Рыбаков машинально прислушался и обмер — мелодию из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» спутать с чем-либо иным было невозможно. Профессор тоже оторвался от книги и недоуменно осматривался по сторонам, пытаясь обнаружить источник знакомых звуков.

— Вот он, ваш «BOSS»,— тихо шепнул он Рыбакову, но тот и сам уже все понял.

Плотный шатен бросил свое полотенце на топчан, быстро разделся и, громко фыркая и брызгаясь, прыгнул в бирюзовую воду.

— Пойду сполоснусь,— сказал Рыбаков профессору, тоже прыгнул в бассейн и рыбкой ушел под воду, почти не подняв брызг.

Уваров, который решил идти ва-банк и частично раскрыть карты перед «шпионом», как он про себя называл Фишера, медленно плавал в центре бассейна. Неожиданно в полуметре от него на поверхности воды показалась знакомая бритая голова.

Рыбаков что-то спросил Уварова по-английски, но словарного запаса Никиты не хватило для того, чтобы понять, чего от него хотят.

— Извините,— широко улыбнулся он,— не понимаю...

Рыбаков опять повторил фразу, и в его голосе слышалась угроза. Уваров продолжал улыбаться.

— Если можно, по-русски.— Никита остановился на месте и лег на спину.— Я турист из России.

Рыбаков произнес что-то ругательное и поплыл к бортику.

— Вам привет из Центра!— бодро крикнул ему вслед Никита и злорадно ухмыльнулся.

Взбешенный «шпион» не оборачивался. Он и профессор быстро собрались и покинули зону отдыха. Уваров был доволен собой — противник выведен из равновесия. Еще немного, и из него можно будет вить веревки...

Долго плескаться Уваров не стал —боялся, что может простудить поясницу. В холодильнике нгубиевского «люкса» опера ожидало холодное пиво...

А Войцеховского в номере ждал совсем другой сюрприз.

— Михаил Александрович, вам придется уехать,— жестко заявил Рыбаков.— Ваше пребывание здесь становится небезопасным...

— Куда же я поеду? Домой в Кейптаун?

— Нет. Там тоже засада.— Андрей Борисович провел ладонью по своей лысой голове так, словно разглаживал волосы.— Поживете у моих друзей в Йоханнесбурге. Ночью вас отвезут.

— А вы?

— Я останусь.— Рыбаков сел в кресло.— Надо мне уравнение с одним известным решить.-

— Это связано с тем письмом? — стал строить догадки профессор.

— Да.

— Может быть, я останусь и помогу вам?

— Нет, вы должны уехать.— Рыбаков пристально посмотрел на профессора.— Думаю, я справлюсь сам...

Утром следующего дня Уваров, с гудящей от вчерашнего вечернего пива головой, спустился к завтраку в ресторан отеля, надеясь снова встретить там «сладкую парочку» своих подопечных. Разжевывая омлет с мясом страуса, нравственный полицейский оглядывался по сторонам, пытаясь загнать похмельные ощущения в глубь организма. Получалось у него не очень хорошо. Не хватало допинга. Очень хотелось пива, но Никита всеми силами сдерживал себя. Он все-таки был на службе.

Рыбаков появился позднее обычного. Он набрал со шведского стола тарелку снеди и уселся на свое место, окидывая зал проницательным взглядом. Заметив Уварова, зло поморщился и повернулся к нему спиной.

Никита довольно усмехнулся. Но его ликование длилось недолго — профессор Войцеховский все не появлялся, и Уваров заволновался.

Тем же утром в деревне баквена бурно отпраздновавший вчерашнюю победу вождь Питер Нгуби отдал шаману распоряжение о подготовке к обряду посвящения в воины.

Шаман почтительно выслушал вождя, что-то коротко ответил и покинул царское бунгало, где принимал его Петр Первый. Нгубиев взял со стола стакан свежевыжатого сока, выпил его залпом и, отдышавшись, повернулся к операм:

— Короче, мужики. У меня к вам еще одно дело есть...

— Какое? — насторожился Вася.

— Сегодня обряд будет. Посвящение в воины баквена. Ну, там, шуры-муры, костер, танцы и все такое...

— Понятно,— оборвал вождя Плахов.— От нас-то что требуется?

— Ну, короче, в воины вас надо посвятить. Так надо.

— Зачем?

— Чтобы Шакил, падла, не подумал свое решение изменять. Если среди моих баквена будут русские «мафиози», то он не пикнет больше, железно.

— Да ты с ума сошел! — воскликнул Вася.— Ну, ты, Петя, даешь... А в невесты нас не надо посвящать?

— Да вы что, мужики, это реальная процедура, все очень просто! Грудину вам разрисуют, потом воинское зелье выпьете, потанцуете малька — и все дела.

— Что за зелье?

— Лечебное,— вскочил Петруха.— Полезное, на травках местных. Болеть не будете, силы прибавит и все такое...

— Поди, наркота какая-нибудь,— усомнился Рогов в словах вождя.

— Ну конечно, малька оно торкает,— согласился Петр,— но только самый децл, как пива попить. Соглашайтесь, мужики! Представьте, какая экзотика... Все в России от зависти умрут.

— Лишь бы здесь самим не умереть.

— Не умрете.

— Ладно, Петр, кончай агитировать,— согласился Плахов, подумав.— Мы не против.

— А почему бы и нет? — Рогов широко улыбнулся.— Вот расскажу тестю, он не поверит!

— Ну и ладушки, мужики,— обрадовался Нгубиев.— Пусть Шакил знает, что у нас все реально.

В этот момент у Петрухи зазвонил телефон.

— А, Никита Андреич, здрасте... Сейчас передаю...

Плахов взял трубку и услышал в ней взволнованный голос Уварова:

— Игорек, ты?

— Да. Привет.

— Слушай, здесь такая ерунда,— издалека начал Никита.— Короче, профессор пропал.

— Как пропал?

— На завтрак сегодня Рыбаков один приперся. Я сразу в регистратуру, а мне там говорят — съехал Войцеховский. Может, он домой?..

— Доигрался,— раздраженно бросил Игорь.— А Рыбаков остался?

— Этот на месте,— вздохнул Уваров.

— Короче, заканчивай, Никита! Все, хватит, сворачивай лавочку.

— Что-то тебя слышно плохо! — заорал в трубку Уваров.— До завтра ждите, я перезвоню!

Трубка разразилась короткими гудками.

— Что, профессор свалил? — спросил Рогов.

— Да,— зло подтвердил Плахов.

— Наверняка спугнул он их. Говорил я, не надо было его посылать.

— Так, может, свинтим этого шпиона, притащим в племя да потолкуем с ним здесь? — предложил Нгубиев.— Я обслуге скомандую, они махом сделают...

— Погоди немного,— успокоил его Игорь,— Подождем до завтра. Если профессор не объявится, так и сделаем.

За стенами бунгало раздалась мерная барабанная дробь, и стройный хор мощных мужских голосов затянул ритмичную песню.

— Скоро церемония начнется,— вспомнил Нгубиев.— Так что готовьтесь, мужики. А я сейчас позвоню своим людям в Сан-Сити и попрошу, чтобы они за Никитой Андреичем присмотрели. Ничего с ним не случится.

— Боюсь, не поможет...

Плахов сидел понурив голову. Никаких новых данных о пропавшем Данилове собрать не удалось. Игоря уже не раз посещала мысль, что поиски напрасны, и им давно уже пора вернуться в Питер и предложить Ждановичу подыскивать себе нового компаньона. Однако он твердо решил, что вернется домой либо с Даниловым, либо с проверенной информацией о том, что в действительности произошло с русским бизнесменом в парке Крюгера. Пока это дело очень смахивало на стопудовый «глухарь», но в любой момент ситуация могла измениться кардинально. Оставалось только ждать, когда это произойдет.

Уваров понял, что теперь они с Рыбаковым поменялись ролями. Следовательно, не надо больше беспокоиться о том, чтобы не упустить из виду лысый «объект», а можно заниматься тем, что душе угодно. Никуда он теперь не денется, голубчик, будет ходить следом как привязанный.

Внутренне усмехаясь, Никита курил на мостике, переброшенном через небольшой пруд возле крокодиловой фермы Сан-Сити, и кормил ленивых рептилий булкой, захваченной из ресторана.

Булку крокодилы кушали, но с неохотой — наверное, слишком мягкой была эта пища для их острых зубов. Извивающиеся темно-зеленые тела, покрытые воинственными шипами, беззвучно перемещались по поверхности озерка, оставляя на воде мягкие разводы. Это зрелище Уварову нравилось, и, хотя похмелье еще сжимало грудь и голову стальными клещами, хватка эта уже ослабла настолько, что Никита мог сказать, что чувствует себя относительно хорошо.