— Кара?

Реджина инстинктивно коснулась золотого крестика на шее.

— Я здесь, дорогой.

— Ты в порядке?

— Более чем. — Она игриво тронула его заметно возбужденную плоть. — Ты такой огромный.

— А говорят, размер не имеет значения.

— Кто говорит? Это они с чужих слов.

Нико рассмеялся и поцеловал ее руку.

Она прижалась к его теплому телу и снова уснула. В следующий раз она проснулась на рассвете, когда мягкий розовый свет наполнил комнату. Нико тоже проснулся и смотрел на нее взглядом, преисполненным нежности и желания.

— Ты давно не спишь?

— Давно. Любуюсь тобой — ты так красива.

— Ты тоже очень красив. — Она погладила его загорелую грудь.

Простыня сползла с Реджины, обнажив ее до пояса, но она и не думала поправлять ее — так естественно и хорошо она чувствовала себя рядом с Нико.

— Какой-то ты неправильный князь. Разве ты не должен быть надменным и жестоким?

— Ты права. Поэтому я приказываю тебе немедленно заняться со мной любовью.

— Сначала я должна принять душ.

— Мы можем сделать это вместе, — промурлыкал Нико.

— Можем. — Она провела рукой по его небритому подбородку. — Ну почему я встретила тебя только за два дня до отъезда? Все-таки жизнь несправедлива.

— Это точно, — Нико прикрыл глаза, но Реджина успела увидеть в них боль.

— Знаешь, я приехала в Италию в поисках себя. И я нашла, но слишком поздно.

— Что ты хочешь сказать?

— Я всегда верила, что найду идеальную любовь. Я всегда буду помнить, как ты был страстен, как щедр в любви, и всех мужчин буду сравнивать с тобой.

— Ты сошла с ума! Ты думаешь, я хочу слушать о других мужчинах?

— Зато я никогда не буду обижаться на тебя, что ты забыл, когда у меня день рождения.

— А я и не забуду. Я вношу все важные даты в электронную записную книжку и в мой мобильный. Кстати, о телефоне, скажи мне свой номер.

Она продиктовала, и Нико записал его в гостиничный блокнот, оказавшийся под рукой. Затем вырвал листок и что-то написал на следующей странице.

— Это мой личный номер… Вдруг тебе что-нибудь понадобится…

— Поверь, я не стану звонить, чтобы посоветоваться, какие серьги мне надеть, или пожаловаться, что я потеряла ключ. Хотя ключи я теряю постоянно. Мы не будем ссориться из-за того, что я трачу слишком много денег на одежду или мебель. Я люблю делать покупки и покупаю редкостно отвратительные вещицы на блошиных рынках или распродажах — пурпурная тахта за один доллар…

— Замолчи!

— Мы всегда сможем гипотетически представлять, какие идеальные были бы у нас дети, черноволосые ангелочки с таким же ангельским характером. Наши сыновья обязательно были бы умными, атлетически сложенными, очень мужественными…

Нико прижал палец к ее губам, и она наконец замолчала.

— Прости, я снова разболталась.

— Твои дети не могут быть не ангелочками…

— О, ты не знаешь, какой я была в детстве.

— А я был предоставлен самому себе, хотя ко мне и были приставлены две няни. Так принято в аристократических семействах.

— И ты соответствовал?

— После того, как я свалился со стены, где высвобождал застрявшего там моего любимого бумажного змея, мои прогулки были ограничены безопасным садом под присмотром двух нянь и мажордома Тиберио.

Реджина рассмеялась.

— Я все-таки схожу в душ.

— Я с тобой, не забыла?

В тесноте душевой кабинки их тела не могли не соприкасаться. Ее соски немедленно затвердели. Когда Нико взял в ладони ее груди, она затрепетала.

— Ты все время обвинял меня, что я слишком много командую. Это я еще не командовала. Прислонитесь к стене, Ваше Высочество.

— Черт, никто не зовет меня так, — прорычал Нико, выполняя приказ.

Реджина опустилась перед ним на колени прямо под струями теплой воды и обхватила рукой его возбужденную плоть.

— Определенно настоящее Высочество, — скаламбурила она и приникла к Высочествугубами. Она ласкала его до тех пор, пока он не взорвался, а Нико не заговорил быстро и страстно по-итальянски.

Реджина подняла голову и смотрела на него снизу вверх.

— Как же мне нравится, когда ты говоришь по-итальянски.

— Как же мне нравится, когда ты вытворяешь со мной такие вещи.

Он помог ей подняться с колен, обнял и надолго прижал к себе.

— Хорошо, что отель пятизвездочный, — заметил Нико, закрывая краны.

Реджина вопросительно посмотрела на него.

— Горячая вода никогда не заканчивается.

— Что? Можно подумать, ты когда-нибудь сталкивался с отсутствием горячей воды.

— Ты даже не представляешь, сколько бытовых проблем в палаццо, которым свыше четырехсот лет.

Реджина стала чистить зубы, а Нико неотрывно наблюдал за ней, и эта интимность была не менее возбуждающа, чем секс. Он внимательно следил и за тем, как она красит ресницы и подводит брови. Взяв в руки помаду, Реджина обернулась к нему:

— Уходи. У меня дрогнет рука, и я накрашу губы криво под твоим взглядом.

— Мне интересно, что ты делаешь по утрам, чтобы быть такой красавицей.

Обвязав бедра полотенцем, Нико вышел из ванной, и Реджина получила передышку. Твердой рукой она подкрасила губы и оделась.

Она улыбнулась, вслушиваясь в его низкий бархатистый голос, заказывающий кофе, омлет, клубнику, свежевыжатый апельсиновый сок и круассаны.

— Ты забыл горячий шоколад! — крикнула она. Он засмеялся и добавил к заказу горячий шоколад.

Нико спросил ее, чем бы она хотела заняться днем, и Реджина протянула ему список, составленный еще перед поездкой.

Он расхохотался.

— Здесь и двух недель не хватит. Но вот морскую прогулку вдоль побережья я могу тебе обеспечить. Я прокачу тебя на «Симонетте» — ты сэкономишь деньги, а я буду целый день с тобой рядом.

Реджина вставила новую пленку в фотоаппарат и немедленно сделала десяток его фотографий в одном только полотенце вокруг бедер. Потом она фотографировала его в одежде в комнате, на балконе…

Он отобрал у нее фотоаппарат и тоже сделал несколько кадров: А потом ей в голову пришла идея — установив фотоаппарат на подставку, она хотела сфотографировать их вдвоем. Но Нико в самый ответственный момент хватал ее то за грудь, то за попу, то целовал в губы…

— Но я же никому не смогу показать эти фотографии. Они все под грифом «Только для взрослых»!

— Для меня главное — чтобы ты меня помнила. — И он снова прижался к ее груди губами.

В этот момент раздался долгожданный стук в дверь. Реджина отпрянула от него, отвернулась, чтобы официант не увидел ее напряженные соски под тонкой тканью платья, и стала поправлять волосы. Нико направился к двери.

Стоило ему открыть, как какие-то люди стали выкрикивать вопросы.

— Князь, кто эта женщина?!

Реджина рефлекторно повернулась, и тут же сверкание вспышек ослепило ее.

Нико произнес что-то резкое по-итальянски — она не сомневалась, что это были самые отборные ругательства и проклятия. Она бросилась к нему в стремлении защитить его от этой голодной стаи папарацци, не отдавая себе отчета, что ее поведение лишь подстегнуло демонов.

— Синьорина…

— Уйди, маленькая глупышка! — Закрыв ее собой, Нико захлопнул дверь и ринулся к телефону.

— Папарацци! Избавься от них! Быстро! — крикнул он в трубку.

О горячем шоколаде и омлете было забыто.

— Собери свои вещи. Я должен вытащить тебя отсюда, пока эти шакалы не выломали дверь.

— Разве может быть хуже?

— О-о, еще ничего и не началось.

Слишком возбужденная, чтобы укладывать вещи аккуратно, Реджина просто свалила их в чемодан, срывая с вешалок и вытряхивая ящички.

— Я попрошу Массимо забрать твои вещи, главное — вытащить тебя отсюда. Массимо — наш семейный специалист по чрезвычайным ситуациям.

Нико снова позвонил, и по отдельным словам Реджина поняла, что он разговаривает с кузеном. Куда делось их романтическое настроение? Внезапно ее любимый Нико превратился не просто в высокородного аристократа, а в незнакомца. А почему нет? Она знает его сколько?.. Два дня.