Не слишком хорошо ориентируясь в этой части города, она почувствовала растерянность, проезжая по незнакомым переулкам и необозначенным улицам, и уже было заподозрила, что он сбился с дороги, но наконец они оказались на северном шоссе M1, и его нога в дорогом ботинке нажала на газ.

— Вы умница, — произнес он. — Всегда знаете, когда надо помолчать.

Сделав это необычное замечание, он снова замолк, а ей оставалось только гадать, расценивать ли его слова как комплимент или просто как выражение облегчения. В любом случае она сочла лучшим не нарушать молчания.

Через несколько миль, миновав окрестности Лутона, он притормозил у заправочной станции Тоддингтона.

— У нас двадцать минут, и ни минуты больше. Выходите.

Она вышла и последовала за ним в кафетерий.

— Кофе и сандвичи? — спросил он, усадив ее за стол. — Что-нибудь еще?

— Сыр и чай, а не кофе. — И вдогонку добавила: — Пожалуйста.

Народу в кафе было немного, и он вскоре вернулся с подносом. Он принес сандвичи для них двоих, кофе для него и чайничек с чаем для нее. Этим он ее подкупил.

На разговоры не было времени, но он подкупил ее еще больше, когда сказал:

— Это не лучшее место для нас с вами, Флоренс, но нам надо торопиться. Вы должны позволить мне в качестве компенсации пригласить вас как-нибудь поужинать.

Прежде чем откусить очередной кусок, она ответила:

— Все в порядке, сэр. Сандвичи замечательные, а чай просто божественен.

Она выпила вторую чашку и, когда он спросил, готова ли она, поднялась с места.

— Встретимся у машины, я очень скоро. — Она убежала, не заметив на его губах улыбки, вызванной ее простодушием. Ему невольно вспомнилась Элеонор. При подобных обстоятельствах она бы стала распространяться о том, что ей нужно припудрить нос, и после этого исчезла бы на десять минут. Хотя прежде всего Элеонор ни за что не позволила бы себе оказаться в таких обстоятельствах.

Он уже был в машине, когда Флоренс, выйдя из дамской комнаты, быстрым шагом направилась к нему.

Он поспешно открыл и тут же закрыл за ней дверцу машины, после чего сел за руль. Поскольку было время ланча, дорога оказалась незагруженной, и «роллс-ройс» мчался со скоростью семьдесят миль в час. Флоренс размечталась о том, как на следующий день она получит жалованье, и, строя приятные планы, удивилась, когда увидела впереди указатель в Личфилд. Мистер Фитцгиббон свернул с дороги.

— Двенадцать миль по объездной дороге, — пояснил он и взглянул на часы. — Примерно через пять минут вы встретитесь с Фибе. — Он окинул девушку оценивающим взглядом. — У вас очень опрятный и аккуратный вид.

— Надеюсь, что так, — отрезала она. — В противном случае мне бы не удалось у вас надолго задержаться.

— Верно. Кстати говоря, вы намерены продолжить у меня работать?

— Ну да, если я вас вполне устраиваю, сэр.

— Насколько я успел заметить, нет никаких оснований считать, что у нас с вами не сложатся прекрасные взаимоотношения.

Такого рода замечания вполне были способны лишить девушку дара речи.

Виллерзы жили в нескольких милях от города. Когда машина въехала через двойные ворота и покатила по гладкой, как шелк, подъездной дороге через сад, Флоренс с восхищением разглядывала за окном пейзаж, словно нарисованный на картине. Не сравнить с заросшим сорными травами полудиким садом викария… Дом был под стать саду — белоснежные стены, сверкающие чистотой окна, с зеркальным покрытием двери. Все это напоминало декорации на сцене. Мистер Фитцгиббон, казалось, не видевший ничего вокруг, выйдя из машины, открыл девушке дверцу, и они направились к внушительному подъезду.

Горничная, в форменной одежде и даже в шапочке на голове, проводила их в прихожую. Здесь Флоренс, все еще не избавившись от ощущения, что находится на сцене, стала молча ждать дальнейшего развития действия.

— Мистер Фитцгиббон и сестра Нейпир. Нас ожидают, — представился мистер Фитцгиббон, и их пригласили пройти в зал с высоким потолком и двустворчатыми окнами, открытыми в сад… Комната была обставлена современными стульями, мягкими кушетками и стеклянными столиками. Выросшей в окружении начищенного до блеска дуба и красного дерева Флоренс стало несколько не по себе.

Навстречу им вышли мужчина и женщина, которые как нельзя лучше вписывались в обстановку. Одежда, макияж и прическа женщины — все отвечало современному интерьеру.

Первой заговорила миссис Виллерз:

— Рада вас видеть, мистер Фитцгиббон. Доктор Гиббз вскоре к нам присоединится. — Ее взгляд упал на Флоренс. — Новая медсестра? А что случилось с прежней?

— Сестра Брайс уволилась по причине замужества. Позвольте представить вам сестру Нейпир, миссис Виллерз.

Не гладя на Флоренс, миссис Виллерз кивнула в ее сторону.

— Пожалуйста, присядьте и что-нибудь выпейте… Сестра может пройти в дамскую комнату.

— Я бы предпочел, чтобы она поговорила с Фибе до осмотра, — вежливо, но крайне холодно произнес мистер Фитцгиббон.

— О, если это необходимо… Девочка с няней. Я распоряжусь, чтобы сестру проводили наверх.

— Думаю, мне тоже лучше подняться. Надеюсь, меня известят, когда приедет доктор Гиббз?

— Вы должны поступать, как считаете необходимым. — Усмехнувшись, миссис Виллерз пожала плечами. И, взглянув на своего безмолвного мужа, произнесла: — Арчи, дорогой, будь любезен, нажми на звонок.

В сопровождении горничной они поднялись наверх, через дверь вошли в коридор, который вел в детскую, окнами выходившую на задний дворик. В комнате, обставленной довольно подержанной мебелью, было уютно и чересчур жарко. И неудивительно, подумала Флоренс, ведь все окна были закрыты, а в камине под старину зачем-то горел огонь.

Фибе сидела за столом, перед ней лежала книжка-раскраска и стояла коробка с красками. Напротив девочки сидела пожилая женщина — одутловатое лицо, маленькие как бусинки глазки. Когда они вошли, она встала, поздоровалась с мистером Фитцгиббоном и молча уставилась на Флоренс.

Обаяние мистера Фитцгиббона немедленно возымело действие, и женщина, расслабившись, почтительно кивнула Флоренс, а потом велела Фибе, как подобает юной леди, сказать «здравствуйте».

— Привет, — произнесла Фибе и вновь занялась рисованием. Она была бы симпатичной девочкой, если бы не болезненный вид, делавший ее похожей на голодающую бродяжку — слишком крупные глаза на исхудалом, без кровинки лице.

— Ну, как дела? Как наши процедуры? — не тратя времени попусту, начал мистер Фитцгиббон.

— Видите ли, сэр, этим мы не занимаемся. Это совсем не по душе бедняжке Фибе. Она обожает сидеть в этой теплой комнате со своей старой нянюшкой. Да, лапушка?

Фибе ничего не ответила, но через минуту взглянула на Флоренс и спросила:

— Кто она?

— Я пришел на тебя посмотреть, а сестра Нейпир здесь, чтобы мне помочь. Доктор Гиббз поднимется прямо сюда.

— Я не хочу, — заявила Фибе.

Флоренс выдвинула кресло и села радом с девочкой.

— Почему же? — дружелюбно поинтересовалась она. — Скажи.

— Просто потому…

— Мы так долго к тебе ехали, — продолжала Флоренс, — а мистер Фитцгиббон очень занятой человек. Ну, раз ты не хочешь, нам ничего не остается, как сесть в машину и отправиться обратно в Лондон. — С этими словами она взяла кисточку и раскрасила в ярко-красный цвет слона.

— Слоны не бывают красными, — фыркнула Фибе.

— Не бывают. Но иногда хочется делать все наоборот, правда же? Красными розы бывают… Кстати, ты каждый день ходишь в сад их нюхать?

— Я очень больна.

— Поэтому мистер Фитцгиббон и приехал к тебе. Он осмотрит тебя и, возможно, скажет, что ты уже не так больна и можешь ходить в сад.

Закончив со слоном, Флоренс стала раскрашивать фиолетовыми полосами зебру.

— Знаешь, — предупредила девочка, — у меня слишком натянутые нервы.

— Мне всегда было интересно разобраться, что же это на самом деле значит. Может, то, что тебя подвесили к потолку, как думаешь?

Девочка засмеялась:

— А ты мне нравишься. Ты не то что другая сестра. Я ее укусила.