Однако, самое большое могущество ни ты, ни он получить не могли, потому что все это время наследницей клана была ваша мать.

Меня словно ударило. Так вот оно что!

— После ее смерти Ярослав приехал к тебе и провел ночь в доме, бывший домом его родителей все это время. Так он словно утвердил свое право на наследство. Он — старший, поэтому теперь наследник клана — тоже он.

— Отлично, — пробормотала я, чувствуя, как в глубине моего естества назревает волна ненависти. — И он подумал, что если никогда не видел своих настоящих родителей, то можно уже и не встречаться. Странно, что меня пожалел!

— От твоей смерти ни ему, ни Милицким — никакого толку, — сказал Кирилл. — При обычных обстоятельствах ты смогла бы претендовать на что-то только в случае его смерти, а убить его не смогла бы.

— Да?

— Старшие — по определению сильнее, а с силой всего клана, перешедшей к ним — и подавно. Он мог не бояться тебя. К тому же, как бы ты узнала, что именно Ярославу смерть собственных родителей была настолько выгодна? Ты ведь даже не подозревала о том, кем вы все были. И никто не собирался тебе об этом рассказывать. Расчет был достаточно верным во всем, кроме одного.

— Ярослав не знает, что я — вампир, — мои губы растянулись в злобной улыбке.

Так вот, на что обратила внимание Алиса! В этот вечер я использовала исключительно свои пассивные способности — слушала, что они говорили и не более. Я не манипулировала тьмой, я не пользовалась способностью передвигаться быстрее, чем люди, я не зачаровывала никого, чтобы лишить возможности сопротивляться, а той ночью, когда все же сделала это с братом, он спал, я была почти обычным человеком, а потому ни Алиса, ни Ярослав, тоже не имевший возможности наблюдать проявления моих необычных способностей, не смогли распознать, что же я такое. Вампиры могли чувствовать приближение друг друга, если только один из них не был несравнимо сильнее и не хотел скрыть свое присутствие, ведьмы, как позже выяснилось — тоже. Но друг друга мы узнавали только по характерным проявлениям силы. Поэтому, поскольку моя сила себя никак не проявила, Ярослав и Алиса до сих пор и не смогли распознать меня. Хотя, девчонка оказалась на редкость сообразительной и таки почувствовала что-то неладное.

— Именно, — Кирилл улыбнулся одним уголком губ. — Ему это даже в голову не пришло. Он был уверен, что ему незачем тебя опасаться. Но вот то, что ты выпила его крови… Мне даже объяснить это сложно. Как я понимаю, ты просто следовала инстинкту?

Я почему-то смутилась, вспоминая ночь перед похоронами. Кажется, тогда мной овладело какое-то безумие, породившее желание быть ближе единственному родственнику, оставшемуся у меня. Хотя, знай я, что он же в этом виноват… Не представляю даже, что я сделала бы с ним, но просто так он не умер бы.

— В какой-то степени, я даже ему сочувствую, — продолжал Кирилл. — Он ведь неглуп, а так просчитался!

— А есть что-то особенное в том, что я выпила его крови тогда?

— Еще бы! — в его глазах сверкнуло торжество. — Ты ведь забрала часть его тогда. Фактически, ты вместе с ним унаследовала силу вашего клана!

Вот как!

— Теперь ты и ведьма, полноценная, получившая невероятную силу, и вампир. И эти две сущности не станут в тебе бороться друг с другом, ты сможешь использовать их обе! — его голос дрожал от возбуждения. — Подобных тебе за всю историю этой планеты были единицы. И почти никто не сравнится с тобой! Поэтому сейчас, прямо сейчас, всели во тьму ветер! Даже не пытайся сомневаться в том, что ты на это способна!

Подчинившись, я вновь собрала успевшую растечься по углам тьму.

— Вращай ее, — подсказывал мне Кирилл, крепко прижимая меня к себе, — и вместе с тем, собирай в нее ветер. Ускоряй его потоки и заставляй тьму быть еще плотнее и еще смертоносней.

Я вся сосредоточилась на том, что делала. Струи воздуха не сразу стали слушаться меня. Но все же, будто неохотно, они слились с тьмой, наполнив ее новым содержанием и вращаясь в ней со свистом все быстрее и быстрее. Темный сгусток передо мной преобразовывался в темное торнадо, постепенно начиная втягивать в себя мелкие камушки, валявшиеся вокруг. Мои волосы развевались, смешиваясь с волосами Кирилла, хотя я почти не чувствовала порывов порожденного мною же вихря и твердо стояла на ногах.