– Ты как?

– Отлично! – отозвалась я.

Мы стояли там довольно долго. Алеард прижимал меня к себе, укрывая от порывов ледяного ветра. Объятья были привычными и уютными, но от этого не менее волнующими. Я не могла думать о деле, но когда услышала далекий собачий вой – разволновалась.

– А что, если Крис пострадает?

– Уйдет в Промежуток. Не получится – позовет меня.

– А если Кертиса схватят?

– Он создаст оружие.

– Хм. Точно. И Ойло наверняка уже на месте. Прости, что паникую раньше времени.

– Это нормально, малышка. Я и сам немного волнуюсь.

– Давайте! – донеслось сквозь пространство.

Мы стали спускаться. Алеард был ловок на скале, а вот я не очень. Пальцы от волнения соскальзывали, и в итоге я свалилась вниз, прямо в его подставленные руки.

– Фрэйа, – сказал он, улыбнувшись, – всё будет хорошо. Ты дрожишь от напряжения. Смотри, подожжёшь кого-нибудь.

– Никогда не вытаскивала человека из тюрьмы!

– А я вытаскивал, – ответил вдруг Алеард, – и сам там сидел.

– Алеард! – опешила я. – Как так получилось?

– Потом расскажу, – пообещал он.

Мы медленно двинулись вдоль скалы. Внутри меня вспыхивало и потрескивало новое чувство, которое точно было частью дара. Тайна. Можно ли создать её мыслью? А если сердцем? Если просто верить, что ты – невидим? Я попробовала. Тень вокруг стала гуще, впиталась в одежду, и неясный шорох шагов пропал. Алеард поглядел на меня.

– Ты умница!

Его глаза в темноте светились, как у волка. Я ещё на Земле заметила эту удивительную особенность, но постоянно забывала спросить у Алеарда, почему так получается.

Нам удалось подобраться к дальнему входу. Там стояли с самострелами в руках два мужика. Они лениво оглядывали холмы и дорогу. Судя по всему, вовсе не боялись, что их застанут врасплох, ведь наверху, на скалах, в удобных углублениях, сидели ещё несколько человек. Но ими уже занялся Ойло, да и вход в тюрьму был один-единственный. Я медленно кивнула Алеарду, и он ответил тем, что едва ощутимо поцеловал мои пальцы. Не спеша, очень спокойно вперед. Я кутала его незаметностью и чувством уверенности и силы. Впервые дар растекался так легко и послушно. Наверное, Айман и Алеард что-то сделали со всеми нами.

Мы нацепили респираторы, сделанные Кертисом. Алеард откупорил пузырек, нагрел его собственным огнем, и из склянки начал выделяться едва заметный пар. Один из сторожей зевнул, и другой хмыкнул. Однако уже через минуту они почти одновременно сползли вниз и уютно задремали, прижавшись друг к другу лбами.

Мы заменили респираторы на темные платки, которые носили здесь все. Воздух в пещерах был тяжёлым, едким и неприятным. Хорошо было бы оставить удобные приспособления, но они сильно торчали, и не хотелось светить удивительными штуками, выдавая в себе пришельцев из иного мира.

Мы шли, ориентируясь на мысли Кёртиса, иногда напарывались на стражников, и Алеард тотчас «укладывал» их вдоль стен. Всё это походило на игру в «Горячо-холодно», вот только искать нужно было живого человека. В глубине подземелья было очень жарко, я вся взмокла внутри плотной неудобной формы. Странно, но мы так и не увидели ни одной камеры, зато хватало комнаток с сундуками, бочками и массивными шкафами, запертыми на ключ. Это была не просто тюрьма, или вовсе не тюрьма. Сокровищница. Тайное место, чтобы уберечь всё самое ценное. И тех, кто может быть полезен или опасен.

             Сердце больно сжалось, когда из глубины каменного коридора долетел пронзительный и полный отчаяния человеческий вопль. Кричал не Маир, кто-то другой, но мы оба сорвались с места, не раздумывая.

Палач был громаден, с волосатыми черными ручищами и лысой узкой головой. Он прикладывал раскалённую железяку к животу мужчины, беспомощно висящего вниз головой. Меня замутило от ужаса, и я схватилась за стену, чтобы не упасть, но Алеард действовал как всегда решительно. Палач не успел ничего предпринять – его унесло в сторону стола с жуткими инструментами для пыток. Вторым ударом Алеард своротил ему на сторону нос. Думаю, он специально не стал сдерживаться, хотя и мог. Конечно, одного сломанного носа палачу оказалось недостаточно, и он, рыча во весь голос, полез на капитана, схватив со стены отвратительного вида крюк.

– Ну, ты, иди сюда! – орал он. – Иди, сволочь!

Алеард ничего ему не ответил, руки взметнулись, выбрасывая вперёд что-то горячее. Палача унесло прочь, он треснулся головой о край каменной лестницы и потерял сознание. Я, напротив, очнулась, подбежала к пленнику и стала резать верёвку кинжалом. Алеард подхватил безвольное тело на руки, не давая ему упасть головой в пол.

– Маир где-то здесь, – сказала я уверенно. – Дай бог, чтобы он был жив.

– Поторопимся, – ответил мне капитан. Спасённый нами мужчина только стонал, глядя на нас безумным взглядом отчаявшейся жертвы. – Потерпи! – сказал Алеард. Его ладони едва заметно замерцали синим светом, и пленник смежил веки, теряя сознание.

Мы прошли по коридору, заглядывая во все пещерки, но кроме огромного количества сундуков и ящиков ничего больше не увидели. И только за последним поворотом начинались камеры. Мы договорились, что попытаемся почувствовать всех, кто там находился, и выпустим на свободу. К сожалению, многие пленники были не способны даже встать.

– Зови Кристиана, – сказал Алеард, – без его помощи мы их всех не вытащим.

Штурман явился сразу, сморщился, натягивая на нос воротник.

– Быстро забирай их куда-нибудь в безопасное место, – сказал Алеард. – Лучше всего к Айману.

– Бедняги! – сказал Кристиан. Он принял у Алеарда первого мужчину, коснулся ещё двоих и исчез вместе с ними.

Мы прошли дальше, но остальные были мертвы. Я никогда не видела таких мертвецов – замученных до смерти, выжатых до предела телесной мукой. Один скорее всего умер от голода. Он был очень худой, просто мешок с костями. Захотелось собственноручно засунуть Антуана де Флавия и всех его служителей в эти самые камеры, однако не время было злиться. Я приказала чувствам замолчать, заморозила их. В такие моменты чувствовать нельзя. Ничего – ни волнения, ни жалости, потому что если ты отпустишь всё хорошее, потом непременно вырвется и плохое. Мне трудно удавалось найти баланс, приходилось глубоко дышать и смотреть больше под ноги. Алеард вел меня.

Маир лежал в последней камере. Он был в сознании, но глаз открыть не мог – мешала запёкшаяся кровь, обильно натёкшая из раны на лбу. Он отшатнулся, когда услышал шаги, цепи на руках загремели, волочась по полу.

– Маир! Боже мой! – вскрикнула я, падая на колени. – Держись! Сейчас мы тебя вытащим!

Он пошевелил губами, но я не услышала слов. Алеард, недолго думая, поднял парня на руки, цепи упали, распадаясь под его взглядом, и мы побежали вперёд. В конце коридора столкнулись с Кёртисом, он потирал руку. Видимо, тоже кому-то накостылял…

– Отлично! – быстро сказал пилот. – Кристиан забрал с нижнего этажа десятерых. Нужно уходить отсюда, пока посты не начали сменяться.

Мы побежали за ним. Кристиан был занят, все это чувствовали, и его никто не звал. Из глубины пещеры вылетел Анут. Он кричал резко и встревожено. Мы поняли, почему, когда увидели бегущих за ним пятерых стражников. Они остановились, как вкопанные, странно замерли, словно уткнулись в невидимую стену.

– Бежим! – сказал Алеард, и мы свернули направо, понеслись по крутой лестнице наверх. Анут летел впереди. В него едва не попали из арбалета, но он увернулся. Кёртис прыгнул из-за угла на нападавшего, рискуя получить болтом прямо в глаз, и снёс стражника с ног. Тот покатился вниз по крутой лестнице, не в силах остановиться.

Мы вылетели на бодрящий морозный воздух спустя минут двадцать. Голова кружилась, горло было каменным.

– Кристиан! – позвал Алеард.

Анут принял человеческое обличье и непрестанно кашлял.

– Чёрт, он, кажется, не может сейчас вернуться, – сказал Кёртис. – Тогда забираем правее – вон туда, где вы сидели на уступе.