— Теперь я понимаю твои слова о том, что я забрала у тебя помимо работы и чести, — сказала Джессика, осознавая наконец сложившуюся ситуацию. — Ты решил отомстить мне за происшедшее в прошлом. Так как я все отняла у тебя, то и ты лишил меня всего. Ты отобрал у меня дом и наследство, которое я считала своим. Ты подкупил моего жениха, чтобы он разорвал помолвку. Я потеряла даже самоуважение, когда ты сделал меня своей любовницей.

— Прошлой ночью ты не слишком сопротивлялась во время наших занятий любовью, — сказал он.

Анжелос резко взмахнул рукой, указывая ей на огромную кровать, где прошлой ночью они предавались страсти. При одном воспоминании об этом Джессике захотелось почувствовать его прикосновения, раствориться в нем, ощутить себя в безопасности. Однако вместо этого она продолжала свою речь.

— Ты вызвал во мне желание, но не пробудил любви к тебе! — крикнула она Анжелосу, который направился к двери. — Ты унизил меня так, как никто прежде, так что можешь быть этим доволен. Теперь я хочу знать только одно: всего ли ты добился? Ты достаточно получил?

— Достаточно ли я получил? — повторил он ее вопрос. Его тон был циничным, глаза сверкали. Анжелос схватился длинными пальцами за дверную ручку и открыл дверь. — Достаточно ли я получил? Нет, моя дорогая принцесса, мне никогда не будет достаточно полученного. Если тебе это так важно знать, то мне всегда чего-то не хватает. Но сегодня вечером я получил столько, сколько мог принять: ни больше, ни меньше. От тебя я и не смог бы получить больше.

Анжелос явно дал ей понять, что разговор окончен. Он намеревался уходить. Ему хотелось покинуть спальню как можно скорее. У Джессики не было ни физических, ни душевных сил, чтобы позвать Анжелоса назад.

Она не осмелилась произнести ни слова, а только молча слушала, как со стуком закрылась парадная дверь. Если бы Анжелос остался в спальне еще на какое-то время, Джессика наговорила бы лишнего и только испортила бы свое положение. Если бы Анжелос произнес хотя бы еще одно слово, попробовал бы оказать на нее давление, тогда Джессика не сдержалась бы и высказала ему все, что она думает о происходящем.

Она сказала бы Анжелосу, что ему прекрасно удалась его месть. Он получил то, о чем даже мечтать не мог.

Однако Джессика решила, что ни при каких обстоятельствах он не узнает о ее любви. Если вдруг Анжелосу станет известно о ее истинных чувствах к нему, он ощутит себя еще большим триумфатором и придумает новый способ ее унизить.

Джессике потребовалось несколько минут, чтобы понять сказанное Анжелосом.

Сначала она мерила шагами комнату, пытаясь сдержать горькие слезы. Анжелос своим резким ответом обидел ее. Будь у нее возможность уехать с этого острова, она бы тут же собрала свои вещи и ретировалась. Единственное, что удержало ее от поспешного решения, так это осознание своего положения. Улететь с острова можно было только на вертолете, которым Анжелос управлял самолично. Внезапно Джессика увидела: нынешнее ее поведение очень похоже на то, что привело к разрыву с Анжелосом несколько лет назад, когда она, полуобнаженная, объявилась в его жилище. От понимания этого Джессика даже замерла на месте.

В тот вечер она действовала сознательно. Тогда она твердила себе, что должна соблазнить Анжелоса, но повела себя подобно избалованному ребенку: она уступила Марти, когда тот велел ей отправляться спать, и таким образом избежала наказания. В то же время Анжелос остался единственным, кто принял на себя всю ответственность за случившееся.

Произошедшее семь лет назад не исправить. Но теперь ей пора прекратить трусить и укрываться от реальности. Повторять прошлую ошибку — непозволительно. Джессика уже давно не ребенок, и теперь ей не удастся спрятаться за широкой спиной Марти.

Следует пойти к Анжелосу и признаться в том, что она была не права и вела себя ужасно. Только в этом случае Джессика сможет смело смотреть в будущее, зная, что сделала все от нее зависящее.

Сняв белый халат, она надела бирюзовое шелковое платье. Оно было чересчур откровенным, но все же придавало Джессике уверенности, которая явно потребуется ей в разговоре с Анжелосом. Хотя еще неизвестно, удастся ли найти его.

Ее страхи скоро развеялись. Выглянув в окно спальни, она заметила темный силуэт Анжелоса. Он стоял на пляже у кромки воды, засунув руки глубоко в карманы брюк, и пристально вглядывался в горизонт. При виде Анжелоса она вспомнила его последние слова: сегодня вечером я получил столько, сколько мог принять: ни больше, ни меньше. От тебя я и не смог бы получить больше.

Джессика понимала, что ничего не поделаешь и придется принять его слова как данность.

На пляже быстро темнело, когда она отправилась навстречу Анжелосу. В тени утеса Джессика вообще перестала что-либо различать, поэтому на краткий миг остановилась. Она не знала, где именно сейчас находится Анжелос. Джессика тихо позвала его по имени, и ее голос надломился.

— Я здесь, — откликнулся он.

Его голос звучал недружелюбно, хотя что она ожидала услышать? По меньшей мере в тоне Анжелоса не было агрессивности. Он ведь не пожелал ей отправляться ко всем чертям, а это уже немаловажно.

— Что ты хочешь? — спросил Анжелос.

Он по-прежнему стоял у кромки воды, которая ласкала его босые ноги. Казалось, ему наплевать на то, что соленая вода намочила тонкую ткань его брюк. Анжелос пристально смотрел в лицо Джессики. Было темно, поэтому она едва могла видеть выражение его лица. Непонятно, то ли он приглашает ее к разговору, то ли хочет от нее избавиться.

Джессика решила рискнуть. Она должна это сделать. С трудом сглотнув, Джессика начала говорить:

— Я пришла попросить у тебя прощения… Я хочу, чтобы ты простил меня за все, что произошло между тобой и Марти. Ты сказал, что потерял отца. Но правда в том, что это я потеряла его, ради того, чтобы обрести тебя. Если бы он по прошествии какого-то времени спросил меня о том, что произошло, я сказала бы правду. Однако он не спросил. Он просто сообщил мне о твоем отъезде и заявил, будто ты поклялся отомстить и никогда не вернешься. Марти сказал, что мы не должны вспоминать о происшедшем, поэтому мы ни разу не касались этой темы.

Анжелос молча слушал ее. Он казался безмолвной скалой. В лунном свете Джессика заметила, как его чувственных губ коснулась легкая усмешка.

— Он был прав насчет мести и клятвы никогда не возвращаться в этот особняк, — признался Анжелос. — В то время я был одержим местью. Мне было всего двадцать три года. Я оказался вспыльчивым и чрезвычайно самолюбивым. И в самом деле верил, что мне никогда больше не захочется с ним видеться. Однако все эти годы я тайком наблюдал за происходящим в Манорфилде и сразу узнал о том, что здесь творится нечто неладное. Несколько лет назад я вытащил Марти из долговой тюрьмы. Я надеялся, что в тот момент, узнав о моей помощи и поддержке, он выслушает меня.

Анжелос на краткий миг закрыл глаза и провел по ним тыльной стороной ладони, смахнув непрошеные слезы. Сердце у Джессики сжалось, но она не произнесла ни слова, понимая, что Анжелос отвергнет все попытки его утешить.

— Я и представить себе не мог, что он умрет от инфаркта. Мне даже не удалось поговорить с ним, — сказал он.

Тьма ночи скрывала от Джессики выражение его лица, однако она слышала, с какой горечью говорил Анжелос.

— Ты наблюдал за жизнью в Манорфилде, поэтому был в курсе всех дел, — произнесла она.

Джессика почти позабыла о найденных письмах. Однако теперь пришло время узнать обо всем досконально. В глубине души она надеялась, что ошибается и просто неверно прочла, указанную на них дату. Но реакция Анжелоса заставила ее изменить свое мнение. Внезапно Джессику охватил ужас, ибо она поняла, что происходило в действительности.

— Ты следил за событиями в Манорфилде. Ты знал о моих отношениях с Крисом. До своего приезда в Англию ты перечислил ему огромную денежную сумму. За что ты платил ему, Анжелос? Что ты у него купил?