Он нахмурился. Эмили явно пользовалась своим положением.

— Неважно, что было раньше. Сейчас ты носишь моего ребенка, и я хочу тебе помочь. Я видел в доме несколько книг по деторождению и в самом ближайшем будущем собираюсь прочесть их все.

Эмили вспыхнула. Если она не будет следить за собой, то в скором времени превратится в сварливую бабу.

— Извини, — пробормотала она. — Сама я многому научилась в магазине.

Ник глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Ты продаешь одежду для беременных и малышей, да?

Она кивнула. Ник запомнил все, о чем она ему рассказывала, — даже самые мельчайшие подробности их жизни.

— Да, магазин так и называется «Одежда для малышей и их мам». Дела идут очень хорошо. К нам приезжают за покупками со всего города. Мы продаем одежду для работающих беременных женщин.

Он удовлетворенно кивнул, и Эмили немного расслабилась. Хорошо, что они отправились на эту морскую прогулку, — даже несмотря на то, что желудок все-таки давал о себе знать. Ник больше месяца работал за границей, поэтому лодкой они уже давно не пользовались.

— А разве в городе нет больше магазинов, где торгуют одеждой для работающих беременных женщин? — спросил он.

— Есть, конечно. Но почему-то модельеры считают, что, как только женщина беременеет, она хочет одеваться по-детски — в платья с большими бантами, пышными рукавами и аппликациями. Модельеры не понимают, что и в таком положении женщина стремится оставаться сексуальной и привлекательной. Несмотря на то, что мы смотримся как мячики с приделанными к ним ногами.

Уголком глаза она увидела, что Ник выпрямился в своем шезлонге.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал он.

— Нет, ты сам как-нибудь присмотрись. Это просто ужас. Оборочки и бантики. Какие-то детские рисунки. Просторнейшие фланелевые ночные рубашки со стоячими воротниками.

— Я не это имею в виду. — Он поднял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Эмили задрожала, но не потому, что ей было холодно. — Ты прекрасна в своей беременности. Я очень счастлив, что ты... носишь моего ребенка.

Облегающие джинсы Ника ясно показывали, насколько он счастлив... Как только он пришел в себя после падения и... потерял память, казалось, самым главным для него в жизни стало затащить ее в постель.

Если бы она была женой в обычных обстоятельствах, может быть, такая настойчивость доставила бы ей только радость. Теперь же Эмили с ужасом представляла себе, что будет, когда к Нику вернется память и он поймет, что пытался заняться любовью с женщиной, которую иначе как «детка» никогда не называл.

Он будет вне себя от ярости. Или, что еще хуже, спятит от смеха.

Кончик его языка щекотал ее кожу. Черт подери! Она сидит тут с таким животом, а он заставляет ее чувствовать себя сексуально привлекательной и желанной. Его взгляд был нежным, любящим, заботливым... Но в его глазах сверкали искры горячего желания. Она узнала его с совершенно новой, незнакомой стороны... с такой, с которой никогда и не думала его узнать.

— Ник, — беспомощно прошептала Эмили, когда он встал на колени рядом с ней.

Он нежно погладил ее по животу, и она подумала, что не такой уж живот и большой. Просто слегка округлился... и Нику удобно класть на него сверху руку. И грудь ее... она сейчас была твердой и болезненной. Эмили так хотела, чтобы он припал к ней губами...

Ребенок. Он думает о ребенке.

Но ведь у него амнезия. Он сейчас просто играет роль. Потому что хочет верить в то, что вернулся к нормальной жизни.

И однако Эмили стремилась заглушить внутренний голос, который не переставал твердить, что Нику просто кажется, будто он хочет именно ее. На самом же деле это совсем не так...

Боже, это уже слишком!

— Ты все еще выглядишь усталой, — прошептал Ник, проводя пальцем по ее губам. — Я знаю, как тебе тяжело.

Она вздрогнула.

— Я уже сказала, что, может быть, и устала немного, но я...

— ...сильная, — закончил он за нее. — Ты моя жена, и ты носишь моего ребенка. У меня есть некоторое право заботиться о тебе, верно? — Он провел рукой по волосам и прислонился к борту судна.

Эмили закрыла глаза. Она не хотела смотреть на Ника, такого красивого и желанного. И ведь одет он был не в какой-нибудь смокинг. Ник был в поношенных джинсах и рубашке. В тех самых джинсах, которые она много раз сама стирала и зашивала.

Нет, оборвала она себя, надо думать о чем-нибудь более безопасном. Например, о стирке. И тут же ей вспомнился огромный экзотический жук, который выполз из его спортивной сумки, когда он вернулся из Бразилии. Эмили даже сморщилась при этом воспоминании. Ник очень смеялся, когда увидел ее, от ужаса вскочившую на стиральную машину. Эмили до сих пор не была уверена, что он не подстроил все это нарочно.

— О чем ты задумалась?

Эмили вдруг поняла, что до боли прикусила нижнюю губу.

— Я думала о стирке, — честно ответила она. — Ты каждый раз привозишь мне из поездки кучу грязного белья. В последний раз привезенное... — Она вдруг осеклась.

Ник пристально смотрел на нее. Чего он хочет?

В мозгу быстро промелькнула кровать и два обнаженных тела на ней.

Ну да. Вот чего он хочет. Немного «горизонтальной активности» со своей «женой».

— А почему лодка называется «Ленивый шкипер»? — спустя несколько минут спросил Ник.

— Ну... это была шутка. — Эмили улыбнулась. — Когда ты ее приобрел, то накупил миллион разных приспособлений, чтобы было легче ею управлять. А я дразнила тебя за лень.

— Понятно. Мы часто ею пользуемся?

— Всегда, когда ты дома.

Две лодки промчались мимо них, и «Ленивый шкипер» закачался на волнах, опять потревожив желудок Эмили. Она судорожно сглотнула и вскочила на ноги, чуть не вывалившись при этом за борт.

Ник едва успел обхватить жену за колени и потом встал рядом, поддерживая ее, в то время как ее начало неудержимо выворачивать наизнанку.

— Все в порядке, — прошептал он.

В порядке?..

Если бы ей не было так плохо, она, наверное, ударила бы его. Ей хотелось кричать, что она так плохо себя чувствует из-за его ребенка, из-за его лодки и из-за его дурацкой амнезии. Но она не закричала, потому что ей было очень приятно в его объятиях, когда одна его рука поддерживала ее голову, а другая обнимала за талию.

Когда спазмы прошли, Ник снова усадил ее в шезлонг. Потом сбегал за мокрым полотенцем.

— Прости, — бормотал он, нежно вытирая ее лицо, — не надо было мне тянуть тебя на эту прогулку. Я просто подумал... — Он начал вытирать ей шею.

Эмили открыла глаза.

— Что подумал?

— Подумал, что это удобный случай узнать друг друга получше.

Эмили пожала плечами.

— О чем ты беспокоишься? Ты все вспомнишь. Пройдет день-два, и все будет в порядке. А с лодкой ты хорошо придумал. Пейдж говорила, что ты должен заниматься тем, чем привык заниматься, потому что это способно помочь тебе вернуть память.

Ник нахмурился. Он протирал ей ладони, такие нежные и хрупкие. Он подумал, что она и вся такая же — нежная и хрупкая, — несмотря на ее кажущиеся резкость и независимость. Может быть, она просто не хочет, чтобы он о ней заботился.

— Нам надо учитывать вероятность, что память ко мне вообще не вернется, — медленно проговорил он.

— Нет! — вскричала Эмили. Ее синие глаза стали огромными. — К тебе обязательно вернется память, Ник. Должна вернуться!

— Не волнуйся так, Ангел, — произнес он успокаивающим тоном. — И вообще извини меня, что я был так настойчив. Ты, наверное, действительно права в том, что нам не следует торопиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, что ты не хочешь близости со мной не только из-за ребенка. Может быть, у нас с тобой... семейные проблемы?

— У нас нет семейных проблем, — твердо ответила она.

Ник кивнул. Хотя ее слова вовсе не убедили его, он считал, что незачем заострять на этом внимание. Черт возьми, Эмили беременна. Ей нельзя волноваться. Даже у самых счастливых семейных пар происходит перемена в отношениях, когда они ждут своего первенца.