Может быть, именно поэтому он даже не спросил ее об интервью, которое она дала на телевидении сегодня днем. Он уже принял решение.

  Теперь ей важно узнать, что Дез собирается сделать с землей, на которой стоит “Тайлер-Роял”, и сколько времени ему понадобится для того, чтобы начать действовать.

  Дез не собирался смотреть поздние “Новости”. Какая разница, что Джина сказала Карле и журналистам! Для него это ровным счетом ничего не меняет. Лучше он поработает с предварительными отчетами, которые взял домой из офиса, а потом еще раз как следует все обдумает. Может быть, набросает парочку чертежей для архитекторов, чтобы они поняли, что ему от них нужно.

  В любом случае, чтобы ни делала Джина Хаскел, это не его проблемы. Он предложил ей церковь Святого Франциска. Лучшего здания для музея в округе просто не найдешь. И если ей не хватило ума оторвать его с руками, это тоже не его проблемы.

  С другой стороны, интересно, что все-таки она задумала?

  Дез отложил папку с чертежами и потянулся к пульту дистанционного управления. Через секунду телевизор уже работал. Лицо Джины заполнило весь экран. Она была воплощением оскорбленного достоинства.

  Дез подумал, что оператор, должно быть, был просто загипнотизирован. Он снимал лицо Джины крупным планом. Репортера в кадре вообще не было. Дез понимал оператора. Эти огромные карие глаза любого лишат рассудка.

  За примером далеко ходить не нужно. Уже не один раз сегодня он пожалел о том, что утром Джина выбрала кафе вместо горячей ванны, и вовсе не потому, что там им удалось бы избежать встречи с Карлой.

  Дез не очень хорошо понимал, что с ним происходит, и ему нужно было во всем разобраться.

  — Конечно, — рассудительно произнесла Джина. — Я уверена, что здание универмага — самое подходящее для музея место. В любом случае, выбор буду делать не я. Здание принадлежит Дезу Керригану, и только от него зависит его дальнейшая судьба.

  У Деза отвисла челюсть. Она заявила на всю страну, что он один за все в ответе, а она не имеет к этому никакого отношения. Вот это да!

  — Но я уверена, что у жителей Лейкмонта есть свое мнение по этому поводу, так же, как у меня, — продолжала Джина. — Надеюсь, что они скажут мистеру Керригану свое слово.

  “Чувствовало мое сердце, что она не спустит меня так просто со своего крючка”.

  — Это было мнение директора музея Джины Хаскел. А теперь давайте спросим у людей на улице, что они думают по этому поводу, — предложила Карла.

  Кадр сменился. На экране появилась Карла на фоне главного входа в универмаг “Тайлер-Роял”. Она останавливала прохожих и спрашивала, что они думают о судьбе этого здания.

  — Сделайте здесь гостиницу, — предложил один мужчина.

  — Пусть здесь будет блошиный рынок, — сказал другой.

  Глаза у Деза округлились.

  — Сделайте здесь тюрьму, — с пафосом произнесла немолодая женщина. — Подумайте только, сколько заключенных здесь может поместиться!

  Карла подытожила все сказанное, заявив, что любое мнение имеет право на существование. Нужно отдать ей должное. Когда она говорила это, глядя прямо в камеру, ни один мускул не дрогнул на ее лице.

  — Завтра мы расскажем вам подробнее об истории здания, — сказала Карла. — Мы познакомимся поближе со старинным орнаментом, который украшает его. Джина Хаскел расскажет нам, что означают все эти украшения и почему они здесь находятся.

  Камера еще раз наехала на Джину — та показывала на крышу здания. Затем камера последовала вверх за ее рукой, и на экране появился медальон с изображением человеческого лица. С верхней точки терракотового фриза оно гордо взирало на город.

  Зачем было тратить деньги и поднимать его на такую высоту, где без бинокля его все равно никто не увидит?

  Жаль, что медальон в ту же секунду не сорвался с места, где он находился последние сто лет, и не рухнул вниз. И не то чтобы Дезу не терпелось увидеть Джину Хаскел распростертой на тротуаре, просто от этого удара у многих прояснилось бы в мозгах. Рано или поздно кто-то должен принять практичное решение.

  “Сделайте здесь тюрьму!” — Дез фыркнул и снова взялся за свои чертежи.

  Из всех аспектов своей работы меньше всего Джина любила то, что было связано с общественным долгом. Ей приходилось быть не только директором музея, но еще и брать на себя функции целого отдела по связям с общественностью и сбору финансовых средств. Эсси никогда до конца не понимала ее нерешительности. И если старушка заставляла своих друзей жертвовать деньги и время для музея, то Джина до сих пор по большей части привлекала к этому делу незнакомцев.

  Выходя в воскресенье вечером из такси, остановившегося напротив дома Энни Гарретт, Джина подумала, как много здесь сегодня будет таких вот незнакомцев. Улица была переполнена автомобилями.

  Расплатившись с шофером, Джина присоединилась к параду гостей. Она старалась не думать о том, как не любит вечеринки и какая это бессмысленная трата времени. Целый вечер напролет произносить какие-то имена и не имеющие никакого значения фразы, когда все вокруг о чем-то разговаривают и никто все равно тебя не слушает. Но по крайней мере можно будет обменяться визитными карточками, а потом, когда правление музея решит, в каком направлении двигаться, она позвонит всем этим людям и напомнит им о себе.

  Однако вечеринка, которую устроила Энни Гарретт, обещала быть интересной. И не только потому, что Джина раньше не видела такого впечатляющего участка земли, который окружал дом Энни. Она только что переступила порог дома и, восхищаясь, рассматривала полотняную обшивку стен и кессонный потолок вестибюля. Вдруг мужчина, стоявший в углу, оттолкнув в сторону своего собеседника, быстро направился к ней.

  Джина узнала его с первого взгляда и тут же, взяв себя в руки, подготовилась к неприятной встрече.

  — Здравствуйте, мистер Конклин.

  Джим Конклин не стал утруждать себя церемониями.

  — Что это вы в последнее время себе позволяете? — раздраженно спросил он. — Кувыркаетесь перед телекамерами, заключаете сделки направо и налево и даже не ставите никого в известность. Правление выбрало вас директором музея, а не диктатором.

  Диктатор музея — это круто, подумала Джина.

  Но, к сожалению, Джим Конклин даже не думал шутить.

  — Вы хотя бы поговорили с президентом? — прорычал он.

  — Пока нет, — уклончиво ответила Джина. — Я пыталась с ним связаться. Но как бы там ни было, на следующей неделе я буду счастлива предоставить вам и всем остальным членам правления исчерпывающий отчет о своих действиях.

  — Я полагаю, это произойдет после того, как дела устроятся наиболее выгодным для вас образом, — фыркнув, заметил Джим.

  Нет. Слишком долго ждать придется.

  Джина начала было говорить о том, что собрала бы экстренное совещание правления, если бы было что обсуждать, но Джим Конклин прервал ее.

  — Даже не надейтесь, что на этот раз правление утвердит ваше предложение, — раздраженно начал он. — Я всегда говорил, что мы допустили ошибку, назначив вас на эту должность по ходатайству Эсси. Вы слишком похожи на нее: думаете, что музей это ваше личное детище, разбрасываетесь зданиями направо и налево.

  Через плечо Джима Конклина Джина поймала взгляд высокой блондинки, которая готова была свернуть шею, глядя в их сторону.

  — Вы слушаете меня, Джина? Я с вами разговариваю, — рявкнул Конклин.

  — Да, вы со мной разговариваете, — мягко сказала Джина. Терпение ее было на исходе. — Если вы заедете в музей, то мы сможем обсудить все спокойно.

  — Я работаю. У меня нет времени бегать по музеям только потому, что вы любите поболтать. Я уже потратил достаточно времени на то, чтобы найти специалиста и обсудить с ним план расширения здания. И вот из ночного выпуска новостей я узнаю, что вы отказались от плана пристройки крыльев к зданию и хотите, чтобы он переехал в этот огромный белый монстр “Тайлер-Роял”. Округ Керриган этого не вынесет!