Не сумев придумать больше ни одной отговорки, Стар шагнула в облако пара, придерживая руками рубашку, которая вздулась, наполнившись воздухом. Она решительно села напротив Ноя и попробовала сохранять неподвижность, но это оказалось невозможным. Вода бешено бурлила, сдвигала их ноги вместе, подталкивая ее от края к середине. Стар лишь однажды принимала подобную ванну, но тогда вроде бы обошлось без шторма. Разумеется, тогда она не сидела в одной ванне с мужчиной...

— Что вы хотели сказать? — спросил Ной. Он, судя по всему, чувствовал себя гораздо комфортнее, чем Стар.

— Э... — Ее ступня задела его бедро, и Стар резко отдернула ее, так что их обоих обдало брызгами. — Я должна сознаться... я для этого не гожусь.

— Для горячей ванны? — улыбнулся он.

— Вы попали в точку, обозвав меня недотрогой, — быстро заговорила Стар. — Я не кручу романы направо и налево, и я не создана для... секса.

Наконец-то она это сказала — и конечно, как и предвидела заранее, испытала неизбежное при таком признании унижение.

— То есть до определенного момента все идет хорошо, а потом... ничего особенного не происходит.

Секунду, которая показалась Стар страшно долгой, Ной смотрел на нее, а потом рассмеялся.

— Тут нет ничего смешного, — она толкнула его в бок. — Мой брак распался по другой причине, но это тоже сыграло свою отрицательную роль.

— Я смеюсь не над этим, — хмыкнул он. — А над тем, как вы сказали: «Я не создана для секса».

— А что, по-вашему, я должна сказать? «Я, между прочим, фригидная женщина, так что оставьте все ваши надежды»? — Стар почувствовала, как от досады у нее к глазам подступают слезы. — С одной стороны, мои родители всегда толковали о Великой Любви, возвышенной страсти на всю жизнь. А с другой стороны, все мои подруги своевременно влюбились, создали семьи и построили дома с тремя гаражами. Со мной этот номер не прошел.

Но тут лихорадочный поток ее слов сменился молчанием, потому что Ной потянулся к ней и прижал палец к ее губам.

— Извините, — пробормотал он. — Стар... такой вещи, как фригидность, не существует. Просто двое людей не подходят друг другу. А что касается страсти, то в вас ее больше, чем в любой из известных мне женщин. Вы просто направляете ее в другое русло.

Стар фыркнула.

— Мне тридцать два года, я не школьница, разочарованная первым неудачным опытом. Если до сих пор со мной этого не случилось, я сомневаюсь, что случится вообще.

— А вы когда-нибудь пробовали сделать остановку — осмотреться по сторонам и выяснить это досконально?

— У профессии фотожурналиста жесткие требования, — вздохнула Стар. — Я не могу позволить себе остановки.

— Предлагаю вам остановиться сегодня. — Ной повернул регулятор, и вода перестала бить ключом, а заструилась легкими водоворотами. — Не размышляйте так много. Просто расслабьтесь.

Стар охватило раздражение.

— Только не заводите с видом превосходства старую пластинку: «Я знаю, как лучше». Я сказала все это для того, чтобы вы не заблуждались на мой счет. Моя вина в том, что я первая вас поцеловала, но теперь я честно решила открыть вам всю правду.

Ной некоторое время молчал, потом Стар услышала негромкий вздох.

— Я вовсе не испытываю превосходства. Мы просто придерживаемся разных точек зрения. Вы — талантливая и умная женщина, которая в постели сущий динамит, я в этом уверен.

Стар съежилась в воде, чувствуя себя крайне глупо.

— Спасибо.

— Не за что. — Ной просунул руку ей за спину и помассировал напряженные мышцы ее плеч. — Не бойтесь, — прошептал он. — Я всего лишь проявляю гостеприимство.

Стар неразборчиво пробормотала что-то, пытаясь ничем не выдать, до чего ей нравятся прикосновения Ноя Брэдли. Женщины от таких прикосновений совершают большие безумства. И Стар знала, какие могут быть последствия — помолвка, свадьба, дети, привязанность к одному месту до конца жизни. Странно, но подобная перспектива, от которой ее всегда охватывал тоскливый ужас, на этот раз показалась не такой страшной. Может быть, она становится мягкотелой? Или просто сходит с ума? Супружеская жизнь, интимные отношения — это единственное, в чем Стар когда-либо потерпела неудачу. Она уже проворонила одного мужа, который понимал характер ее работы. А Ной терпеть не может всех журналистов. Общее будущее с ним невозможно.

— Если вам надо за что-то держаться, держитесь за меня, — сказал он, снимая ее пальцы с края ванны. — Поверьте, я не дам вам утонуть.

— Глупо. — Но она все же позволила ему поддержать себя одной рукой за плечи. Практически она оказалась сидящей у него на коленях.

Сквозь пар, поднимавшийся над горячей водой, можно было разглядеть звезды, блестевшие в ночном небе. Ной протянул руку, сорвал что-то с нависавшей над водой ветки и легко коснулся ее губ. Это «что-то» оказалось прохладным и бархатистым, словно лепесток розы.

— Что это?

— Цветок фуксии. — Ной медленно провел цветком по ее лицу и шее, давая ей время насладиться шуршащей лаской.

— У него нет запаха.

— Это правда. — Ной согнул ноги в коленях, и Стар сдвинулась ближе к нему. От горячей воды все ее тело охватила истома, она чувствовала себя совсем бескостной. Подобное Стар уже испытывала, когда Ной поцеловал ее. Жар, томление и ощущение полной безопасности.

Стар заметила, что он расстегнул пуговицы на рубашке, когда ее концы поплыли по воде. Ее грудь покалывало словно иголочками. Впервые ей захотелось, чтобы до нее дотрагивался мужчина... и не только дотрагивался.

— Ной...

Он поцеловал ее. Поцелуй был нежен, как цветок, которым он раздразнил ее. Но одного этого было уже недостаточно, что хитрец Ной прекрасно сознавал. Он имел огромное и несправедливое преимущество перед ней: он не только изучил анатомию человека в своем медицинском колледже, но и понимал подобные вещи инстинктом. Инстинкты вообще замечательно выручают. Они не дают оторваться от жизни. Будь у нее лучше развиты инстинкты, ей не приходилось бы продумывать свои действия на несколько ходов вперед.

Ной коснулся пальцами ее груди, и в ее голове произошло что-то вроде короткого замыкания. Неужели Ной был прав, когда сказал, что не стоит так много размышлять?

— Вам нравится?

— Нравится? А как вы думаете? — проговорила она заплетающимся языком. Стар отчетливо ощущала сейчас тяжесть своей груди, прикрытой смехотворно узким купальником. С таким же успехом она могла быть совсем нагой.

И ей хотелось этого! Ной провел цветком по ее груди, по плечам, и Стар широко раскрыла глаза. Она застряла в сетях чувственности и теперь была не в силах ни шевелиться, ни дышать, ни перенестись мыслью в какое-либо иное место. Сейчас они с Ноем находились в самом центре затуманенной вселенной.

Но вот шелковистое скольжение лепестков замедлилось, а Ной замер, и она сразу это почувствовала, потому что его мышцы сделались твердыми и жесткими.

— Ной...

— Ваше плечо. — Его голос прозвучал отчужденно и сердито.

Стар моргнула. Плечо? Что такое с ее плечом? Пальцы Ноя — теперь уже не чувственные, а по-докторски чуткие — ощупали свежий шрам, тянувшийся от плеча вниз в направлении сердца. О Боже!

— Я говорила вам, что была ранена, — спокойно произнесла Стар.

— Ранены? Вы сказали «давно». Я решил, что это случилось года два назад.

— Нет... несколько позднее.

Ной резким движением сбросил ее со своих колен прямо в самом глубоком месте ванны, и Стар окунулась с головой в воду.

— Великолепно! Я пережила войну, встречу с дикими зверями и торнадо для того, чтобы утонуть в джакузи!

— Леди, с вами опасно иметь дело. — Ной вылез из ванны и принялся вытираться полотенцем.

— Это несправедливо. — Стар скользнула по кафельному дну и поймала его за руку. — Я не хочу об этом говорить. Все уже позади.

Он отбросил полотенце в сторону.

— А сколько еще этих маленьких сюрпризов вы мне готовите? Может быть, вы уже не впервые ранены? А когда в последний раз на вас напали волки? Когда под вами провалился пол в горящем доме?