Его тело моментально среагировало на тепло девичьей плоти. Но остатки приличия вдруг напомнили о себе. И он просто стоял и позволял ей целовать себя. Вскоре Иден отстранилась от него и, спотыкаясь, бросилась бежать.

Три недели спустя Джереми переехал в Иейл и с тех пор ее не видел.

Сейчас он заново пережил тот момент. А Иден сожалеет о нем… В таких обстоятельствах джентльмен, вероятно, предпочтет притвориться, что ничего не помнит. Но если Джереми, все же решит нанять Иден, придется раскрыть ей все секреты. Уровень доверия между ними должен быть самый высокий. Притвориться забывчивым — не лучшее решение.

— Как звали твою собаку? — ласково спросил Джереми.

— Элтон, — без колебаний ответила Иден. — Заговорив об этом, я имела в виду, что я совсем не та, какой была прежде, — продолжала она. — В то время ни для кого не было тайной, что я влюбилась в тебя до потери пульса. Каждая девушка проходит через такую влюбленность. Но я больше не юная мечтательница. И не жду рыцаря на белом коне, который прискачет и спасет меня. Так что, если ты наймешь меня, тебе не придется злиться, что я замечталась средь бела дня. И я… больше не буду пытаться поцеловать тебя.

От этих слов его внезапно словно окатило жаркой волной.

— Переносить твои поцелуи не самая трудная задача. Но ты права. У нас будут отношения совсем другого рода. Ты просто моя сотрудница.

— Конечно, — поспешила она успокоить его. — Я здесь потому, что нуждаюсь в деньгах. И Эшли считает, что я смогу быть полезной.

Джереми с минуту изучал Иден. Его восхищение росло. Несмотря на проблемы со зрением, он видел, как ее пальцы теребят юбку. Но все равно она держалась гордо. И не убегала. Хотя испытывала неловкость.

— Ты еще по-настоящему не знаешь, какова суть этой работы, — заметил он.

— Правильно, не знаю. Но я предполагала, что ты расскажешь мне все, что надо знать. И только потом каждый из нас примет решение.

Джереми не мог разобрать выражение этих больших серых глаз, но почувствовал, что они остановились на нем. Он ощущал легкий аромат, точно цвели фиалки.

Близость Иден самым невероятным образом воздействовала на него. Такого он никогда не испытывал. Будто между ними проскакивали электрические разряды. Это нехорошо.

Неожиданно Джереми обрадовался, что Иден не совсем чужая ему. Он привык держать свои секреты запертыми в самой глубине души. Сейчас секретов стало больше. Они слишком болезненны, чтобы доверить их кому-нибудь постороннему. Однако все же принять ее на эту работу — рискованная затея.

— Я расскажу обо всем, что ты захочешь узнать, — проговорил он. — Но прежде, чем ты согласишься занять эту должность, ответь на несколько вопросов.

Иден кивнула:

— Спрашивай. Все в порядке.

Иден продолжала спокойно сидеть, однако это было сложно. Она не предполагала, что ей будет тяжело находиться рядом с Джереми. Он остался таким же красивым, как прежде.

Миндалевидные сверкающие глаза. Каштановая грива, поцелованная солнцем. А от лицезрения его широких плеч и узких бедер у нее и раньше не раз поднималась температура.

Его болезненное состояние выдавала только привычка наклонять голову и смотреть в одну точку на ее лице. И появились морщины, каких не было раньше. Но эти мелочи не портили невероятно привлекательную внешность мужчины.

— Расскажи мне немного о себе, — предложил он.

От напряжения, с каким Джереми уставился на нее, у Иден перехватило дыхание. Он так смотрел на нее с того момента, когда она сделала дурацкое замечание, мол, он может не беспокоиться, она больше не кинется его целовать. Иден проклинала себя за то, что вообще использовала слово «целовать».

Если она хочет спокойно дышать и нормально говорить, не стоит обращать внимание ни на что. Не время робеть и молчать.

— Я учительница в частной школе, в Сент-Луисе. Сейчас у меня летние каникулы. Я свободна до конца августа.

Свободна?! Шесть недель назад ее машина сломалась. Денег на новую нет. Потом школе пришлось срезать зарплату учителям. Слава богу, Иден хоть место сохранила. Однако самые большие долги оставил ее бывший муж. Они все еще не оплачены. Кредиторы начинают нервничать. Все возможные шансы она уже использовала. Без работы у Джереми Иден грозит банкротство.

Джереми поднялся, потянулся. Прядь каштановых волос упала на лоб. Иден невыносимо захотелось облизать губы. Она поерзала на софе. Сейчас бы встать и походить по комнате. Вместо этого она осторожно сложила руки на коленях и ждала.

— Эшли говорила, что ты росла у родственников, которые тобой почти не интересовались.

Иден моргнула. Он этого не знал? Но почему он должен знать?

— Да, мои родители рано развелись. И дядя, отец Эшли, позволил нам с мамой жить в его доме. Таким образом, у нас была крыша над головой. Но мама часто болела.

Ее мать была алкоголичкой и умерла в прошлом году. Она любила свою девочку, но частенько ей было не до Иден.

— У тебя должен быть опыт общения с детьми и родителями. — Теперь Джереми изучал ее с более близкого расстояния и с необыкновенной напряженностью.

— Да, конечно. — Иден нахмурилась. — Боюсь, я не понимаю. Эшли мне говорила, что у тебя кратковременный проект. Но причем тут дети?.. У тебя есть ребенок, о котором ты должен заботиться? — Она полагала, что это вполне возможно. Джереми любил многих женщин. Он вполне мог зачать ребенка.

— Прости, Иден. У меня есть еще несколько вопросов. Затем, если мы придем к согласию, я всю объясню. — Его лицо стало почти нежным.

Понятно. Если они не придут к согласию, он отправит ее восвояси.

— Все в порядке, — сказала она, стараясь проглотить ком в горле.

Джереми помолчал.

— Если ты сообщаешь какую-либо новость ребенку или его родителям, то знаешь, что она должна быть выражена в тактичной форме. И еще… Я не собираюсь тебя оскорблять. Никоим образом. Но можешь ты обещать, что, если сведения окажутся слишком интимными, они не пойдут дальше?

Иден чуть не засмеялась. Она годами покрывала ляпсусы матери и озорство сестер.

— Джереми, я же учительница. Такт — обязательное условие. Что касается второго вопроса, конфиденциальность — часть моей профессии. Я постоянно сталкиваюсь с серьезными проблемами. Дети, подвергавшиеся насилию, брошенные, неспособные учиться… Я никогда не обсуждаю эти дела с теми, кто не имеет к ним отношения. Никогда не предаю ни ребенка, ни его родителей. — Иден поискала еще доказательства. Все слова казались легковесными. — Я никогда ничего не говорила о машине, — неожиданно закончила она.

Джереми засмеялся:

— Ты очень ловко ввернула это в разговор.

— Ты не забыл?

— Иден, мужчина не забудет, как он вдребезги разбил «астон-мартин». Событие, изменившее мою жизнь. Я даже не предполагал, что рискну сесть за руль этой машины. Она была у моей тети самой любимой. А мне тетя Роза никогда не нравилась. Эта женщина презирала меня. — Он покачал головой. — Я догадывался, что ты не выдашь меня. Потому что, когда я вышел из двухдневной комы после аварии, все уверяли, что виноват другой водитель, что из-за него я въехал в столб.

— Кстати, это действительно вина другого водителя. Ты свернул, чтобы не столкнуться с ним.

— Нет. Если бы я не был дураком и не оторвал бы глаза от дороги, чтобы помахать тебе, то вовремя увидел бы встречную машину и затормозил.

Иден невольно съежилась. Значит, он видел ее в тот день. Дядя силой заставил ее надеть безобразное платье. Оранжевое в красных цветах. Прямо из благотворительной корзины. Он сказал, что она должна выразить благодарность за такой подарок. А она не хотела, чтобы Джереми видел ее в нем. Иден, заметив его машину, спряталась за деревом. Но не очень быстро. Их глаза встретились. И Джереми помахал ей.

— В конце концов, ты поступил правильно, — заметила она. — Все рассказал тете.

— А ты сохранила мой секрет, — усмехнулся он.

— Это же был твойсекрет, — просто сказала она.

— А если бы в аварии из-за меня пострадали другие люди?