— С молоком и три кусочка сахара, — сказал профессор, возвращаясь с кухни и неся в руках маленький поднос.

Я взял свою чашку и стал молча ждать, предоставляя профессору возможность начать разговор первым.

Он с рассеянным видом пару раз отхлебнул из своей чашки, и только тут я заметил, что у него под глазами виднеются большие темные круги, а сами глаза покраснели.

— Как у тебя вообще дела, Улисс? — наконец спросил профессор.

— Э-э… Думаю, что хорошо, — ответил я, удивляясь такому — уж слишком общему — вопросу.

— Я рад, я рад… — сказал профессор, уставившись на содержимое своей чашки.

— Послушайте, проф… — Видя, что мой собеседник ничего мне больше не говорит, я решил придать новый импульс разговору. — Вы скажете мне, зачем позвали меня к себе, или мне придется догадаться об этом самому?

Профессор поднял глаза и посмотрел на меня с таким видом, как будто он только сейчас заметил, что в этой комнате кроме него есть кто-то еще.

— Да, конечно, — произнес он с виноватой улыбкой. — А ты не против, чтобы мы немножечко подождали? — Посмотрев на свои наручные часы, он добавил: — Она, я думаю, уже вот-вот должна приехать.

— Должна приехать? Кто?

В этот момент, как будто по заранее отработанному сценарию, из коридора послышался звонок, и профессор пошел открывать входную дверь.

Я, не очень-то интересуясь, кто это там так неожиданно нагрянул, взял свою чашку с кофе и, подойдя к большому окну, выходившему на улицу, стал разглядывать два ряда платанов, тянувшихся с обеих сторон проезжей части. Деревья стояли почти голые, а опавшие листья лежали на тротуарах, разбавляя коричневым и желтым цветами общий черновато-серый фон, характерный для облика фасадов, тротуаров и снующих по улицам пешеходов в этой части барселонского района Эксампле.

Вскоре, похоже, должен был начаться дождь, и я с досадой подумал о том, что не догадался прихватить с собой из дома зонтик. Тут вдруг из коридора донесся звук захлопнувшейся входной двери, и я, повернувшись, чтобы поздороваться с гостем профессора, услышал очень даже знакомый мне голос — голос Кассандры.

— Улисс?! — изумленно воскликнула она. — А ты, черт бы тебя побрал, что здесь делаешь?

Увидев перед собой лицо, которое я уже не рассчитывал когда-нибудь снова увидеть, я почувствовал, как сильно сжалось сердце.

— Привет, Касси, — ошеломленно пробормотал я, сглотнув слюну.

Пару минут спустя Кассандра уже сидела напротив меня с другой стороны стола — такая же красивая, какой она и осталась в моей памяти. На фоне вьющихся светло-русых волос, ниспадающих ей на плечи, и загорелой кожи отчетливо выделялись большие зеленые глаза, которые смотрели на меня с несвойственным им суровым выражением, по-видимому требуя от меня каких-то объяснений.

— Можно поинтересоваться, чем вызваны подобные ухищрения? — сразу спросила Кассандра, бросив на меня негодующий взгляд. — Надеюсь, я приперлась сюда из Кадиса, прервав свою работу на раскопках, не только ради того, чтобы выпить с тобой кофейку.

— Не смотри на меня так… — сказал я, поднимая руки. — Я не знал, что и ты тоже придешь сюда.

— Ну да, конечно…

— На что ты намекаешь? Думаешь, это я подстроил, чтобы снова увидеться с тобой?

— А как еще, по-твоему, мне следует это понимать?.. — воскликнула Кассандра, скрестив руки на груди. — Профессор просит меня срочно прилететь в Барселону ближайшим авиарейсом, не объясняя мне, почему я должна это сделать, и первое, что я здесь вижу, — это ты, спокойненько сидящий в его гостиной в ожидании меня.

— Касси, — стараясь сохранять выдержку, сказал я, — клянусь тебе своей матерью, что я не…

В этот момент из кухни пришел профессор, держа в руках еще одну чашку кофе, — видимо, для мексиканки.

— Подождите секунду… — перебил он нас примирительным тоном и поднял руку, призывая к вниманию. — Пока вы еще не вцепились друг другу в горло, позвольте мне объяснить, почему вы сейчас находитесь здесь.

— Я вас очень внимательно слушаю, — пробурчала Кассандра.

Профессор, поставив чашку на стол, с удрученным видом сел за стол рядом со мной.

— Я попросил вас приехать, — начал он встревоженным голосом, — потому что произошло нечто ужасное и… и мне срочно нужна ваша помощь.

Мы с Кассандрой не сказали ни слова в ответ, дожидаясь, когда профессор даст нам более подробные объяснения.

— Я вам когда-нибудь что-нибудь рассказывал об ученом-антропологе Валерии Реннер? — уткнувшись взглядом в стол, спросил профессор после минуты напряженного молчания.

Мы с Касси быстро переглянулись, и затем оба отрицательно покачали головой.

— Ну конечно, не рассказывал… Это произошло много лет назад, и только твой отец, с которым меня связывала большая дружба, — профессор покосился на меня, — знал об этом.

— Знал что? — заинтригованно спросил я.

Профессор поковырял ложечкой в кофейной гуще.

— Дело в том, что между Валерией… — он кашлянул пару раз, — между антропологом Валерией Реннер и мною… существует очень тесная связь.

— Ну и дела, профессор… — Кассандра улыбнулась. — Какой же вы скрытный!

— Когда это вы успели? — удивленно спросил я. — Я ни разу не видел вас ни с одной женщиной.

— Это произошло очень давно, Улисс.

— Но… но почему вы никогда не рассказывали нам о ней?

Профессор, сильно смущаясь, почесал затылок.

— Ну, вы же знаете, что я очень ревностно оберегаю свою личную жизнь, — заявил он, — и я не хотел, чтобы кто-нибудь из университета что-то узнал. Кроме того, мне ни разу не представилась возможность познакомить вас с ней.

Я с недоверчивым видом нахмурил брови.

— За все эти годы у вас ни разу не было такой возможности?

— Валерия — антрополог, — пояснил он, — и она очень много времени проводит в командировках. Однако главная причина, по которой я никогда не рассказывал вам о ней, заключается в том, что она… она не имеет ни малейшего желания снова со мной увидеться.

— Я вам искренне сочувствую, профессор. — Мексиканка сокрушенно покачала головой.

— А-а, теперь мне все понятно… — сказал я и легонько хлопнул профессора ладонью по спине. — Вы позвали нас к себе, чтобы мы помогли вам развеять тоску… Вы не переживайте. В подобных случаях, как вам известно, принято говорить, что в море есть и другие рыбы…

Увидев, что профессор посмотрел на меня каким-то странным взглядом, я запнулся.

— О чем это ты? При чем тут эта фраза про море и рыб?

— Не сердитесь, проф… Я просто пытался вас подбодрить. Я знаю, что после того, как происходит разрыв в отношениях, поначалу белый свет не мил, но вот увидите, со временем вы кого-нибудь встретите, и тогда… — Я, умышленно не договорив, подмигнул профессору.

— Улисс, — сказал тот, откидываясь на спинку стула, — ты все понял неправильно. — И, взглянув на нас обоих, добавил: — Я попросил вас приехать совсем не для того, чтобы вы утешали меня по поводу неразделенной любви или чего-нибудь подобного.

— А-а, ну да… Как скажете.

Профессор, как и обычно в тех случаях, когда ему нужно было объяснить что-то важное, поднялся и начал расхаживать туда-сюда по гостиной — так, как он когда-то ходил в аудитории перед студентами.

— Валерия Реннер является в настоящее время одним из наиболее авторитетных в мире ученых-антропологов, — говорил он, глядя в окно. — Она написала десятки статей, на которые уже принято ссылаться в университетах всего мира, а еще она является автором пары книг, оказавших очень большое влияние на развитие антропологии. — Профессор протянул руку и взял с книжной полки увесистый фолиант объемом где-то в тысячу страниц. — Она — автор знаменитой книги под названием «Социальный состав и антропология жителей города Чамула».

— Ну конечно! — вдруг воскликнула Кассандра, щелкая пальцами. — То-то ее фамилия показалась мне знакомой! Эта книга — исследование, посвященное народности цоцили, живущей на юге Мексики. Я брала эту книгу в университетской библиотеке.