— Эллис, — раздался за ее спиной голос Кейтлин. Она появилась откуда-то из-за баков, ее вылинявшие джинсы были все в пятнах от виноградного сока. — Я слышала новости.

Эллис не сразу догадалась, что она имеет в виду. Кейтлин обняла ее.

— Нечего удивляться, что вы были так похожи. Те же волосы, глаза, нос…

— Хочу попрощаться, Кейтлин. Я уезжаю обратно в Окленд.

— Сегодня?

Эллис кивнула.

— О, нет… Но вам, наверно, нужно вернуться к работе?

Проще всего было оставить ее с этой мыслью.

— Я слышала, — сказала Эллис, — о результатах расследования. Вам, должно быть, изрядно потрепали нервы.

— Если честно, меня беспокоили слова Барри, что это якобы не первый случай, когда на Саксон-Фолли падает подозрение. Я проверила всю свою документацию по партиям, проверила розлив из каждого бака — все бутылки пронумерованы, и все это занесено в компьютер. Потом я трижды просмотрела документацию Роланда — боялась, не включил он чего-нибудь из тех партий, что мы отправили в специальный резерв. К счастью, там все было чисто.

Для Эллис теперь было важно только одно.

— Так это Роланд отправлял образцы на конкурс?

— Да, этим занимался ваш брат. Он всегда решал, в каком конкурсе участвовать и какие вина посылать.

— А Джошуа было известно об этом?

Кейтлин удивленно посмотрела на нее.

— Конечно. Я сказала ему два дня назад о своих опасениях. Роланд любил побеждать и порой бывал очень беспечен. — Она прижала руку ко рту. — Извините, мне не стоило этого говорить. Но вы же не напишете об этом? Джошуа брал бутылки из тех же самых партий, чтобы самому их попробовать. Он не хотел, чтобы на Роланда вылили грязь.

Успокоив Кейтлин, Эллис попрощалась с ней. Она все время знала, что Джошуа защищает кого-то. И этим кем-то оказался Роланд.

И еще одно предположение поразило девушку.

Возможно, Джошуа защищал и ее? Что он сказал тогда? Этой статьей ты можешь причинить боль себе. Она восприняла его слова как вызов… даже как угрозу. А он сказал их из-за опасения… за нее.

В погребе под винодельней бутылки все так же стояли на столе рядом с бокалами и брошенным шелковым платком.

Так, надо собраться. Вина из двух бутылок были почти одинаковы. Эллис посмотрела на этикетки. Две были последнего винтажа, одна, судя по ценнику, из какого-то магазина. Третья была урожая трехлетней давности и тоже с ценником. Она разлила их по трем бокалам. Аромат трехлетнего вина казался более насыщен фруктовыми запахами… Шардоне из специального резерва. Но не из тех, что были посланы на конкурс. На нём до сих пор была наклейка из магазина, где, судя по всему, оно было куплено. У двух других аромат был одинаков для ее довольно неплохо развитого обоняния.

Джошуа не пытался ввести ее в заблуждение.

Он налил ей пробу из бутылки, продававшейся в магазине, и из бутылки той партии, которая была отправлена на конкурс. Он не торопился с подтверждением, когда она сказала, что они, скорее всего, одного винтажа, реабилитировав тем самым Саксон-Фолли.

Эллис знала, что вина ее перед ним огромна. Но одним устным извинением ей не обойтись, она должна сделать это в печати. Покаяться, так сказать, публично. И это был единственный способ, которым она могла искупить свою вину.

Через полчаса Эллис нашла Джошуа в винограднике за домом. Под лучами летнего солнца листья на лозах уже начинали разворачиваться.

— Я пришла попрощаться.

— Значит, все-таки решила уехать.

— Я должна закончить статью. И мне нужно время, чтобы обдумать… все, что случилось.

Джошуа кивнул. Эллис надеялась, что он поймет. Что она еще не потеряла его. Ей еще много чего хотелось бы сказать, но… Эллис обидела, оскорбила его, и теперь ей требовалось приложить усилия, чтобы исправить это. Когда она пришлет ему статью, он поймет, что она публично приносит ему свои извинения.

— Я провожу тебя до машины, — произнес он.

— Знаешь, мне, пожалуй, стоило тебе больше доверять, Джошуа…

— Пожалуй.

Повернувшись, он пошел к автомобилю.

Стало быть, все кончено. Сердце Эллис отозвалось внезапной болью. Она молча последовала за ним. Ее чемодан был уже в багажнике.

Собравшись с духом, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Его глаза потемнели, но он не притянул ее к себе. Не поцеловал так, как сегодня утром. Он отступил в сторону и открыл перед ней дверцу. Как назло, мотор завелся с первого же раза.

Уже на ходу она высунулась из окна.

— Я пошлю тебе статью, как только она будет закончена.

— Это ни к чему. Я узнаю, что ты написала, когда журнал появится в киосках.

— Тебе тоже нужно доверять мне — доверие должно быть обоюдным, — и уже тише она добавила: — И еще ты должен знать, что я люблю тебя.

Бросив последний взгляд в зеркало, Эллис увидела его ошеломленное лицо.

Статья была закончена.

Два дня назад Эллис послала ее Дэвиду, а также копию Джошуа, сообщив, что, хотя это и не в ее правилах отправлять копию до публикации, но для него ей приятно сделать исключение.

Ответа она не получила. Впрочем, она и не ждала его.

То, что у них было, кончилось, можно сказать, так и не начавшись. Но должно было пройти немало времени, прежде чем Эллис смогла бы оставить все это в прошлом. Она приехала в Саксон-Фолли, чтобы найти брата, а нашла там гораздо больше — семью, которая стала много значить для нее. Но самым важным ее открытием была любовь. Любовь к Джошуа.

Тем не менее, она чувствовала гордость за свою статью. Пожалуй, эта работа была одной из самых трудных.

Эллис представила жизнь Роланда, реабилитировала Саксон-Фолли, в изобилии процитировав заключение Барри. Через пару недель журнал появится в киосках — ее публичное извинение перед Джошуа.

В дверь позвонили.

Удивленно нахмурившись, Эллис пошла открывать. Кто бы это был в пятницу утром?

Джошуа. Ее сердце подпрыгнуло.

— Я могу зайти?

— Конечно.

Под глазами Джошуа все еще виднелись тени, а чувственная припухлость нижней губы заставляла все таять у нее внутри. Он был одет более строго, чем обычно, — темный костюм с белой рубашкой, но никакого галстука.

Должно быть, он получил ее статью.

Но почему не позвонил сначала? Чего он хотел от нее сейчас? Она отступила в сторону, едва осмеливаясь дышать.

В комнате Джошуа огляделся. Оттенки кремового и серого с всплесками лилового и голубого. Окна, расположенные так, чтобы впустить побольше света, создают ощущение простора и свежести.

— У тебя хорошо, — сказал он.

— Да, — засмеялась Эллис. — Этакая маленькая солнечная ловушка.

— Я приехал, чтобы передать тебе вот это. — Джошуа достал из кармана конверт — бумага была плотной, в углу герб Саксон-Фолли.

— Что это?

Он улыбнулся:

— Приглашение.

О боже, как она соскучилась по этому его быстрому движению губ, этой легкой насмешке, спрятавшейся в уголках глаз.

— Цвет не темно-синий и никакого серебряного тиснения — значит, бала не будет, — притворно огорчилась она, пытаясь найти спасение в шутке.

Его темные глаза блеснули.

— Ты права. Бал уже прошел. Боюсь, тебе так и суждено остаться безбилетным зайцем. Но в следующем году — милости просим.

Эллис была немного разочарована… Увидев его в дверях, она подумала, что он пришел сказать, как ему понравилась ее статья… что он принимает ее извинения… и что хочет, чтобы она вернулась.

Пустые надежды.

Разорвав конверт, Эллис вытащила приглашение с фотографией дома, окруженного зелеными виноградниками. Она открыла его. Семья Саксонов приглашала ее присутствовать при посадке нового сорта винограда в честь Роланда, которая планировалась в следующий понедельник.

— Конечно, следовало бы предупредить тебя заранее, — произнес Джошуа. — Но в последние дни была ужасная суматоха. Мы хотели сделать это ровно через четыре недели после его смерти.

Проглотив разочарование, она подняла на него глаза.