У меня задрожали губы. Хорошо, что он сказал это именно сейчас, в другое время я бы не смирилась с подобной мыслью.

– Да, – хрипло отозвалась я. – Буду всегда, как бы далеко мы ни зашли.

Алеард склонился к моему уху и едва слышно сказал:

Мне сотвори одежды из облаков,

Создай мои мечтанья с помощью снов.

Я тебе вверяю свой единственный путь,

Благо, точно знаю, что не пожалею ничуть.

Внутри лопнуло, открываясь, новое чувство – маленькое, как далекая звезда. Я не знала, что отвечу, и, сражаясь с рыданиями, прошептала наобум:

Не знаю точно, верен ли мой путь,

Но мне с него уже давно не свернуть.

И я не убегаю, просто иду вперед.

Взращиваю крылья, меня небо зовет.

Потом, выдохнув слезы, добавила, глядя ему в глаза:

Слушай мечты, даже если они слепы.

На пути красоты не бывает плохой судьбы.

Я оставлю сомненья, отпущу года.

Я верю в вечность, мы вместе навсегда.

На Земле это называлось петь сердцами, но я никогда прежде не пробовала. Алеард без раздумий, удивительно легко, но по-прежнему тихо отозвался:

Я среди синих далей видел рассвет.

И отдавал печали часть своих лет.

Так много раз падал – и снова вставал,

Но лишь теперь понял, что не ответы искал.

Слушай сердцем, оно не умеет лгать.

Учись верить отважно, и все выше взлетать.

Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта!

Моя единственная память. Я твой навсегда.

Так рождалась наша песня, и я должна была её продолжить.

Гляжу в твои глаза и вижу ответ.

Но там, где я сейчас, тебя, увы, нет.

Этот долгий образ моя память несет,

А все, что помнят звезды – наш полет…

Слушай сердцем, оно не умеет лгать.

Учись верить отважно, и все выше взлетать.

Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта!

Моя единственная память, я твоя навсегда.

И даже если мне мечту не спасти, – отозвался Алеард, и я знала, что это будет последний припев.

Я к ней продолжу упорно идти.

Пусть между нами так много лет,

Я знаю точно: ты – мой свет.

Можно ли творить музыку внутри себя самих и слышать друг друга на каком-то недоступном остальным уровне? В эту ночь мы научились.

– Пойдем в ванную, – сказал Алеард, щекотя мое ухо. – Потом вернемся сюда. Я потный и вонючий.

Конечно, мы могли бы отправиться к водопаду, но за окном накрапывал дождь. К тому же уходить куда-то из квартиры не хотелось. Алеард подхватил меня на руки, и я со всхлипом рассмеялась.

–Ты и правда пахучий…

Он коснулся губами моей макушки.

– Ты тоже, но это приятный аромат. Думал уже, что разучился запахи различать… Но нет. Всё те же полевые цветы и родниковая вода.

– Алеард, ты и правда больше не уйдешь? Неужели с делами покончено?

– Нет, Фрэйа. Их ещё много. Но мы с Крисом нашли способ сжимать время. Теперь разница в часах, что была между мирами, будет не такой большой. Я научу тебя.

– Да, – счастливо прошептала я. – Я научусь чему угодно, если это необходимо, чтобы мы были вместе.

Алеард поставил меня на гладкий пол, и я принялась стаскивать с него майку. Она липла к телу, была дырявой и извозюканной. Штаны истерлись на коленях и казались очень старыми. Снять их оказалось непросто, и Алеард хмыкнул.

– Прости. Помочь?

– Нет, – отозвалась я. – Мне хочется самой.

Расстегнула ремень, запустила пальцы под плотную ткань и ощутила, как мужчина напрягся.

– Я осторожно.

– Ага, – тихо отозвался он. – Только побыстрее, малышка, или я наброшусь на тебя грязным.

С моим нарядом он не церемонился, и я была рада избавиться от лохмотьев. Треск поношенной ткани звучал победной музыкой, и не хотелось думать ни о чем кроме предстоящего наслаждения. Но, заполучив друг друга под теплым душем, мы просто прижались телами и замерли. Мне не хватало роста, но Алеард это быстро исправил, подхватив меня под колени. Я запрокинула голову, надеясь на поцелуй, и ахнула, получив совсем не то, чего ожидала.

– Не удержался. Обещаю, поцелуев будет ещё много, но сейчас…

Я стиснула его плечи, чувствуя, что теряю всякую память и снова тону, но воды чувств были замечательны, и хотелось вобрать их в себя, всецело доверяя стихии. Однако вскоре влагу сменил пожар. Не вытираясь, мы пошли в спальню, где было прохладно. Открытые окна несли шум моря и дождя, сырость наплывала густыми облаками. Отойдя к шкафу, я тотчас замерзла, и под пятками забегали живые змейки сквозняков.

Алеард подошел сзади, прижался голым прохладным телом, и меж нами сразу возникло нежное тепло. Руки его скользнули по моему животу и накрыли грудь. Повинуясь движениям, я слегка прогнулась в пояснице, пока в конце концов не уперлась ладонями в деревянные дверцы. Голодом можно уморить, а можно и накормить, тем более когда мужчина не знает усталости.

Кровать была в зоне доступа, но мы туда не добрались. Алеард предпочел воспользоваться толстым ковром у потухшего очага, и никогда ещё мне не было так жарко. Никакой сдержанности в нем не осталось, и глубокие, порой резкие движения заставляли меня вздрагивать и прижиматься теснее к его груди. Ветра продолжали гулять по квартире, но там, где были мы, полыхало пламя.

Постель показалась мне ватной, истосковавшейся по нашей страсти или мирным снам, и не хватало нежных слов, чтобы нашептать Алеарду всё, что я чувствую. Дождливая ночь скрыла жажды, чтобы белым рассветом заглянуть в окно и заставить задвинуть шторы в надежде проваляться в постели до обеда.

И это было счастье.

Глава 20

В свободные от дел дни мы оставались на Тасуле и отплывали на яхте к далеким скалам, устраивая всяческие безумия. Всегда вместе: мы с Алеардом, Крис, Ойло, Рута и Эван. Иногда к нам присоединялись Маир и Лар, но у них на Атории хватало дел, поэтому виделись мы не так часто, как мне бы того хотелось. После смерти Антуана братьям пришлось нелегко, и, в конце концов, я предложила помощь, которая и была ребятами благодарно принята.

Мы отправились в замок всё той же компанией, и на сей раз как гости. Нужно сказать, что Грозный привык к перемещениям, но большую часть времени проводил на земле Гура. Конь с удовольствием гулял по фруктовым долинам вместе с Бураном и Волной, а ближе к вечеру они вместе бешеным галопом носились по берегу. Мы тоже не упускали возможности поездить верхом, и жизнь понемногу налаживалась. Теперь-то я уже не столь сильно боялась разлук, да и расставались мы нечасто.

Маир и Лар встречали нас у ворот.

– А вот прошвырнуться по рынку не помешало бы, – рассмеялся старший, увидев, во что одет Ойло.

– Можно Исполнителя позвать, – улыбнулся трог. – Удобная штука эти джинсы. На Аргоне штаны кроят иначе, беда с ними.

– Здесь, как видишь, тоже, – усмехнулся Маир.

– Нет, у вас нормальные брюки, – сказала я. – На Атории вообще красиво одеваются.

– Был я как-то в мире, где носили всё серое. У меня от этой серости и настроение было бесцветное, – сказал Кристиан. – А вот к черному отношусь положительно. – Он подмигнул Алеарду, который был в своей куртке, и мы рассмеялись. – Хотя, пожалуй, выберу что-нибудь красное.

– У нас намечается бал, – кивнул Маир. – Так что будет возможность нарядиться. Кстати, наконец с Питером познакомитесь. Он о перемещениях ничего ещё не знает. Удивиться, будет наседать, вопросы заковыристые задавать.