Стар выпустила руку Ноя и вздернула подбородок.

— К вашему сведению, здоровые волки на людей не нападают.

— А больные не в счет?

— Мне не верится, что вы говорите всерьез. Это такие пустяки.

— Бог мой, Стар, да вас едва не убило! Хороши пустяки. Еще четверть дюйма, и вы были бы мертвы, — фыркнул Ной.

— Но я жива. Кроме того, вы преувеличиваете насчет дюймов.

— Не в том дело. — Он склонился над ней, большой и особенно грозный в туманном сумраке. — Вы ведь собираетесь обратно, не так ли?

— Э... да, конечно. Вы же знаете, что такая у меня работа. — Сердце Стар болезненно дрогнуло. Какую-то долю секунды ей хотелось сказать «нет». Нет — экзотике дальних стран и их обитателям, нет — скучной череде отелей и пыльным рейсовым самолетам местных авиалиний. Она глубже погрузилась в воду, вздрогнув от холодного ночного воздуха. И от охватившей ее неуверенности. Но все же, какое право имеет он подвергать сомнению ее жизнь?

— У Бекки было достаточно потерь, — мрачно сказал Ной. — Ей нужна стабильность.

Что-то задело руку Стар, и она разжала пальцы. При слабом свете луны она увидела цветок фуксии, которым гладил ее Ной. Теперь от горячей воды он увял. На глаза Стар навернулись слезы. Она осторожно поддела его ладонью.

— Нечего прикрываться Бекки, — горько произнесла она. — Вы зашли слишком далеко, а теперь отступаете.

— Вы сами не знаете, о чем говорите.

— Правда? — Стар захотелось закричать или что-нибудь разбить. — Мы только что лежали с вами в этой ванне. Двое взрослых людей. Может быть, вы и беспокоитесь о Бекки, но так — что называется, заодно.

Ной сердито сверкнул глазами, но она продолжила:

— Вы ко всему относитесь с таким высокомерием! Я знаю, как вам не хватает брата. Но неужели вы полагаете, что только вы способны чувствовать?

— Вы даже не приехали на их похороны.

Стар резко встала и ударилась коленями о подводную ступеньку, но даже не заметила боли.

— Хотите знать, что тогда случилось? — Она бросила смятый цветок ему в лицо, и он непроизвольно отпрянул. — Я работала в Африке, в глухих районах. Когда я вернулась, меня немедленно послали в срочную командировку. Письмо нашло меня через несколько месяцев, я к тому времени уже лежала в госпитале. Сначала там даже не знали, кто я, а потом я продолжала хранить инкогнито, чтобы не поднимать вокруг себя шума.

— Вы сами могли позвонить. — Ной провел рукой по волосам.

— В охотничьих заказниках не часто встречаются телефоны, — иронически заметила Стар, — так же, как и ванные, кухни, джакузи и прочее.

— Какое облегчение! Теперь, если Бекки спросит, что случилось с ее крестной, можно рассчитывать, что всего через несколько месяцев я узнаю наверняка, умерли вы или живы.

— Ах так! — закричала Стар, уже не сдерживаясь. Она сорвала с себя рубашку и швырнула мокрый комок в сторону Ноя. На этот раз Ной был настороже и легко увернулся, и метательный снаряд угодил в стену дома. — Я не обязана слушать ваши нотации и говорю вам, что намерена регулярно видеться с Бекки. Вот и все, что вас касается.

— Будьте благоразумны, — сердито проворчал Ной.

— Я знала, что вы не поймете, вот почему я даже не пыталась объясниться раньше.

Стар выкарабкалась из ванны, не глядя себе под ноги: она была вне себя от злости. Ной попытался удержать ее, и она инстинктивно ударила его коленом, не слишком сильно, но ему пришлось ее выпустить. По крайней мере этот инстинкт в ней не дремал!

— Черт! — простонал он, а Стар в тот же миг поскользнулась и села на пол. — Так вам и надо.

Стар лягнула его в голень и попыталась встать.

— Ну, нет же, дикая вы кошка! — Не успела она опомниться, как Ной упал на нее сверху и крепко схватил за запястья.

— Пустите сейчас же!

— Ни за что. Я ценю части своего тела гораздо больше, чем вы.

Судя по его пылу, ни одна из этих частей особенно не пострадала от удара.

— Немедленно встаньте!

— Сначала переведу дыхание.

Но Стар не хотела ждать, тем более что сердце ее предательски билось где-то в животе. Пропади он пропадом с его обрезанными джинсами и чувственной улыбкой. Хуже всего было то, что Стар и сейчас хотела, чтобы он дотрагивался до нее, хотя понимала, что близость с Ноем Брэдли не ограничится только ускользающими мгновеньями наслаждения, ради которых не стоит приводить в беспорядок постель. Эта близость обещала нечто умопомрачительное, сказочное, феерическое...

Стар содрогнулась. Осмотрительность советовала ей не гадать, какие чувства способен пробудить в ней Ной, и самое лучшее — не испытывать этих чувств вовсе. Они были слишком сокрушительными.

— Оставьте меня, — прошептала она.

Луна стояла уже высоко на небе, и вся терраса была залита ее светом. Ной взглянул на Стар, и его сердце сжалось. Она показалась ему уязвленной и беспомощной. И виноват в этом был только он. Он вел себя как дикарь, иначе не скажешь. Но каждый раз, как он думал о том, что Стар едва не погибла, его сердце сжималось от страха. Стар была права. Он хлопотал не о том, чтобы оградить покой Бекки, — он стремился обезопасить себя. Слишком рискованно принимать ответственность за человека, который относится к жизни как к игре. К тому же Стар затронула нечто, дремавшее в глубине его души, — изначальную потребность мужчины обладать предназначенной ему женщиной и заботиться о ней.

— Вы не ушиблись? — спросил он, убирая влажные пряди волос с ее лба.

— Ной, пожалуйста, не надо...

Ной прижался губами к воспаленному шраму на ее плече. Потасовка, конечно, не лучший способ исцеления. За эти два дня Ной несколько раз видел, как Стар морщилась от боли, и неудивительно: рана еще не зажила окончательно, а по ней уже прошлись кошачьи когти. Насколько это серьезно? Ной осторожно сдвинул бретельки ее купальника и почувствовал, как участилось ее дыхание. Глаза Стар были закрыты, хотя при лунном свете он и не сумел бы прочитать в них особенно много... Одну секунду Ной колебался, а потом медленно потянул купальник вниз. О небо! До чего она была красива: высокая упругая грудь, голова запрокинута назад, глаза закрыты, ночные тени ласкают тонкие линии лица — настоящая фея, опутанная серебряными чарами, насылаемыми луной. Мелкие царапины на коже только подчеркивали ее прелесть, контрастируя с атласной гладью грудей и их бархатистыми кончиками.

Ной уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Никогда прежде он не встречал женщины, подобной ей, — упрямой и дерзкой, беспокойной и соблазнительной.

Он не мог устоять и, склонившись к ней, принялся покрывать поцелуями ее грудь. Стар изогнулась полным изящества и страсти движением. Возбуждающий запах ее кожи опалил его мозг. Как могло прийти ей в голову, что она фригидна? Какая нелепость!

— Стар... — выговорил он. Все тело его горело, охваченное желанием.

Она пробормотала что-то неразборчивое, и на мгновение Ною показалось, что она отвергает его.

— Мои руки, — сказала Стар, и он сообразил, что бретельки купальника сковывают ее движения. Он помог ей освободиться от них, и в следующий чудесный миг она обхватила его за плечи.

— Да... — пробормотал он, припадая губами к твердому соску и смутно ощущая, как ее ногти царапают кожу. Потом она погрузила пальцы в его волосы и потянула к себе его голову. Ной с трудом оторвался от нее, чтобы тут же получить в награду поцелуй, нежный и пылкий.

— Стар... — Ной глубоко втянул в себя воздух, возбуждая себя ароматом ее дыхания. Он жаждал получить от нее то, чего никогда не ждал от других женщин.

Доски под его ногами слабо задрожали — словно от чьих-то шагов, но Ной не обратил на это внимания. Он не мог отпустить ее ни на миг, ему казалось, что Стар тут же исчезнет, только унесут ее не крылышки феи, а самолет.

— Вот это уже тянет на сенсационный снимок!

Ной оцепенел, глупо надеясь, что этот саркастический голос прозвучал в его воображении. Он на несколько дюймов приподнял голову, и они со Стар взглянули друг другу в глаза.