— Рад снова тебя видеть.— С простодушной, мальчишеской улыбкой на лице он протянул мне руку.— Извини, я был вчера резок, когда разговаривал с тобой по телефону, но это из-за волнения.

— Хорошо, что ты появился,— вежливо сказала я.— Надеюсь, ты сможешь объяснить мне, что тут происходит.

— А я рассчитывал, что ты объяснишь мне это.— Уоррен посмотрел на часы.— Слушай, на этой улице есть маленький ресторан — почему бы нам не перекусить там? Ручаюсь, в холодильнике нет ничего, кроме йогурта. Фотомодели практически не едят.

Я, естественно, полагала, что мы отправимся куда-нибудь на ленч, и слегка оторопела: он, видно, думал, что я займусь приготовлением пищи дома. Я поспешила заявить, что хочу попробовать французскую кухню; мы вышли из квартиры и окунулись в свежий, прохладный парижский воздух. У меня перехватило дыхание. В конце улицы я увидела Сену, за рекой высилась Эйфелева башня. Небо было голубым; солнце — теплым, воздух — сухим; Нью-Йорк, казалось, находился на расстоянии миллионов световых лет от меня.

— Как замечательно оказаться в Париже! — невольно воскликнула я.— И почему только я не пыталась прилететь сюда раньше!

Уоррен снисходительно улыбнулся.

— В первый момент этот город пьянит человека,— сказал он тоном взрослого, обращающегося к ребенку.— Я тоже это испытал, когда приехал сюда.

Я была готова убить его. Однако мое раздражение угасло, когда мы добрались до маленького ресторана и уселись на тротуаре под полосатым зонтиком. Заказав бифштексы и вино, мы расслабились в креслах, стали ждать.

— Это займет часы,— сказал Уоррен.— Французский сервис — самый медленный в мире.

— Это не имеет значения,— твердо сказала я, ставя его на место; чтобы сменить тему, я произнесла:

— Теперь насчет Джины...

— Вот именно,— с готовностью подхватил Уоррен.— Послушай, что происходит? Как ты узнала, что она в Лондоне с Купером? Что она тебе сказала? Она обещала встретить тебя в Париже? Почему ее нет здесь? Где она?

Я приступила к нудным объяснениям. Рассказала ему все — отчасти потому, что хорошо его знала, отчасти потому, что видела, что Уоррен волнуется за Джину не меньше моего. К тому же я испытывала потребность обсудить с кем-то ситуацию. Сначала он слушал меня достаточно спокойно и внимательно, но вскоре я почувствовала, что ревность мешает ему сосредоточиться.

— Такая вот ситуация,— закончила я, не обращая внимания на его обращенный внутрь себя взгляд и подавленно обмякший рот.— Я не знаю, где она и что с ней случилось; я беспокоюсь за Джину — возможно, зря.

Поколебавшись, я задала ему вопрос, с которым я уже обращалась к Кэнди-Анне:

— Что за человек этот Гарт Купер?

Официант принес заказ; он прервал нашу беседу, но мне не хотелось повторять мой вопрос. Когда официант оставил нас вдвоем, Уоррен сердито произнес:

— Ну, прежде всего, он — англичанин. Я не доверяю им. Считать, что они такие же, как мы,— большое заблуждение. Общий язык еще ничего не значит. Они совсем не похожи на нас.

Я попыталась избежать спора о расовых предрассудках.

— Купер не внушает тебе доверия?

— Я вообще не доверяю англичанам,— упрямо заявил Уоррен.— Никогда не угадаешь, что у них на уме. Они всегда такие вежливые, сдержанные, обходительные, и вдруг ты обнаруживаешь, что они готовы воткнуть тебе нож в спину. Купер пытался ввести меня в заблуждение, делая вид, будто на самом деле не интересуется Джиной и желает мне добра — и чем это закончилось? Я узнаю, что он забрал ее на уикэнд в Лондон! Если это не чистой воды подлость, то я не знаю что...

— Но насколько мне известно, они лишь полетели в одном самолете...

— Послушай,— сказал Уоррен.— Неужели ты всерьез полагаешь, что в лондонском аэропорту они пожмут друг другу руки и разойдутся в разные стороны? Зачем, по-твоему, она отправилась в Лондон?

— Это интересный город.— Меня выводила из себя его склонность видеть в невинной ситуации нечто предосудительное.— Почему у нее не могло возникнуть желания посмотреть Лондон — с Гартом Купером или без него?

— Джина сильно увлеклась этим чертовым Купером. Он — богатый, преуспевающий бизнесмен лет тридцати пяти. Знает Париж, как свои пять пальцев. Думаю, и Лондон тоже. Он из тех мужчин, при появлении которых в комнате женщины начинают пускать слюни, а их спутники — спрашивать себя, что в нем есть такого, чего нет у них. Джина, как всегда, бросилась в этот роман с завязанными глазами. Она не остановилась даже на мгновение, чтобы поинтересоваться, не женат ли он, среди каких людей вращается...

— Ты хочешь сказать, он — нечто вроде плейбоя?

— Он — бабник. Он знал, что я приехал в Париж, чтобы быть рядом с Джиной, но это не остановило его; он водил ее в рестораны, сорил деньгами...

Я немного устала от разговоров о деньгах мистера Купера.

— Но, Уоррен,— рассудительно заметила я,— Джина встречалась с ним по доброй воле, верно? И ты больше ей не жених — извини за это напоминание. Если она выбрала его, значит, тебе не повезло; с позиции Купера, у тебя на нее не больше прав, чем у него.

— Она лишь увлечена им,— упрямо заявил Уоррен.— А любит меня.

Я помолчала. Я не могла сказать, что это весьма маловероятно.

— Если бы мне удалось отвлечь ее внимание от Купера... заставить снова посмотреть в мою сторону...— Он долил вина в свой бокал; Уоррен пил слишком быстро.—...Она бы вернулась ко мне. Я это знаю. Поэтому я здесь. Я попросил отца воспользоваться своими связями и устроить меня на год в эту компанию. Я получаю не слишком много, зато нахожусь в Париже рядом с Джиной. Если бы Купер остался в Англии, у нас бы все наладилось, я это знаю Я едва не произнесла: «Если бы Купер исчез, появился бы другой мужчина», но вовремя сдержалась. Я давно поняла, что спорить с влюбленным человеком бессмысленно.  

— Что за бизнес у Гарта Купера?— спросила я.— Тебе известно, чем он занимается?

— Конечно. Он продает фарфор и стекло. Частично антиквариат, частично современные изделия. Весьма дорогие вещи. Занимается импортно-экспортными поставками из Англии во Францию и обратно.

— Его главный офис находится, наверно, в Лондоне?

— Да, но у него есть небольшая база в Париже. Он сказал мне, что это офис и квартира одновременно. Находясь здесь, он там живет и работает. Его фирма невелика — он сам себе хозяин.

— У него есть компаньоны?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Я думал, ты это знаешь. Ты назвала фамилию человека, из квартиры которого звонила Джина. Тебе не известно, кто партнер Купера?

— Неужели Эрик Янсен?

— Нет,— сказал Уоррен.— Его жена. Компаньон Купера — Лилиан, жена Эрика Янсена.

Выяснилось, что Уоррен никогда не видел Янсенов и знал об их существовании только из беседы, состоявшейся на прошлой неделе во время его встречи с Купером и Джиной.

— Я прибыл в Париж месяц тому назад,— сказал он.— Я не сразу разыскал Джину. Когда мне уже удалось установить ее адрес, я случайно встретил Джину в одном ресторане на Елисейских Полях. Это произошло в прошлый вторник. Она была с Купером, но я все же подошел к ней — Купер был очень приветлив, во всяком случае, казался таким, он предложил мне выпить, я согласился и проговорил с ними обоими минут двадцать. Джина больше помалкивала, беседу в основном поддерживал Купер; он всячески давал мне понять, что его связывают с Джиной весьма поверхностные отношения, но я не позволил ему обмануть меня. Позже я звонил Джине...— Он поморщился.— Мы несколько раз ссорились по телефону. Я быстро сообразил, что Купер ввел меня в заблуждение, что на самом деле Джина сильно увлечена им. В четверг я спросил Джину, смогу ли я увидеть ее во время уикэнда; она сообщила мне, что едет на экскурсию в Бретань с Кэнди-Анной. Вечером в понедельник я позвонил ей, чтобы узнать, как прошла поездка, и тут ты сообщаешь мне о том, что она отправилась в Лондон с Купером.

Я замолчала и подумала о Джине. Что мне следует предпринять? Мы расправились с едой и допивали остатки вина.