– Ты предлагаешь сражаться с призраком? – подал голос Марк, и мы все посмотрели на него.

– Именно. Но не вам с Габриэль. Ей опасно возвращаться в родной мир, ибо каждое мгновение, проведенное на Атории, будет ускорять её часы. Ты не должен бросать супругу, потому что замедляешь ход её энергий. Трогия нужна вам больше, чем остальным. Только она вернет силу, лишь она сможет помочь.

– Если этот человек так опасен, как я могу остаться в стороне? – нахмурился мужчина. Мне показалось, что позади него всполохами красного огня выросли крылья.

– Если отправишь супругу в один из Изначальных миров, она, возможно, продержится до твоего возвращения…

– Мне не нужны догадки, – холодно сказал Марк, и я прекрасно его понимала. – Я должен точно знать.

– Пожалуйста, не уходи, – подала голос Габриэль. – Я уверена, мы сможем помочь в чем-то ещё. Я чувствую, что… – она покраснела и на мгновение подняла усталые, полные муки глаза. – Что не дождусь, Марк. Энергии гаснут.

– Это так, – вдруг сказал Алеард. – Вам и правда лучше не разлучаться. Мы обещали провести вас на Тасулу, и будем рады, если вы решите помочь другим бродягам.

Габриэль отчаянно поглядела на мужа. Я видела, что ей страшно, но еще больше стыдно собственного бессилия.

– В таком случае я могу попросить кого-то вам помочь. Человека, который хорошо знает магию Атории. Но лишь в том случае, если увижу Маира Арнэ своими глазами и пойму, что вы действительно его друзья.

– Простите за недоверие, – сказала Габриэль. – Мы не можем рисковать прежним домом. Там остались наши семьи… Близкие. Друзья…

Я чувствовала её чувствами и была поражена, как это больно. Подобной горечи, молчаливой муки и страдания прежде не исходило ни от кого. Неужели они с Марком и правда не могли вернуться домой? Но что случилось с девушкой, что терзало её тело и душу, обещало скорую смерть? Почему родной мир вдруг стал им недоступен, кто закрыл его? Мне не верилось, что супруги совершили нечто действительно плохое и были изгнаны.

– Хорошо, – кивнул Алеард, – мы все вместе отправимся на Тасулу и позовем Маира. Я понимаю вас, мы знакомы всего несколько часов. Где конкретно находится этот человек? – обратился он к пестрокрылу.

– Я создам для вас мысленную карту, – отозвался зверь. – Укажу начальную точку. Оттуда вы начнете поиск, но предупреждаю: он очень опасен. Серый воин обладает сильным даром и развил его в полной мере, к тому же метания плоти ему более не ведомы.

– Количеством, значит, не возьмем? – спросил Ойло.

– Я не уверен, что вы сможете его победить, – сказал зверь. – И скорее всего не убьете. Но прогнать в Пропасть подобное злое создание возможно.

– Он Тень? – снова подал голос Марк. Он знал многое, о чем мы и понятия не имели, и потому действительно мог оказаться полезен.

– Лишь отчасти, и то потому, что добровольно впустил мрак. Но вам следует бояться не его тьмы, а могущества памяти и времени, крайних чувств. Этот человек был отчасти радужным, потому что когда-то смог поглотить дар убитой им Радуги.

Мне стало не по себе. Нам предстояло отправиться в логово к дракону, по крайней мере, именно так я представила себе неведомого врага.

– А если нам не удастся? – спросил Кристиан.

– Но вы попытаетесь, – отозвался зверь. – Я даю оценку не результату, а устремлению.

– Ясно, – со странной интонацией сказал Эван. – Только слишком много противоречий. Ты ведь сказал, что он угрожает Трогии, тогда нам в любом случае нужно отправить его на дно, или получим фигу в масле.

– Если вы докажете свою мощь, сможете создать барьер, возвести стену, которую он не преодолеет в одиночку – Трогия будет в безопасности.

– А если ему поможет кто-то из темных бродяг? – вдруг спросил Алеард. – Ты должен знать, что огненный мир хочет открыть некто по имени Арон.

– Многие хотят открыть её, – спокойно кивнул пестрокрыл. – Но никому за сотни лет не удалось провести меня.

Мы переглянулись, и вопросов больше никто не задавал. Пестрокрыл не спеша коснулся наших сознаний, и лес, ведущий в Заколдованную долину, показался мне знакомым. Уж не туда ли мы удирали с Маиром?

Тасула встретила нас тишиной и полупустым домом. В первую очередь мы с Алеардом пошли спать. Сражаться в таком истощенном состоянии было бы глупо. Уже потом, встретившись с остальными в гостиной, мы решили, что всем не помешает короткий отпуск. Следовало набраться сил перед предстоящим путешествием, и мы с Алеардом избрали для уединения Белву. Не только потому, что она питала нужной энергией. Я хотела почувствовать остаточные энергии друзей, возможно, что-то выяснить. Однако большую часть времени мы летали, ели и спали, и следы, что я так отчаянно пыталась отыскать, были давно затерты.

Зато чередой шли сны-видения, которые продолжали питать сердце чем-то важным. Мы поговорили с Гуром и выяснили, что для Радуги такое явление – обычное дело. Именно благодаря подобным ночным явям развивался дар. Я училась принимать чужие жизни, и, подглядывая и забывая, оставляла для себя главное – богатейшую гамму чувств…

…На Тасуле было тепло, не то что тот осенний мерзлый мир. Я готова была реветь от отчаяния – едва мы всё обсудили, Кристиан куда-то отбыл, не забыв, впрочем, про нашу с ним договоренность.

– Нужно проведать моих давних друзей, – с улыбкой пояснил он. – Но я скоро вернусь, и тогда можно будет провести несколько дней на Ибизе. Ты еще не передумала подарить мне свое время, Ава?

– Нет! – воскликнула я, и он улыбнулся.

Я не стала говорить, что совсем скоро меня отыщут родные и силой уведут домой, чтобы там запереть до церемонии совершеннолетия. Авось, удастся отсидеться на Тасуле, спрятаться, чтобы не достали… Не могла же я говорить прямо: люблю тебя, давай обнимемся, поцелуемся и станем близки, пока не поздно! Крис уж точно решил бы, что у меня поехала крыша. Некая часть меня радовалась и сучила ножками оттого, что он проявил интерес, позвал на свидание. Но другая, упрямая и прямолинейная, сухо напоминала о возможном крахе всех надежд и мечтаний.

Они меня схватят. Дядя и отец так это дело не оставят. Даже ради счастья дочери непросто перечеркнуть страницы старинных летописей, или, того паче сжечь их дотла. Даже зная, что с атальмами-красавцами я буду несчастлива, мама не заступится. Как бы хороши они ни были, как бы сильно не старались мне понравиться... Куда им, улыбчивым и сильным, до Кристиана! Всё равно что предлагать вместо звезды обычную лампочку.

У меня не было выбора – я отпустила штурмана, даже не коснувшись на прощание. Только и запомнила его улыбку, чтобы сразу запереться в выделенной мне квартире.

Особенно страшно стало, когда наступила ночь. Помимо страха на меня напала жажда, а после полуночи – жор. Я всегда хотела есть, когда волновалась. А тут еще никого на кухне не оказалось… Я дорвалась и не заметила, как в комнату зашли Габриэль и Марк.

– Ой, привет…

Девушка улыбнулась мне, мужчина кивнул. Он был немногословен и суров, и совсем не похож на улыбчивого Кристиана. Льдинки глаз, бело-золотые волосы, напряженные линии бровей. Марк чего-то боялся, несмотря на то, что дар его был по-настоящему сильным. Я пытала энергии, так и эдак крутила и вертела их, и поняла, что он не подходит ни под одну из категорий. Разве что Стихия, о которых уже много лет никто не слышал, да и то, не совсем понятно, чем Марк обладал. В нем, казалось, есть и огонь, и ветер, и металл. К нему тянулись деревья, земля доверчиво дышала под пятками, и камни подставляли бока. Но более всего света давали звезды, и я в конце концов утвердилась во мнении, что мужчина владеет именно этой стихией. Разве что вода находилась в стороне, не спеша омывать дух, и это было интересно само по себе. Мог ли Гур подсказать что-то? Я уже успела узнать, что верк доброжелателен ко всем и охотно отвечает на вопросы.

Но сейчас было не до этого. Конечно, мне хотелось завести разговор, узнать, откуда они прибыли и почему покинули прежний дом… Но о таком не пытают знакомых, только близких друзей. И я продолжила есть, углубляясь в собственные страдания, считая минуты и представляя, как мы с Крисом гуляем по белым пляжам Ибизы, купаемся в фиолетовых водах и едим знаменитые розовые орехи.