— Кто этот Гарт Купер?— спросила я.— Ты с ним знакома? С момента моего прибытия в квартиру прошло полчаса; мы пили швейцарский кофе в просторной неубранной гостиной. Кэнди-Анна проявила понятное любопытство в отношении моего внезапного появления в Европе и беспокойства по поводу Джины, но я не имею склонности доверять совершенно чужим людям, поэтому я сделала значительные купюры в моей истории.

— Джина уговаривала меня провести отпуск в Европе, и я в конце концов согласилась с ней,— сказала я.— В субботу вечером она позвонила мне из Лондона; ее голос звучал по меньшей мере странно; я перезвонила Джине, но не смогла связаться с ней. Захотев узнать, что она делает в Лондоне и с кем туда отправилась, я позвонила тебе.

— Она полетела с Гартом,— сказала Кэнди-Анна.— Но это вовсе не было каким-то безумным романтическим уикэндом — не думай так!

Она умело придала своим ясным глазам невинное выражение.

— Гарт возвращался в Лондон, завершив свои дела в Париже, и Джина решила полететь туда, чтобы посмотреть Англию. Видно, уикэнд удался на славу и она решила задержаться там. Почему ее звонок показался тебе странным? Ты не думаешь, что с ней что-то случилось?

— Она была словно не в себе.

Я допила кофе и задала вопрос о Гарте Купере.

— Кажется, ты сказала мне по телефону, что видела его. Что он за человек, по-твоему?

Мне следовало предвидеть, что Кэнди-Анна не сумеет дать прямой, лаконичный ответ на подобный вопрос.

— Гарт? Он замечательный человек! Мы обе буквально в восторге от него...

— Да,— я постаралась скрыть свое раздражение,— но чем он занимается? Что делает в Париже? Он живет в Лондоне?

— Понятия не имею! Наверно, да. Хотя, возможно, в Париже у него тоже есть небольшая квартира — помню, он сказал, что постоянно путешествует из одного города в другой и обратно. Это чудесно! — Она вздохнула.— Представляешь, жить и работать в Лондоне и Париже...

— Да,— согласилась я, вонзив ногти в ладони моих рук.— Но чем он занимается?

Кэнди-Анна нахмурилась — вероятно, от попытки мобилизовать свои редко используемые мыслительные способности.

— Ну,— растерянно произнесла она наконец,— надо же, как странно! Мне об этом ничего не известно.

— Он производит впечатление состоятельного человека?

— О да! Он постоянно ездит на такси, никогда не пользуется метро. Он водил Джину в шикарные рестораны, оперу, театры. Джине повезло! Я радовалась за нее!

Я усомнилась в ее искренности.

— Давно Джина знает его?

  — О... думаю, месяца полтора. Но он провел в Париже часть этого времени. Последнюю неделю он находился здесь, и они виделись почти каждый вечер. В пятницу они вместе полетели в Лондон.

— Наверно, ты не в курсе, когда он собирался вернуться в Париж?

— О, понятия не имею. Возможно, он задержится в Лондоне. Не знаю.

Я задумалась, что мне делать. Похоже, мне следовало как можно быстрее вылететь в Лондон, найти этого Купера и спросить его напрямик, что случилось с Джиной. Но тогда... Я вздохнула. Несомненно, я повела себя глупо. Скорее всего, Джина сильно увлеклась им и не собирается прерывать их роман возвращением в Париж. Она не поблагодарит меня за мое вмешательство. Я почувствовала себя круглой идиоткой. Я пренебрегла советом сотрудника Скотланд-Ярда и драматизировала ситуацию с телефонным звонком, а сейчас точно так же напрасно волнуюсь из-за задержки с возвращением Джины в Париж. Я с горечью говорила себе, что разумнее было бы остаться в Нью-Йорке, а не мчаться в панике через Атлантический океан, когда зазвонил телефон. Мы обе вздрогнули.

— Это Джина,— сказала я.— Ну конечно. Она вернулась. Кэнди-Анна схватила трубку.

— Алло?

Я подалась вперед, сидя на краю дивана; мои ноги заныли от напряжения. Глаза девушки изумленно округлились.

— О, Уоррен! Как твои дела? Что? Нет, ее сейчас нет — она еще не вернулась. Да, верно... Нет, у меня нет вестей от Джины...

— Это Уоррен Мэйн, бывший жених Джины? — вмешалась я и вспомнила письмо сестры, полученное мною незадолго до того телефонного звонка.

— Одну минуту, дорогой,— сказала в трубку Кэнди-Анна и обратилась ко мне: — Да, это он — ты его знаешь?

— Могу я поговорить с ним?

— Конечно.

Вид у нее был удивленный. Она снова заговорила в трубку.

— Дорогой, угадай, кто хочет поговорить с тобой! Некто из твоего прошлого!

Верная своему обету быть всегда загадочной и интригующей, она с довольной улыбкой протянула мне трубку и взяла новую сигарету.

— Уоррен? — торопливо произнесла я.— Это Клэр Салливан, сестра...

— Клэр! — удивился Уоррен.

Он тотчас появился у меня перед глазами — очень молодой, тщательно выбритый, коротко постриженный, с серьезным мужественным лицом и карими глазами, в которых светилась преданность хорошо обученного спаниеля. В прошлом году Джина изрядно потрепала ему нервы в Нью-Йорке; я тогда постоянно испытывала к Уоррену жалость.

— Да! — Несмотря на свою усталость, я улыбнулась.— Да, это действительно я! Как поживаешь, Уоррен? Я знаю от Джины, что ты теперь в Париже.

— Она говорила обо мне?— обрадовался он.— Да, я работаю в здешнем филиале одной американской фирмы. Это...

— Уоррен, извини меня, но я сама ничего не понимаю. Я только что прилетела в Париж и понятия не имею о том, что с Джиной. Мы могли бы встретиться завтра и поговорить? Я в недоумении.

— А мне все ясно.

Он явно был вне себя от ярости.

— Все ясно, как божий день. Этот чертов англичанин посорил перед ней деньгами и пригласил ее слетать с ним в Лондон! Господи, если он еще когда-нибудь попадется мне на глаза...

— Возможно, если мы побеседуем об этом завтра, Уоррен, я...

— Позавтракаем? Встретимся за ленчем?— торопливо спросил он.

— Как насчет ленча? — предложила я, надеясь до этого получить вести от Джины.

— Отлично. Зайду за тобой в полдень,— выпалил он и бросил трубку.

— О Господи,— беспомощно промолвила я.— Почему я такая дура? Теперь я еще больше осложнила ситуацию для Джины.

— Джине нет дела до Уоррена,— успокаивающе произнесла Кэнди-Анна.— Она только обрадуется предлогу избавиться от него навсегда.

Ее глаза стали задумчивыми. Я догадалась, что Кэнди-Анна тоже обрадовалась бы этому, хотя и по другой причине.

— Я должна лечь в постель,— устало сказала я.— Еле держусь на ногах. Извини, что я свалилась тебе на голову и причиняю неудобства...

Меня заверили в том, что мне очень рады и что я не должна извиняться. В конце концов я заснула на кровати Джины, в окружении знакомых мне вещей. Из другого угла комнаты доносилось тихое дыхание Кэнди-Анны; мой сон не был глубоким, в любой момент телефон мог принести хорошие или плохие вести из Лондона. Но звонок так и не разбудил меня; когда я наконец открыла глаза, было уже восемь часов утра и в комнату сквозь жалюзи проникали солнечные лучи. Уоррен прибыл точно в полдень. Кэнди-Анна покинула квартиру ранее, ее ждала работа. («Представляешь, я буду сниматься на фоне огромного мотора. Позировать перед грузовиком вместе со слоненком»). Когда раздался звонок, я была одна. Я подошла к двери и открыла ее.

Уоррен совсем не изменился со дня нашей последней встречи. По возрасту он был ближе ко мне, чем к Джине, но я всегда относилась к нему так, словно он был минимум лет на пять младше меня. После смерти родителей Джина приехала в Нью-Йорк изучать искусство; когда она познакомилась с Уорреном, они оба находились на стадии увлечения молодежной поп-культурой и ее атрибутами... К несчастью для Уоррена, Джина переросла эту фазу раньше его; став преуспевающей фото моделью в Нью-Йорке, она отправилась в Голливуд, а затем в Париж; она пережила ряд бурных сцен, в ходе которых обручальное кольцо с бриллиантом несколько раз возвращалось к Уоррену и наконец было отвергнуто бесповоротно. Я чувствовала, что Уоррену не повезло, поскольку он был в определенном смысле завидным женихом, и многие девушки хотели бы заполучить его. Он вырос в хорошей семье; отец Уоррена состоял на дипломатической службе и работал в Вашингтоне. Уоррен не блистал образованием и не был интеллектуалом, но и Джина не обладала этими достоинствами; я считала, что они подходят друг другу, но Джина, придерживавшаяся другого мнения, отправилась на поиски того, что казалось ей более блестящей перспективой.