— Закуска есть?

— В холодильнике посмотри,— разрешил Эндрю.

Никита открыл холодильник, но обнаружил только большую чашку колотого льда.

— Мы люди не гордые,— улыбнулся Уваров.— И льдом захрумкаем.

Никита с ходу налил себе стакан водки, не обращая внимания на мрачную физиономию собеседника.

— Прозит! — произнес он тост.— За знакомство!

Рыбаков отпил глоток из своего стакана, Уваров единым махом опрокинул в себя водку и захрустел льдом.

— Ты мне внятно можешь сказать, кто ты такой и чего хочешь? — Лысый раздраженно уставился на собеседника.

— Неужели сам еще не понял?

— А что я должен понять?!

— О-о-о... Я считал, ты умнее,— протянул Уваров, посасывая кусочек льда.— Ты подумай, капитан...

— Плевать мне, что ты считаешь! — повысил голос Эндрю.— С кем это ты по телефону болтал? Там, у крокодилов.

— Не кипешись, братишка... Сам знаешь, в нашем деле главное — выдержка, трезвая голова и здоровая печень. Дойдем и до полковника. Между первой и второй. Ну, как говорится...

Уваров до краев наполнил стакан Рыбакова. Фишер тот же номер повторил с водкой.

— Давай, Андрюха, за родину, которая ждет.— Посуровев, Уваров молча влил в себя огненную воду. Оппонент последовал его примеру.

— Закусь мог бы и получше приготовить,— пожурил Уваров, отправляя в рот кубик льда.— Отвык небось на чужбине от соленых огурцов.

— Хорош водку мутить. Или ты Балда из сказки?

— Плохо ты, капитан, обо мне думаешь,— вздохнул Уваров.— Ой плохо... Я к тебе с душой, а ты... Нехорошо.

— Тогда ты — мент,— не унимался Рыбаков.

— Ага. Из Анголы,— нагло ухмыльнулся Уваров.

Андрей Борисович потихоньку закипал, с трудом подавляя желание накинуться на неприятеля.

— Так какого черта тебе надо?!

Вряд ли Уваров смог бы сейчас четко ответить на этот вопрос, но он и не собирался. Пока. «Всему свое время. И каждому свое,— пропел он про себя.— Уварову — водку, а Фишеру... а Фишеру...» Не придумав подходящей рифмы, Никита снова потянулся к бутылке:

— Ты отзыв вспомнил? Вспомнил, Андрюша?

— Кончай в шпионов играть,— глухо простонал Рыбаков.

— Какие уж тут игры. Давай лучше вздрогнем для полного взаимопонимания...

Самуэль Мурунди подъехал на стоянку отеля «Шаттл» точно в условленное время. Он проверил свой автоматический кольт, заткнул его за ремень под рубашкой и выбрался из машины.

Обещания ничего не курить перед операцией Сэм не сдержал. Душа просила травки. Что сразу же просек охранник отеля, преградивший Сэму путь наверх.

— Ты здесь живешь, земляк? — вежливо поинтересовался бодигард.

— Нет,— отвел глаза Сэм, уставившись на носки черных лакированных ботинок. —Я иду в гости к другу. Пятьсот второй номер.

— Пусть он сам тебя встретит,— предложил охранник.— Можешь ему позвонить.

Недовольный Сэм вернулся на улицу и достал мобильник. Он долго тыкался в кнопки, пока наконец не нашел в записной книжке номер телефона мистера Эндрю Фишера.

Вася Рогов лежал на теплой африканской земле, ощущая в каждой клеточке своего тела мягкую пульсацию. Воины все скакали вокруг костра в исступленном танце, к ним уже присоединились молодые баквена, и только белые товарищи, сраженные зельем, были по указанию вождя перенесены в тихое место.

Васе вдруг почудилось, что какая-то бессмертная его часть, душа или как ее там, отрывается от тела и взлетает высоко в небо, медленно паря в безвоздушном пространстве. Свет ярких звезд струился вниз, освещая мрачную землю. Вдруг где-то в нескольких километрах под собой он заметил огни, и непреодолимая сила потянула его вниз. Вася испугался, что не сможет вернуться обратно в свое тело (вдруг чужое подвернется, менее симпатичное), но страх вскоре сменился любопытством, перетекая в железное спокойствие и полное осознание своих безграничных возможностей.

Огоньки при ближайшем рассмотрении оказались деревней какого-то племени. Возле хижин Вася (или его блуждающая душа) разглядел черных воинов, вооруженных карабинами. Дверь одной из хижин отворилась, и из нее вышел вождь в леопардовой накидке — толстый негр с круглым лицом, обезображенным глубоким шрамом. За вождем вышел белый мужчина в рубашке и шортах. Его лицо, заросшее густой щетиной, и нечто во взгляде, на пару секунд обратившемся к звездному небу, показалось Васе знакомым. Но вспомнить, где он его видел, Рогов не смог.

Вождь злобно прокричал что-то белому, тот коротко ответил. Один из воинов вскочил с земли, подбежал к белому и, подталкивая его прикладом карабина, увел в темноту...

Вася очнулся рядом с Игорем и не сразу понял, проснулся он или все еще грезит, телепатически скитаясь по незнакомым племенам.

Плахов мечтательно улыбался и смотрел в небо. Судя по всему, он тоже где-то летал.

— Игорек, ты как? — Василий с трудом ворочал неповоротливым, словно окаменевшим языком.

— Нормально,— чужим голосом прошелестел Игорь.— Вася, а можно тебе один вопрос задать?

— Давай.

— Ты в милицию зачем пошел работать?

— Ну, так и не скажешь сразу,— протяжно, по слогам, будто иностранец, с трудом освоивший азы русского языка, выговорил Вася.— Но если честно, я пошел в милицию правду защищать. Ну и еще жилплощадь улучшить.

—  Понятно,— так же медленно протянул Игорь.— Только ты больше никому об этом не рассказывай... Насчет правды.

Вася согласно кивнул и снова улегся на землю. Дробь тамтамов постепенно сходила на нет. Обряд посвящения в воины племени баквена подходил к концу.

Бутылки на столе в номере Рыбакова уже наполовину опустели, а кубики льда в металлической плошке превратились в холодную водичку. Закуска закончилась, но застолье продолжало набирать обороты. Уваров, подперев подбородок рукой, смотрел на Рыбакова влюбленными глазами. Нрав шпиона тоже смягчился под влиянием виски — он поймал себя на мысли, что ему нравится выпивать с Никитой. После успешного прохождения стадии «Ты меня уважаешь?» Рыбаков вновь попытался вернуть разговор в нужное ему русло.

— Так кто же этот полковник, Никита? — спросил он, слегка запинаясь на согласных,— Скажи мне наконец.

— Слушай, Андрюша,— Уваров полез за льдом, но только замочил пальцы и тут же аккуратно вытер их об обивку кресла,— ну чего ты привязался, а? Хрен-то с этим полковником. Мы ж с тобой нормальные мужики. Офицеры. Все вопросы решим. Согласен?

— Йес,— кивнул Рыбаков, покачнувшись.— Оф кос.

— Вот скажи, если родина прикажет нажраться — нажрешься?

— Йес!

— Тогда пей!

— А ты что, родина?

— Да, я — родина.

Еще по сотне граммов перетекли из бутылок в желудки офицеров.

— А хочешь, споем? — предложил Уваров.— Нашу. Боевую.

Он крепко ухватился правой рукой за столешницу, подался вперед, закатил глаза и уже был готов затянуть что-то щемящее и пронзительное, пахнущее березовыми, вениками, снегом и баней.

— Не надо песен.— Рыбаков отрицательно замотал лысой головой.— Давай лучше разговаривать, Никита.

— Ну, тогда говори мне как на духу— Уваров смачно ударил кулаком по столу так, что оставшаяся ото льда водичка залила дорогую полировку— Как на инквизи... Тьфу ты — как на исповеди. Йес?

— Йес,— покачнулся Рыбаков, окунув в лужицу манжет рубашки.— И ты мне.

— Шалишь, брателло,— рассмеялся Уваров и погрозил Рыбакову пальцем.— Я первым спросил.

Рыбаков, потеряв на мгновение ритм беседы, тупо уставился на мокрый рукав.

— Вот черт!— ругнулся он, и словно в подтверждение его слов раздался звонок мобильника.— Что? Где? — Рыбаков вскочил на ноги и лихорадочно принялся искать телефон.

— Вот он, Андрюша,— подсказал Уваров, показывая на стол. — Прямо перед тобой.

— Ага.— Рыбаков схватил телефон, нажал кнопку ответа и заговорил по-английски: — Алло... Кто это? А, это ты... Кто не пускает? Хорошо, жди там.

— Подруга беспокоит? — поинтересовался Уваров, когда Андрей Борисович закончил разговор.