Ушебти укладывали в специальный гробик в погребальной камере рядом с саркофагом. На стенке этого гробика рисовали портрет умершего, иногда вместе с семьей, чтобы они смогли найти друг друга в Царстве мертвых, и черными иероглифами, похожими на орнамент, делали приличествующую случаю надпись: «О ушебти, когда позовут усопшего Нахта исполнять его обязанности в Царстве мертвых — орошать поля, укреплять берега рек или переносить песок от запада к востоку, ты скажи: я здесь!» И где уж тут было премудрому Тоту разобраться в потемках, кто перед ним — оригинал или копия. Так люди обманули богов…

Ушебти пришли на смену древним изображениям священных животных, покровителей целых племен или родов — крокодилов, гиппопотамов, скорпионов: так уж устроен человек — в покровители он выбирает того, кого боится.

Однако новые верования не дали отставку. старым богам. Египет навсегда остался страной тотального анимизма. «Кто не знает обычаев египтян? — восклицает Цицерон. — Они так пропитаны предрассудками, что египтянин скорее отдастся палачу, чем обидит ибиса, аспида, кошку, пса или крокодила; даже если он их задел нечаянно, он готов принять любую кару». по-прежнему Амон и Хнум изображались в виде барана, Хонсу и Хор Старший — сокола, Тефнуг и Сохмет — львицы, Инпу — шакала, Хатхор — коровы, Бает — кошки. Иногда богов изображали в человеческом облике, но с головой или каким-то атрибутом священного животного, например, Менд (прообраз греческого Пана) имел козлиные рога. У каждого антропоморфного бога было свое священное животное, в которое он мог воплощаться, — скажем, корова у Исет, бык Хапи у. Птаха и Усира (у христиан он стал символом евангелиста Луки). Только Сет почитался в виде страшного фантастического животного, якобы обитающего в пустыне. А мудрый Тот имел сразу два символа — ибиса и павиана. С развитием астрономии почти все эти животные оказались на небе — в виде созвездий.

Присвоение одинаковых символов разным богам порой приводило к курьезам. У Геродота можно прочесть забавную историю о мытарствах фараона Менкаура. Боги в виде предупреждения этому бездельнику —  монарху, не желающему строить пирамиду, отняли у него дочь. Безутешный фараон приказал изготовить из дерева пустотелую фигуру лежащей коровы — символ Исет, пышно украсить ее, положить в нее дочь и поместить в своем саисском дворце — в той комнате, где он устраивал оргии и где стояли статуи двадцати его наложниц в тесно облегающих одеждах. Однако боги не поняли заботливого фараона, ведь корова — символ не только Исет, но и Хагхор, а последняя, как известно, — покровительница любви, танцев, музыки и веселья. Впоследствии Менкаура жестоко поплатился за недогадливость богов. Эта легенда интересна тем, что в ней просматриваются истоки двух других, греческих, — о быке Фаларида и о Пасифае.

Священных животных тоже хоронили с подобающими почестями в специально отведенных местах, с соблюдением особого ритуала. В брюхо мумий крокодилов зашивали папирусы со священными текстами. Быкам воздвигали храмы и при них устраивали кладбища. С XII века до н. э. их мумии укладывали в гранитные саркофаги, а в драмах устанавливали золотые статуи (отсюда и библейское «поклонение золотому тельцу»).

Со временем стали замечать, что ушебти не исчезают из гробниц, а значит, не предстают перед Тотом, и тогда появились первые в истории еретики. Надписи некоторых папирусов призывают наслаждаться жизнью о этом мире, а не в том, который еще неизвестно, существует ли. Неведомые нам авторы философски переосмысливают мифы и сказания, задолго до Эпикура подвергают сомнению существование самого Царства мертвых: «Никто еще не приходил оттуда, чтобы рассказать, что там, чтоб поведать, чего им нужно, и наши сердца успокоить, пока мы сами не достигнем места, куда они удалились», — поется в «Песне арфиста». С таких же мыслей потом начинались христианские ереси, но египетская «Песнь арфиста» появилась за много веков до них, и этим она особенно ценна.

Бесконечные набеги врагов и притеснения со стороны высших каст привели философов к размышлениям о несправедливости и жестокости жизни. «Мне смерть представляется ныне исцеленьем больного, исходом из плена страданья», — читаем мы в папирусе «Беседа разочарованного со своей душой». Повышение общего уровня знаний я культуры, размышления о смысле жизни привели к возникновению зачатков материализма. В египетских мифах о сотворении мира, тексты которых обнаружены в гробницах Сети I и Рамсеса III, говорится, что раньше всего было водное божество, всемирный и вечный океан Нун. Из него концентрированным усилием воли родил сам себя бог Ра (впоследствии Амон). Затем он сотворил Землю и Небо. (Точно так же объясняли жизнь греки, а рождение Ра и греческой Геи заставляет вспомнить христианский миф о непорочном зачатии.) Представил Ра образы богов — родились боги, плюнул — родились его дети: бог воздуха Шу и любимая дочь Тефнут. И только после этого из слез Ра родились люди, и он заселил ими Землю.

И вот египтяне — еще робко — пытаются обойтись без богов. Человек, считают они, родился непосредственно из предвечного океана Нун (или из bov духа), то есть по существу на место бога они поставили природу и человека. Много веков спустя греческий писатель и дельфийский жрец Плутарх сообщил, что именно это верование египтян дало толчок мысли греческого философа рубежа и VI веков до н. э. Фалеса о воде как первопричине всего сущего, а отсюда уже один шаг до атомов Демокрита.

Подобные мысли жестоко преследовались жрецами. Они все еще заставляли верить в то, что земля и небо подобны кастрюле с крышкой, что Хапи вытекает из ноги Усира, что днем Амон плавает по земному Хапи в ладье «Манджет», а ночью — по подземному в ладье «Месексет». Модели обеих «солнечных ладей», а иногда и подлинные ладьи египтяне нередко клали в гробницы.

Познание мира еще долго будет в Египте под запретом. «Я -то, что было, есть и будет; никто из смертных не приподнимал моего покрывала», — написано на покрывале сансской статуи Исет. Позднее на базальтовой скале Абу —  Симбела неизвестным скептиком будет высечен еще более устрашающий афоризм: «Когда человек узнает, что движет звездами, Сфинкс засмеется, и жизнь на Земле иссякнет».

И все-таки шаг вперед был сделан. Второй шаг сделал Эхнатон, провозгласивший единственным и истинным богом египтян Атона — преемника Амона. Атон был канонизирован в виде солнечного диска с лучами, каждый из которых оканчивался кистью человеческой руки (этот знак надолго пережил религию Аменхотпа IV, он стал символом карфагенского владыки богов — Ваал-Камона). Эхнатон впервые в мировой истории, за тысячу лет до вавилонян, учредил культ единственного бога всех людей (а не только египтян) и посредством широкого распространения монотеизма вынашивал планы объединения под своей эгидой других государств, как это делали мусульманские пророки, а позднее, по их примеру, христианская церковь.

Но для того времени такой шаг оказался преждевременным…

Совсем недавно название книги американского археолога С. Н. Крамера «История начинается в Шумере» сделалось крылатой фразой. И мало кто задумывается над тем, откуда же взялись шумерийцы с их блестящей высокоразвитой цивилизацией, с их письменностью и эпосом. С тех пор благодаря археологии открылось немало нового, например удивительное государство, о чьем существовании, возможно, не подозревали даже сами шумерийцы. Во всяком случае, в дошедших до нас текстах упоминаний о нем не сохранилось…