Тартор так и храпел на полу салона. Тос жадно лакал воду из бочки для попойки коней. А где же Моррот? Бедняга, расставание с вином сильно подорвало его душевные силы…

Крота нашли в сотне метров на запад. В выкопанной им же норе. Найти не было так сложно: выдавали пустые фляги, разбросанные по пути. На дне сверху заваленной ветками ямы свернувшись зародышем спал Моррот. Разбудить его так и не удалось. Бесцеремонно разбуженному ранее Тартору и возмущённому Тосу пришлось волочить крота на себе. Его расслабленное тело было тяжёлым и мягким, как шерстяной мешок с козьим помётом. Запах, конечно, отличался, но ненамного: приоткрытый рот и ноздри с каждым выдохом извергали чудовищную смесь винного перегара и тошнотворно-кислого запаха переваренных кореньев.

Моррот весь последующий день пролежал в карете. К вечеру проснулся и с ужасом в сердце обнаружил, что фляг с вином нет. Вернее, они есть, но пусты! Лежат в сундуке, где им и место. Как выяснилось, Филика вылила оставшуюся флягу на землю…

В ворота Пашней Смертельные Ищейки въехали уже полностью протрезвевшие. Полные сил, решимости и жгучего желания сдвинуть дело с начальной точки. До вечера оставалось несколько часов. Белые облака густой ватой заволокли солнце, земля была влажной, пахло последождевой свежестью и рогатым скотом. Городок показался наёмникам уютным, спокойным, тихим местом. Как раз таким, где можно провести заслуженную старость, воспитывая внуков в стенах уютного домика у подножья речки…

Филика и Тартор отправились в имения Плуверов. Тосу и Морроту предстояло решить проблему с перегрузкой кареты. Удивительно, как это ещё лошади не издохли от такого напряжения.

Долго дом искать не пришлось. Первый встречный драг указал правильный путь. Кто же в городке не знает, где живут Плуверы?

Каменный забор, незапертые ворота. По двору носятся, хлопая крыльями и крича, куры, гуси и утки. Цепной боброс возле ворот на пару с цепным псом из будки возле коровьих стойл разразились самозабвенным лаем.

Парадная дверь трёхэтажного кирпичного дома беззвучно отворилась. На пороге стояла белокурая женщина лет двадцати-двадцати пяти. Очень даже неплоха собой, как отметил про себя Тартор, хоть блондинок не сильно жаловал. Должно быть, сестра заказанного.

— Я чем-то могу вам помочь? — голос девушки звучал мягко, но и властно одновременно.

Боброс и барбос залаяли ещё самозабвеннее.

— Да, мы ищем Дрима Плувера, — перекрикивая лай, сообщила Филика.

— Тара, Бис, а ну замолчите! — топнула ножкой девушка. Цепные животные беспрекословно выполнили приказание хозяйки. — Прошу простить, если вдруг забыла… — не сходя с порога, белокурая прищурилась в попытке лучше разглядеть непрошенных гостей. — Мы знакомы?

— Нет, мы не знакомы, — грубо отрезал Тартор. — Но мы знакомы с Дримом Плувером. И нам бы очень, — на слово «очень» он сделал особый акцент, — хочется с ним увидится.

— Странно, а я-то думала, что знаю всех близких знакомых мужа… — растерянно сказала девушка.

«Мужа! Интересно, Джина знает?..» — проскользнула одна и та же мысль у наёмников.

— Ах, простите, совсем забыла представиться: меня зовут Нирма, — отрекомендовалась белокурая красавица.

— Филика, а это Тартор, — ответила на любезность командирша. — Мы пересекались с вашим мужем раньше. Деловые отношения, вы ведь понимаете…

— Ах да, как же не понять, — улыбнулась, чтобы скрыть непонимание, девушка. — Не знаю, право, сможет ли муж вас сейчас принять. Мы последние годы очень популярны в округе… Вот, пришлось даже боброса завести, к дверям приставить. Ну раз уж вас он пустил… Хотя муж всё равно занят. С тех пор как он купил ту молочную хокору, ему не до посетителей, — немного помолчав, девушка капризно добавила, — и не до жены…

— Так он где-то здесь? — глаза Филики предательски блеснули.

Тартор невольно пощупал рукав своего чёрного камзола: в него вшита отравленная игла. Стоит только умело прикоснуться к жертве — и яд полосатой гадюки сделает своё дело…

Ха, опытный маг! Да и не таких в потусторонний мир отправляли!

— Простите, Нирма, а вы не могли бы нас отвести к своему мужу? — как можно небрежней спросил Тартор и растянул губы в самой что только бывает дружелюбной улыбке. Тонкие в тёмно-синей помаде губы Филики сделали то же самое, обнажив ровные крупные зубы с золотыми протезами верхних клыков.

— Ну, даже не знаю… — замялась красавица, в то время как её глаза жадно разглядывали широкие плечи Тартора.

— Это очень важно, — отточено взволнованно сообщила Филика. — У нас к вашему мужу дело, которое не терпит отлагательств.

— Какое дело? А в общем, никогда мне не было дела до его дел, — махнула рукой Нирма и спустилась с крыльца. — Идёмте за мной. В питомник.

Идти пришлось через весь двор, мимо будки настороженного пса, по узенькой тропинке в обильно засаженном овощами огороде. К небольшому свежевыкрашенному деревянному строению. Тартор еле сдерживал себя, чтобы не пинать вертящихся под ногами курей и уток. Нирма шла молча. Её унылый взгляд то и дело скользил по двору мечты любого фермера. Нет, не для выращивания картошки и дойки коров она рождена, сразу видно.

Деревянное строение оказалось питомником. От него пахло свежей краской. И, судя по состоянию сбитых вместе досок, оно было построено совсем недавно, на скорую руку.

— Он очень не любит, когда его беспокоят, — прошептала Нирма и едва слышно постучала в дверь.

— Убирайся прочь! — раздался громогласный раздражённый голос. — Я занят! Я же говорил, что занят!

— Дорогой, к тебе тут пришли по делу, — белокурая говорила в щёль между дверью и косяком.

— Отправь их к гиреновой прабабушке! — раздался взрыв праведного гнева. — Пошли все прочь! Прочь! Я занят!

К злобным крикам примешивался странный скулёж.

— Ну, сами видите, — виновато развела руками Нирма.

Скулёж усилился.

— Не знаете, надолго ли? — с надеждой спросила Филика.

— Муж последнее время только в этом проклятом сарае и сидит! — Нирма это сказала достаточно громко: так, чтобы её услышали за дверью.

Скулёж перерос в отчаянный звериный вопль.

— Нирма, кто там ещё есть, а ну бегом ко мне! — заглушил вопль твёрдый, как гранитный камень, голос.

Жена не смела ослушаться. Наёмники, само собой разумеется, тоже.

Вначале было сложно сориентироваться: плохо освещаемое крохотным окошком в потолке помещение, застеленный соломой пол, широкоплечий седой мужчина, склонившийся над чем-то бурым, бугристым и уродливым. И тошнотворный от непривычки запах: сладковатый, похожий на смешанный запах прогнивших яблок и слив.

Озадаченное, напряжённое, покрытое испариной лицо мужчины устремилось к вошедшим:

— Чего стоите, лодыри?! Ты! — он ткнул пальцем в сторону Тартора, — иди сюда, хватай её щупальца, хорошо хватай, чтобы не вырывались! Бабьё, бегом за кипятком! И нож! Нож мой захватите!

Тартор отчаянно боролся со скользкими щупальцами хокоры. Женщины побежали в дом: ставить на огонь вёдра с водой. Ненадолго Нирма оставила Филику у плиты и сбегала в кабинет мужа. Вернулась с боевым ножом и банкой спирта. Вода вскипела. Коромысло было только одно, а вёдер — ровно два. Жена фермера виновато призналась, что не в состоянии поднимать тяжести из-за болезни. Какой болезни, она не уточнила. Филика грязно выругалась, водрузила коромысло с двумя раскалёнными, извергающими пар вёдрами на плечи и направилась к питомнику. По дороге на неё накинулся с диким лаем пёс. Цепь удержала его в нескольких сантиметрах от жертвы. Не расплескав и капли, Филика врезала острым сапогом агрессору прямо в бок. Привыкший не получать отпор за свою грозность, комок шерсти поджал хвост и, жалобно скуля, спрятался в будке.

Зрелище было, мягко сказать, не для слабонервных. Тартор навалился телом на все двадцать ходовых щупалец и два ротовых в придачу. Молочная хокора — бугристое бесформенное животное размером с большую собаку — беззубым слизистым ртом пыталась «укусить» обидчика за лицо. Весёлый, лишённый брезгливости мыслящий счёл бы эту ситуацию весьма забавной: мужчина обнимает животное, а то его в ответ страстно целует, покрывая зеленоватыми слюнями… Но не до смеха было. Дрим Плувер Старший прижимался руками к спине животного. Бугристая бурая спина пульсировала.