– Не переживайте, я справлюсь.

Мы вышли с черного хода и спустились по полуразрушенной лестнице. Там, средь трав, возле розовых кустов, стояла позеленевшая лавочка. Мне нравился вид запущенного сада, и поросшее тиной и кувшинками озеро выглядело мило и живописно. Я с удовольствием снова устроилась на коленях Криса, но долго мы не просидели – вернулись в спальню…

Спустя двое суток замок ожил. Теперь то и дело слышались разговоры, пахло едой, по коридорам бегали дети. За обедом мы наконец-то встретили Алеарда, и его вид мне не понравился. Как и Крис, он похудел, к тому же правая рука была перевязана и смирно лежала вдоль тела.

– А где Фрэйа? – спросила я, когда мы осторожно обнялись.

– Спит.

– Столько времени прошло... С ней все хорошо? – насторожился Кристиан.

– Именно она прогнала темного в Пропасть. Ей пришлось куда тяжелее, чем нам.

– Она? Но я думал… – Крис смутился и посмотрел на меня. – Мне казалось, это ты его победил, а мы помогали.

– Помогали все, но последний, самый тяжелый бой приняла Фрэйа. На самом деле я пытался помочь и сумел отдать какую-то часть памяти, одну из оболочек… Но еще помог призрак друга Фрэйи, Кириана. Часть его души, столь сильная, что имела контроль над временем.

– Ал, притормози. Что за оболочка?

– Поле Памяти. Одно из полей. Помимо прочего, то есть Цветности, Светности и Стихийности, у бродяги есть наращиваемые оболочки. Они вроде щитов и формируются из воспоминаний. Кстати, это связано с испытаниями, что проходит каждый, кто ступает за Промежуток.

– Блин, ты снова начинаешь сыпать знаниями, как горохом из банки. Я хочу где-то это записать помимо подкорки.

– Мысли о школе в Грозовом мире еще не покинули?

– Не, как раз планирую этим заняться, когда мы попадем-таки на Трогию и обживем ее. Так что за испытания?

– Не знаю точно, Крис. Может, это что-то вроде проверки на прочность?

– Кажется, я знаю, о чем ты, – сказала я. – Но предлагаю обсудить это, когда все соберутся.

– Ладно. Мы можем чем-то Фрэйе помочь?

– Спасибо, ребят, но нет. Я хочу сам. К тому же Бури все еще сидит в башне. Он не оставит нас без внимания и продолжит отдавать силу.

На том и попрощались.

– Думаешь, она будет в порядке? – спросила я, беспокоясь за благополучие новообретенной подруги. За дни путешествия Фрэйа стала мне очень дорога. Впрочем, как и остальные ребята, но с ней нас связывало нечто особенное.

– Алеард вернет любимую. А пока что предлагаю поесть.

– Хорошее предложение! У меня все тело как будто сметанное…

– Прости, милаха, – веселым шепотом произнес мужчина. – Я дорвался.

– Ты… другой, когда мы… – и покраснела, потому что мимо прошел ухмыляющийся Ойло. Парень тяжело хромал, и был бледен, но улыбался победно. – Я не ожидала, что у нас все будет так…

– Безумно?

– Да. И когда я стану нормальной консистенции…

– Я снова сделаю тебя сметаной?

– Крис! – расхохоталась я, пряча лицо у него на груди. – Ты снова хочешь… Просто я хочу. Это нормально? Знаю, глупый вопрос, но…

– Суп. Я хочу суп. И воду. И яблоко. А потом тебя, Ава. И это нормально…

…Голова раскалывалась. Я попыталась сесть и ахнула: словно острое шило пронзило висок!

– Алеард!

Без ответа. В самом деле, не сидеть же ему возле меня сутки напролет! Я знала, что прежде он постоянно был рядом.

– Отдохни, – выговорила я и прижалась головой к деревянной резной спинке.

Сильнее, так, что на лбу наверняка отпечатался узор. Что же за боль такая! Голову словно утыкали иголками! Впервые в жизни мне захотелось выпить чудодейственную микстуру. Или позвать Целителя, молить о помощи.

Однако откуда-то я знала, что Рута не вылечит эту боль, и ни Бури, ни Алеард не справятся. В этом мучительном бою я была совсем одинока. Никаких призраков пришлого, ни друзей, ни близких. И таблеток в замке наверняка не было…

Я решила походить, но, едва поднялась, как дверь открылась, и вошел Алеард.

– Малышка! – воскликнул он, обнимая меня за пояс. – Ты как?

Я сумела улыбнуться.

– Что-то мне нехорошо. Тошнит. Боже, мне срочно нужно в ванную…

Он чуть ли не под мышкой донес меня до спасительной комнатки, но не оставил. Мне была необходима поддержка, и сильные руки Алеарда были спасительными. Без него я бы наверняка треснулась головой о край раковины и осталась лежать в жутком виде на коврике у лохани…

– Держись, малышка. Держись, моя хорошая.

– Я не могу… это нестерпимо больно! М-м-м… П-пожалуйста, п-придумай что-нибудь, Алеард…

Язык онемел, пальцы на ногах и руках тоже. Прежде я на боль не жаловалась, но голову просто разламывало на части. Теперь помимо иголок появились молоточки, и пилы, и тяжеленные валики, которые плющили лоб. Слезы брызнули из глаз помимо воли.

– Я позову Леонида…

– Н-не поможет.

– Я все же попробую, ладно?

Я кивнула, и Алеард стремительно исчез за дверью. Когда он привел Целителя, тот уже с порога заявил:

– Это сбой энергий. Я ничем не смогу помочь. Простите. Нужно подождать, со временем пройдет.

– А сколько ждать? – прошептала я, с ужасом ожидая ответа.

– Часа два… Или больше. Мне жаль, Фрэйа.

– Спасибо, – отчаянно прошептала я.

Дверь закрылась, и показалось, будто я в ловушке на этой постели – помятая, обессиленная, дрожащая. Алеард подошел, взял за руку. Несправедливо было в нем сомневаться! Мне стало легче просто потому, что он рядом.

– Я помогу тебе, малышка.

Он стянул с меня обширную рубашку – свою собственную, и осторожно опустил на кровать.

– Повернись. Как тебе удобно?

– Никак, – со всхлипом выдавила я. – У меня глаза ломит… Давай я на живот попробую.

Словно двухсотлетняя старушка, я с кряхтением улеглась, отбросив подушку.

– Прости… Я много жалуюсь…

– Я все чувствую, лапка. Ты страдаешь, и можешь творить что угодно. Кричи, если хочешь. Ругайся. Можешь просить обо всем, чего желаешь.

– Облегчи боль, – прошептала я. – Хотя бы чуточку…

Он кивнул и принялся сильно, безжалостно мять мою спину.

– Это… хорошо, – выговорила я. Может, он и не забирал целиком саму муку, но отвлекал от нее.

Постепенно молоточки и шила отступили, остался только валик, а к нему добавилась ломота в затылке. Искры из глаз уже не сыпались, и я замерла, боясь спугнуть устойчивую, но вполне терпимую мигрень. Мысли текли плавно, чувства угомонились, и я смогла уснуть.

А проснулась потому, что Алеард щекотал мне затылок. Это были волшебные, ласковые прикосновения, и легкость, что владела телом, окрылила и душу. Я повернулась к нему и погладила по щеке.

– Любимый.

– Моя любимая малышка, – отозвался мужчина. – Тебе полегчало?

– Да. Твоя магия как всегда сильнее моих страхов. Я думала, никто не сможет помочь.

– Ты расскажешь, что произошло? – шепотом спросил Алеард.

– Да.

Для него я не жалела подробностей, стараясь вспомнить все до мельчайшего чувства. Алеард слушал внимательно и хмуро, и ни о чем не спрашивал. А потом обхватил меня, прижимая к груди, едва давая дышать, и поцеловал так, что тело тотчас отозвалось неистовым желанием…

– Я знал про Кириана. видел все и чувствовал, потому что был с тобой душой. Но какой толк от этого, если тело валялось бесполезным куском...

В его голосе звучала горечь.

– Против темного мы всего лишь люди, – сказала я, нежно касаясь перебинтованной руки. – И ты совершил невозможное. Кир так сказал.

– Разве? По-моему, я всех подвел.

– Твоя очередь рассказать, что произошло.

Алеард тяжело вздохнул.

– Да, ты имеешь право знать.

– Ты говоришь так, словно все просто сдались, но ведь это не так!

– Я злюсь на себя за самонадеянность. Нет, я знал, что он силен, но не предполагал, насколько. На той поляне ты так внезапно исчезла, что поначалу мы подумали, что ты ушла в Промежуток, точнее, что он сам поглотил тебя. Знаешь, я даже обрадовался этому, потому что буквально через несколько секунд привалила целая толпа таких образин, что даже в самом жутком кошмаре не придумаешь. Они перли одним сплошным потоком, а следом тащился Сгусток. Заметь, он не вел их, он был позади всех. И с радостью поведал, что планирует натравить точно такую же толпу на жителей деревни. Смаковал подробности побоища, радовался, что погибнут дети. В общем, пытался нас запугать.