Вообще, при всей силе его характера и здоровья (если не считать проблем со спиной), похмелье никогда не было для него проблемой. Он считал

это не болезнью, а лишь временным недомоганием, что выдавало в нем неисправимого оптимиста. Уваров украдкой огляделся по сторонам и заметил господина Фишера, наблюдавшего за ним из-за кустов. Белый костюм и лысая голова шпиона отнюдь не способствовали хорошей маскировке. «А может быть, он и не прячется? — подумал „человек из Центра".— Зачем ему это, в конце концов? Надо проверить»..» Никита решил продолжить серию издевательств, которым уже подверг слегка очумевшего военного советника.

Еще раз оглянувшись по сторонам и сделав вид, что ничего не происходит, Уваров достал из кармана пачку сигарет, напустил на лицо выражение крайней озабоченности и поднес пачку к уху.

— Алло! Товарищ полковник? — «громко» зашептал Никита.— Это я.

Воображаемый полковник разразился долгой тирадой, не давая своему подчиненному вставить в разговор хотя бы одно слово.

— Так точно. Все как положено,— снова доложил Уваров, кивая.— И пароль назвал. Никак не реагирует. Совершенно. Разговаривает со мной только по-английски... Чем занимается?..

Уваров изобразил на лице задумчивость и развернулся к кустам, где затаился Рыбаков, подслушивая секретный разговор.

—...Да ничем — загорает возле бассейна с каким-то дедом... Ходит в варьете... Может быть, и перевербовали, кто его знает... Так точно... Понял... По варианту «бис». Все. До связи.

Уваров спрятал «рацию» обратно в карман и шагнул к пруду. Небольшой крокодил подплыл к мосту, нацелил на Никиту маленькие глазки. Уваров кинул ему остаток булки, но пупырчатый не обратил на нее никакого внимания, продолжая сверлить человека голодным взглядом.

— Не дождешься, Гена,— ласково сплюнул человек.

Уловив движение у себя за спиной, Никита обернулся и пересекся взглядом с Рыбаковым, который подкрался к нему почти вплотную. В стальных глазах «шпиона» он прочитал мрачную решимость («Не думай о секундах свысока...»). Еще мгновение, и Рыбаков швырнул бы Уварова прямо в пасть к крокодилам. Но осуществить коварный замысел он не успел. Видимо, темнокожая Фортуна в Сан-Сити в очередной раз показала бывшему офицеру Советской Армии шоколадный зад. Уваров ехидно подмигнул оппоненту и быстро ретировался. Рыбаков облокотился на перила, прожигая взглядом спину врага и собираясь с мыслями.

Проклятой Фортуне невольно подыграли господин Смирнов со своими приживалками, которые так некстати для Фишера направились полюбоваться на рептилий. Мотя, выдавая очередной увлекательный монолог, заметил Рыбакова, только когда взошел на мостик.

 — А этот чего здесь пасет? — набычился авторитетный турист, сжимая кулаки.

— Похоже, крокодильчиков кормит,— хихикнула блондинка.

— Ты его не сильно долбанул в последний раз? — Брюнетка нежно погладила спонсора по руке.

Рыбаков медленно повернулся и окинул троицу ничего не выражающим взглядом.

Мотя приблизился к Фишеру и пощелкал пальцами перед его слегка распухшим носом.

— Реакция есть. Только фэйс я ему немного помял.— Смирнов явно гордился собой.

— Сестренка,— обратилась блондинка к брюнетке,— ты скажи ему, что крокодилы злые, укусить могут.

И захихикала, не обращая внимания на презрительный взгляд соперницы, которой пришлось переводить ее тупую шутку.

— Сенкью,— поблагодарил брюнетку Рыбаков, не меняя позы.

— Злые, но вкусные. Даже без соли! — подняв вверх большой палец, засмеялся Мотя.— Вот такая закусь, лучше свинины. Иди, мужик, в ресторане пожуй. Может, полегчает.

Смирнов слегка подтолкнул Рыбакова в сторону ресторана, и веселая компания удалилась.

«Все. Хватит,— твердо решил шпион.— Больше никаких проколов. Надо только разобраться с этим BOSSom... Интересно, он как-нибудь связан с людьми из „Эрмитажа"? Сегодня же выясню».

Барабанный стук и бодрое пение за стенами хижины внезапно затихли.

Петруха напрягся, меняясь в лице.

— Пора,— тихо произнес вождь, поднимаясь из-за стола. Он подошел к стойке бара, открыл шкафчик, извлек странный головной убор, по форме напоминающий срезанное горлышко бутылки из-под пива.

Из горла бутылки торчало несколько разноцветных перьев, довольно потрепанных, словно хвост ощипанного павлина.

— Ритуальная шапка, — объяснил Петруха, стряхивая пыль с перьев.— Раздевайтесь.

— Что, догола? — испугался Вася.

— Да нет, до пояса. Так обычай велит.

— А если москит ужалит?

— Не боись, Василий, во время обряда не кусают. Давайте шустрей, идти пора. Встанете у меня за троном, а потом шаман скажет, что делать.

— А ты чего, Петя, так разволновался? — Игорь нехотя расстегивал рубашку.— Может, что недоговариваешь?

— Да нет, все нормально.— Голос Петрухи слегка дрогнул, — Просто я... Ну, короче, не по себе иногда бывает на этих шоу...

— Это почему? — насторожился Вася.

— Ну, не знаю,— уклончиво ответил Петруха.— Батя мне говорил, что это память предков, типа, они стращают вождей баквена, чтобы те не косячили против своего народа.

— Что за предки такие, мертвецы, что ли? — Плахов наконец снял рубашку и аккуратно повесил на плетеное кресло.

— Крокодилы,— нервно усмехнулся Нгубиев, водружая на голову ритуальную шапку.— Готовы? Тогда пошли.

Вождь накинул на плечи мохнатую шкуру неведомого зверя и покинул бунгало первым. Опера последовали за ним. Вокруг стояла удручающая тишина. Безмолвную деревню окутали ранние сумерки. Яркие звезды уже начинали поблескивать на темно-синем небе. Плахов только сейчас заметил — светила расположены как-то непривычно.

— Смотри, Игорек,— прошептал Вася.— А звезды-то здесь совсем другие, я только сейчас увидел...

— Я тоже,— тихо ответил Игорь.— Здесь неба больше, чем земли.

Племя баквена замерло в ожидании. В центре главной деревенской площади полыхал огромный костер, вокруг которого выстроились похожие на изваяния воины. Отблески пламени играли на неподвижных, словно выточенных из эбонита лицах.

Разноцветные набедренные повязки, длинные копья и причудливые шапки, увенчанные зубастыми мордами крокодилов, наводили на мысль о путешествии в прошлое или витиеватом кошмаре, посетившем невоздержанного страдальца после бурной вечеринки. Отблески огня играли на наконечниках копий, придавая крокодильей коже зловещий оранжевый оттенок. Завидев вождя, воины ожили и синхронно склонили головы, отчего пасти сушеных рептилий нацелились на Петруху со товарищи.

— Ни хрена себе цирк,— прошептал Вася.— А чего так тихо?

— Я и сам не знаю,— сквозь зубы процедил Петруха.— Спрашивать как-то неудобняк было. Но это ненадолго. Щас начнется.

За спинами воинов застыли женщины, укутанные в пестрые накидки. Длинные волосы украшали гирлянды блестящих бус.

Нгубиев взгромоздился на трон, друзья, как преданные телохранители, пристроились за ним, прикрывая тыл — а вернее, прикрываясь Петрухой. И тут тишину взорвал низкий заунывный вой, постепенно набирающий обороты,— добросовестные баквенки начали ритуальные песнопения. Когда завывания достигли высшей точки, их поддержал барабан.

— Эта бодяга еще минут сорок продлится,— прокомментировал Нгубиев.— Потом выведут пацанов, которых в воины надо посвящать. Затем сам ритуал. Я его упростил.

— Как это? — Изнемогая от баквенских воплей, Плахов с трудом подавил желание заткнуть уши — вдруг аборигены обидятся...

— Ну, раньше новых воинов в джунгли на двое суток отправляли. Без харчей. Кто выживет, тот и воин. Я это дело отменил — чего пацанам умирать зазря?