Она закрыла для него свое сердце и лишилась феникса, – на самом деле, как он мог теперь прийти к ней?

– Ты должна мне помочь, – сказала Элейн Морне. – Больше я ни с кем не могу об этом поговорить. Все обстоит так, будто он пытается вернуть меня себе. Он разрывает меня на части. Я избавилась от феникса, а он все равно приходит. – Элейн положила голову на руки Морны. – Мне кажется, что я схожу с ума. Он все время присутствует рядом, даже когда я занимаюсь любовью с Дональдом. Я все время ощущаю его присутствие, и он не оставляет меня в покое. Почему, ведь прошло уже столько лет? Почему он вернулся?

Морна пожала плечами.

– Должно быть, что-то случилось, и это дало ему надежду. Вы научились жить в мире лунного света и духов, и он чувствует, что вы рядом. Поэтому его любовь становится сильнее, и между вами возникает новая, прочная связь. Может, вам лучше последовать совету Дональда и отправиться к королю? Вы как-то говорили, что он не преследует вас, когда вы рядом с его сыном.

Дворец Скоун. Сентябрь 1270

Король тепло встретил Элейн и Дональда и тут же пригласил их к себе.

– Лорд Дональд, ваш отец напомнил мне, что вы, один из достойнейших и благороднейших мужчин, не посвящены до сих пор в рыцари. Я сейчас же исправлю эту оплошность, здесь же, в канун Михайлова дня. – Он взял руку Дональда и хлопнул его по плечу, затем смущенно глянул на Элейн. – Я рад, что мы наконец можем исправить это недоразумение и наградить вас рыцарским достоинством.

Сердце Элейн переполняла гордость. За все эти годы они ни разу не обсуждали тот день, когда король отказал посвятить Дональда в рыцари. Элейн никогда не говорила об этом, так как ее вина была слишком велика. А если Дональд и думал об этом, он предпочитал держать это в себе. Он ни разу не упрекнул ее, ни разу не подал виду, что вообще об этом думает. Но теперь неописуемая радость на его лице напомнила Элейн о том, чего ему стоило простить ее и не думать об этом. Она тихонько прикоснулась к его руке, и он улыбнулся в ответ. Эта улыбка сказала Элейн все. Его любовь к жене была для него превыше всего. Ради нее он тысячу раз отрекся бы от рыцарского звания, если бы она этого захотела. Она слегка подтолкнула мужа и отступила в сторону, когда Дональд преклонил колено, чтобы поцеловать руку короля.

Через день после посвящения Дональда в рыцари Элейн гуляла по парку в Скоуне. Беток сопровождала хозяйку.

– Вы выглядите счастливой, миледи. Должно быть, вы так гордитесь сэром Дональдом.

– Да, – остановившись, сказала Элейн. Ей было чем в этой жизни гордиться: Дональдом, их детьми, Макдаффом, маленьким Дунканом. Особое место в ее сердце занимали Джоанна и Хавиза, с которыми Элейн разлучила судьба, – они были теперь далеко от нее. Особое место было и для Колбана и для двух умерших младенцев, рожденных от короля, и для Ронвен, хотя она не позволяла себе много думать о них. Она молилась за них в темноте, на полях. А еще там было место для Александра. Ее любимого Александра, тоже отнятого у нее судьбой, ему предстоит стать частью ее будущего после того, как она умрет. Элейн нахмурилась. Почему она вдруг подумала об этом? Он ведь ничего не значил для нее теперь, совсем ничего. Для него не было места ни рядом с ней, ни рядом с его сыном. Но даже если Элейн и хотелось так думать, она знала, что это было неправдой. Она ошибалась, думая, что он не придет к ней, когда она будет рядом с его сыном. Александр был здесь, – он был всюду. Здесь все еще было его королевство, и после Элейн больше всего на свете он любил сына.

Солнце отражалось в далеких излучинах реки, которая вилась серебристыми зигзагами. Слова Беток звучали где-то далеко; их накрывали волны, шелестящие за завесой мрака, под пеленой дождя.

Лошадь была серой, со стальным отливом, и дико косила глазом, изогнув шею; ее алая уздечка отливала золотом. Наездник был нетерпелив, – он промок до нитки, бросая животное в бурю. Он был сильно возбужден, слегка напуган громом и молниями и совершенно одинок в темноте.

– Остановись. – Элейн слышала, как звала его. – Чуть медленнее, будь осторожнее, пожалуйста. – Вместе с ней наблюдал за всадником ее Александр. Она чувствовала, что и ему тоже страшно.

Всадник скакал все быстрее; мускулы животного напрягались и изгибались, когда оно неслось над землей. Вспышка молнии напугала лошадь, и она метнулась, едва не сбросив седока. Элейн слышала, как он выкрикивал уносимые ветром проклятия, и следующая вспышка заставила лошадь заржать. В этот момент всадник повернул голову, и Элейн наконец разглядела его лицо.

– Миледи. – Беток трясла Элейн за руку, побелев от страха. – Что случилось? – Женщина была в ужасе.

Элейн тупо посмотрела на нее.

– Миледи, что это было? – повторяла Беток, тряся руку Элейн. – Позвать кого-нибудь? Что случилось?

– Король, – прошептала Элейн. – Я должна поговорить с королем. – Она отвернулась, как будто Беток не было рядом, и побежала через парк ко дворцу. – Мне надо видеть его сейчас же. Его одного.

Элейн спохватилась, только когда добежала до дворца. Она резко остановилась, пытаясь представить, как она выглядела бы в глазах придворных: с запыленным платьем и бледным лицом. Головной убор упал с ее волос, и косы разметались по плечам.

– Пожалуйста, я сейчас же должна его видеть…

Ее громкий голос, должно быть, услышал сам король, потому что он оторвался от документов, которые внимательно изучал вместе с двумя советниками.

– Тетя Элейн…

– Пожалуйста, мне очень надо поговорить с вами. Наедине. – Пытаясь отдышаться и говорить спокойно, она наклонилась вперед.

– Конечно, – сказал он, садясь напротив нее и улыбаясь. – Скажите же, что случилось. – Он оперся локтями на колени; его богатое голубое платье, расшитое серебром, подчеркивало его позу. Он очень походил на отца: его сильное живое лицо, его глаза, которые в долю секунды могли сменить гнев на милость. Он уже проявил себя сильным и волевым монархом, под его властью Шотландия процветала. У него уже было двое сыновей и дочь. Он прекрасно владел собой и держал страну в повиновении, так почему же она так ясно ощутила надвигающуюся катастрофу?

Она отвернулась от него и посмотрела в сторону.

– С детства я обнаружила у себя дар ясновидения. Одно из видений, которое в последнее время преследует меня, это всадник, скачущий в бурю на лошади, которая испугавшись молнии, сбрасывает его.

В комнате нависла гнетущая тишина. Король не двигался и внимательно смотрел на Элейн.

– Утром это видение было у меня снова, и я впервые увидела лицо всадника. Это были вы, сэр.

Наконец король заговорил.

– Так вы думаете, что вам привиделась моя смерть? – Его голос был спокойным.

– Я ни разу не видела, что произойдет после падения всадника, но чувства внушают мне ужас… – Она безнадежно развела руками.

Он улыбнулся.

– Может быть, я приму это предупреждение и никогда не поеду верхом в бурю. – Вставая, он взял ее за руки и поднял на ноги. – Спасибо, что рассказали об этом.

– Что вы собираетесь делать?

– А что я могу сделать? Если моя смерть уже предначертана судьбой, я не могу избежать ее. За исключением, как я уже сказал, – он усмехнулся, – езды в бурю.

– Дай Бог, чтобы мое предупреждение уберегло вас.

– Аминь! Я получаю множество предсказаний, когда объезжаю королевство: от слуг, колдунов, разных предсказателей, знахарок. Большинство из них, слава Богу, не верны. Но иногда и они оказываются правы. – Он подвел Элейн к кафедре, потирая руки. – Вы знаете, Майкл Скотт из Болвири однажды предсказал, что лошадь явится причиной моей смерти. А сам Томас Эркилдун – что я погибну в бурю. Похоже, у вас были схожие видения. Только один вопрос – какого цвета была лошадь?

– Серого.

– Тогда все просто. Никогда больше я не сяду на серого коня.

Ее Александр снова приходил к Элейн тем вечером, когда она сидела за столом и писала письмо Макдаффу. Беток была рядом и расшивала халат, поднося шитье ближе к глазам из-за тусклого вечернего света. Элейн приостановилась, почувствовав, что кто-то стоит у нее за спиной. Повернувшись, она никого не обнаружила и хотела было снова взяться за письмо. Александр стоял у ее плеча, словно ожидая, когда она обернется и улыбнется ему. Дрожа, она подошла к окну, слыша, словно издалека, негодующее восклицание Беток, – миледи совсем загородила ей свет. Беток посмотрела на Элейн и на мгновение ей показалось, что она видит тень, крадущуюся сбоку к госпоже. Она не могла говорить, шитье выпало из рук на стол, куда едва попадал свет из решетчатого окна, закрываемого ветвями старого дуба.