И если путь индустриализации нашей страны до этого был путем величайшего напряжения всех духовных и материальных сил нашего общества, сознательных лишений и неимоверных трудностей, то ныне мы идем но этому пути с сокращенным рабочим днем, с техникой, которая призвана навечно освободить человека от тяжелого физического труда.

Год 1961… Мы обсуящаем проект Программы Коммунистической партии Советского Союза.

Проект Программы мощно и целеустремленно обращен к человеческой личности, к духовному миру человека. Это великий документ активного гуманизма, человеко–строительства. Вот почему все честные люди планеты восприняли проект Программы КПСС как великое провозвестие мира и счастья на земле.

На третьем конгрессе немецких писателей в Берлине мне довелось беседовать с западными литераторами. Один из них сказал:

— До сих пор вы запускали свои спутники в космос, а теперь вашей Программой вы запустили нам спутник под черепную коробку — и некоторые из нас уже теряют почву под ногами.

Капиталистическому миру хватило ума только на то, чтобы противопоставить советской Программе мира и счастья на земле свою программу милитаризма и агрессии. Империализм пытается грозить войной.

Вынужденные меры, принятые Советским правительством по требованию народа во имя безопасности человечества, непреоборимым щитом оградили зону мира от зоны военной истерии. И снова могущественно и впечатляюще весь мир слышит непреклонный призыв Советского государства ко всеобщему и полному разоружению.

…В этот год газетные полосы стали трибуной для всенародного обсуждения величайшего документа эпохи. Вчитайтесь в письма, заметки, статьи этого всенародного форума. Пожалуй, всего замечательней в них то, что каждый советский человек смотрит на Программу партии как на программу своей собственной жизни. Где и когда люди могли вносить так самолично поправки в созидание истории?

Год 1961. Год XXII съезда Коммунистической партии Советского Союза.

Уже сейчас в преддверии съезда мы воочию видим, сколь значительны для судеб человечества события этого года. Какой баснословной емкостью обладает он, вмещая в себя целую историческую полосу развития! Нынешний год войдет в историю как новый замечательный рубеж, победоносно взятый нашими народами.

Программа построения грядущего дает великую духовную энерговооруженность нашему обществу. Никогда еще не был столь всемогуществен народ, как ныне.

Время, как мы сказали, — это жизнь, жизнь всего народа, а значит, и каждого из нас. Время — это деяния каждого из нас, а значит, и всего народа. Великие эти деяния обозначили поступь истории в коммунизм. Время работает на нас.

1961 г.

Помню, как лет 30 назад видный по тем временам инженер, «спец» старого закала, в газетной статье стал доказывать, что в России следует выпускать не современные автомобили, а специальные автотелеги — механизмы грубые и примитивные. Эту свою идею «спец» выводил из убеждения, что русские–де люди к высокой технике непривычные, мол, нужная техническая и научная культура может войти в плоть народа лишь за века.

Тотчас же в спор с ним вступила целая когорта молодых инженеров. Спор шел не только на газетных полосах и в дискуссионных залах. Он завершился в цехах, где собирались первые — очень неплохие по тем временам — машины, сначала «НАМИ‑1», потом «ГАЗ», «ЯЗ»… Народ овладевал техникой, он сам создавал ее — автомобили, тракторы, самолеты… Да разве их перечислишь, все машины, вошедшие в нашу повседневную трудовую жизнь! Разве назовешь здесь хоть толику великих научных и технических открытий, свершенных людьми, которым предрекали еще века бытовать в отсталости!

…Всего четверть века прошло после этого спора, и уже весь мир был потрясен тем, что именно Страна Советов послала в космос более чем 80-килограммовый (его вес казался даже нам тогда удивительно большим) шар из полированного алюминия — спутник, зонд, которым человек впервые ощупал околоземное пространство и узнал о нем многое и удивительное. А далее спутники и ракеты стали уходить по своим заранее рассчитанным орбитам в последовательности, говорящей, что есть для них точное расписание, неумолимо выполняющееся. И первые наши звездолетчики побывали в просторах Вселенной. Тут даже самые закоренелые скептики — не чета «спецу», ратовавшему за автотелегу, — почувствовали, что корень невиданных успехов, которыми наша страна потрясла мир, — в строе, установленном в ней Октябрьской рабоче–крестьянской революцией. И по всей планете разнеслись эхом слова о социализме — стартовой площадке человечества на его пути к счастью и прогрессу.

Если собрать в одном месте все книги о полетах к Марсу, — сколько их наберется, добрых и недобрых фантазий и научных гипотез! Одни писатели старались заронить в людские души красивую мечту о грядущем могуществе человеческого разума, для других полет на Марс подчас был лишь приемом для мрачных аллегорий о земных событиях. Но, наверное, многим этим книгам предстоит невеселая судьба пылиться на полках, ибо основное, что приманивало в них читателя, уже перестает быть отвлеченной мечтой. Ее сменяет деловая, спокойная реальность.

Самой хитроумной фантастике нынешний читатель предпочтет рассказ об истинных событиях. О том, как создавались в лабораториях материалы, из которых сделаны космические корабли. Как собирались звездолеты на заводских конвейерах. О том, как выглядит Марс вблизи, с проходящей мимо него космической станции, и о будущем незабываемом дне, когда земные люди высадятся на загадочпую планету и деловито начнут на ней работать.

Не знаю, какое из издательств первым выпустит реалистические рассказы или повесть о путешествии к Марсу и о жизни на этой планете, повествование, богатое теми замечательными подробностями, какие в состоянии воспроизвести только очевидец. Может быть, это выпадет на долю «Советского писателя», а может быть, — «Молодой гвардии» или Гослитиздата. Я твердо уверен в одном, что это будет советское издательство. А как редактор журнала, мечтаю, чтобы до выхода в свет книгой эти рассказы или повесть появились на страницах «Знамени». Ради этого мы согласны даже переверстать готовый к печати номер. В этом тоже нет ничего удивительного.

1902 г.

В кабинете за большим столом сидит человек среднего возраста; у него множество дел, которые он должен решить сегодня же. А за маленьким столом, приткнутым к большому столу, — пожилой человек с острой седой бородкой; и у него не столь уж значительное дело к ответственному товарищу. Но своей деликатной настой–чивосгью он успел изнурить сильно занятого человека. В голосе того уже чуются повелительные перекаты:

— Я вам снова повторяю: оставьте заявление, его разберут в установленном порядке!

— Вот я и предлагаю такой порядок, чтобы вместе, сейчас обсудить это заявление.

— Вы же сами сказали… — занятой человек поднес к глазам бумагу. — Для Гаврилова Н. П. вы — лицо постороннее. — Вздохнул, спросил в упор: — Да, собственно, кем вы уполномочены?

Посетитель усмехнулся, пожал плечами, объявил со строгим достоинством:

— Як вам от «стола добрых дел и советов» при отделе писем редакции «Московский комсомолец».

Начальствующий человек немного растерянно заметил:

— Ну, для комсомола вы несколько…

— Староват, — бодро согласился посетитель. — Но •есть смягчающие обстоятельства: член партии с 1905 года.

— Извините, — сказал начальник учреждения.

— Пожалуйста, — согласился посетитель.

— Вначале я полагал, вы лицо лично заинтересованное.

— Совершенно верно, — сказал посетитель. — Лично! Когда человеку плохо, личное дело коммуниста ему помочь.

Начальник грустно взглянул на часы, тряхнул головой, будто решаясь на нечто отчаянное:

— Ну что ж, давайте вместе думать, как найти нам выход…