Легче всего было бы вернуться тем же путем, каким я попала наверх, но близость того окна с апартаментами Иртиса рождала неприятные предчувствия. По всеобщему закону подлости, этот лизоблюд как раз выйдет из комнаты, когда я буду переваливаться через подоконник. А делать врагу такой подарок я категорически против. Лучше уж сразу к жениху в комнату заявиться, авось его сердце не выдержит такого счастья.

Оставался только спуск по лозам дикого винограда на восточной стене. Благо, что сейчас вечер и она будет плохо просматриваться. Это плюс. А вот то, что прямо под виноградом буйным цветом колосились заросли шиповника – минус. Но поскольку выбор у меня небольшой, я решила плюнуть на возможные повреждения и злорадно представила, во что превратится ненавистное платье. Скользкая черепица не предрасполагала к выполнению балетных па, и я, мысленно махнув рукой на неподобающий для принцессы способ передвижения, опустилась на четвереньки и шустро поползла к намеченной цели.

А поскольку чистить крышу слуги ленились, то к месту назначения прибыла, имея вид качественной половой тряпки. Сдув со взмокшего лба прилипшие пряди и безуспешно стараясь отчистить платье от выходного продукта пищеварительной системы старательно и многолетнее гадивших пернатых, я с трепетом оглядела свой во всех смыслах последний шанс на свободную жизнь. В таинственном вечернем полумраке виноград выглядел жутковато. Но, как всегда приговаривала Тома – нищим не пристало кобениться. И я начала свой путь в неизвестность.

Подол порвался ещё на самом верху, и теперь я сверкала на половину сада голубыми панталонами с кокетливой кружевной оборочкой. Ну и что, что платье розовое? Я вообще-то ни перед кем обнажаться не собиралась, так что мы с горничной не стали акцентировать на цветовой диссонанс.

О наложенном на мозоль обезболивающем заклинании я вспомнила только на середине спуска. И забыть в ближайшее время уже не грозило – ощущение, что твою ногу от колена и ниже кто-то медленно и с удовольствием жует, поливая время от времени кипятком, игнорировать довольно сложно. Это придало мне дополнительное ускорение, и я начала все быстрее скользить по лозе, пока, в конце концов, с утробным воем не сорвалась где-то на уровне второго этажа.

Неподалеку испуганно взвизгнула какая-то шавка и затаилась, в надежде, что страшный монстр не обратит на неё внимание. А тем временем, монстр рвался на свободу, выползая из кустов.

Ну, что тут можно сказать... Наш садовник уже давно и безуспешно пытался изжить дикую розу, и сегодня его мечта исполнилась. То, что я не раздавила при приземлении, было успешно затоптано во время марш-броска. Дело в том, что вставать в полный рост было чревато – на этот участок сада выходили окна столовой. О том, что трясущиеся и стонущие от моего энтузиазма кусты могут привлечь внимание ничуть не хуже, я в тот момент как-то не подумала. Но, видимо, лимит неприятностей на сегодня был исчерпан, потому мне удалось беспрепятственно добраться до забора дворца. А вот здесь все было уже сложнее.

В чем нельзя отказать моему папочке, так это в сообразительности – возле черного хода кучковались стражники, внимательно досматривая всех проходящих. Особенно тщательному обыску подвергались особы женского пола, их разве что не заставляли рот открыть и то, только потому, что пронести меня в нём не представлялось возможным.

Поудобнее устроившись под кустом бузины, я начала старательно думать. Что сделает здравомыслящая девица, пытающаяся удрать из-под родительского надзора? Пробраться к материальным ценностям, разграбив в качестве моральной компенсации папину сокровищницу, и незаметно метнуться через черную калитку. Значит, нужно делать все наоборот!

Возле парадного входа стояли всего два стражника, провожавшие измученными взглядами симпатичных девушек. Служба в парадном карауле считалась почетной, но после двенадцатичасового дежурства глаза жгло от усталости, а челюсти сводило от желания зевнуть.

Поэтому, когда перед ними появилась на редкость замурзанная побирушка, охрана оживилась – какое ни какое, а развлечение.

Девица неопределенного возраста приближалась странным аллюром со стороны сада. Она одновременно держалась за поясницу и приволакивала ногу, с завидным упоением ругаясь сквозь зубы. Лицо, там, где оно просматривалось из-под слоя грязи, цвело царапинами, а косу, судя по виду, долго и плодотворно использовали для читки сапог всего гарнизона. В разрез драного подола кокетливо выглядывала окровавленная коленка, а босые ноги оставляли на вымощенной камнем дорожке комья чернозема.

Но вид был цветочком. Ягодкой стал запах. От девицы несло так, словно она уже несколько лет жила в курятнике. Едкий аромат повис в воздухе плотным облаком, грозя при более длительном контакте растворить легкие всем присутствующим. Девица остановилась возле чихающих стражников и, игриво поведя плечом, на редкость мерзко проскрипела:

- Говорят, тут принцессу ищут. Может, я за неё сойду? Ну, что вам стоит, вдруг это моя судьба! – заканючила эта слабоумная.

На принцессу они походила ещё меньше, чем любой из них, да и не стала бы наследница так глупо попадаться на глаза преследователям. Потому в качестве искомого объекта она исключилась сразу.

Отсутствием фантазии стражи не страдали и покрылись холодным потом при одной только мысли, что с ними сделает капитан, если они приведут к нему это чудо-юдо. Девицу-то просто выпорют – за тупость здесь не казнят, а вот самим охранникам придется много хуже.

Потому, не сговариваясь и брезгливо морщась, они подхватили эту прелестницу под руки и, придав для ускорения пинка под зад, проводили с территории дворца.