Мое сердце бешено колотилось в груди. Поскольку я чувствовала, как все мое тело покалывало и жгло, я немного поздно поняла, что было глупо идти перед ним.

Неловко управляясь с ключ-картой, я открыла дверь, затем спешно закрыла ее — так быстро, как только могла, — и заперлась изнутри.

Прежде чем отойти, я услышала, как другая дверь открылась и закрылась.

На самом деле услышать каждое его движение сквозь стены было невозможно, но кое-какие слабые звуки его присутствия я улавливала. Я будто ощущала его движения рядом с собой.

Подойдя к двери, которая была единственным, что разделяло наши номера, я прислонилась к ней спиной и соскользнула вниз на пол.

Я была полностью опустошена. Мысли, душа, тело.

Услышав бормотание с той стороны, я закрыла глаза и обняла колени, положив на них голову.

Так я и уснула — слушая, как он говорил, хотя его голос едва достигал моих ушей, несмотря на сильный тембр. Тем не менее, это помогло мне сосредоточиться на чем-то еще, кроме моего горя. Это помогло мне не расплакаться.

Даже не зная этого, он составил мне компанию.

Подарил мне легкое ощущение покоя.

День четвертый...

Через два дня поисков дяди я все же узнала его местоположение. К сожалению, он не жил там, где я надеялась его найти. И, по правде говоря, я ни на одну чертову секунду даже и не подумала о такой возможности.

Стоя напротив одного из адресов, который нашла в письмах, я молча молилась, чтобы наконец-то встретиться лицом к лицу с братом моего отца.

Дверь мне открыла пожилая женщина с добрыми глазами.

— Привет?

— Здравствуйте. Эмм… привет, — ответила я, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Привет, — сказала она снова, и небольшая улыбка заиграла на ее губах.

Думаю, теперь с этим будет легче справиться. Постучать в дверь незнакомки. Спросить о незнакомце. Узнать, что ошиблась адресом. Вернуться в отель. И в надежде найти кого-то, кто знал его, повторить те же шаги на следующий день.

— Я разыскиваю Джеймса Харта.

Ее улыбка погасла.

— К сожалению, Джеймс здесь больше не живет.

— Ох, вы его знаете? У вас случайно нет его адреса? Или, может быть, номера телефона, чтобы я смогла связаться с ним? — затараторила я.

— Нет, дорогая. Мы потеряли Джеймса в автомобильной аварии три года назад. Я была его женой.

Я замолкла. Мне, конечно же, не нравился этот мужчина за всю ту боль, которую он причинил моему отцу, но слышать, что он тоже умер... я не ожидала этого.

— Вы в порядке? — обеспокоенно спросила она.

— Угу. Да, спасибо. Извините. Я... я не знала.

— Если вы не возражаете, позвольте спросить, откуда вы знаете Джеймса?

— Он был моим дядей.

Она на секунду нахмурилась. По выражению ее лица я даже не была уверена, упоминал ли он когда-то о своем брате. А потом она расплылась в улыбке.

— Ты дочь Чарли?

— Да, я — Майя. Вы знали и моего отца тоже? — спросила я удивленно.

— Знала? — Ее голос был приятным.

— Я... только что... Недавно я потеряла его, — запинаясь, прошептала я.

— Ох, Майя. — На секунду ее голос дрогнул, но она быстро оправилась. — Что за прекрасное у тебя имя. Мы не знали, что у Чарли есть дочь. Я — Хелен, кстати. К сожалению, я не знала твоего отца, дорогая, но Джеймс говорил о нем время от времени.

Выражение моего лица стало грустным.

— Может быть, ты хочешь зайти? Сегодня довольно холодно. Я могу приготовить чашку кофе, чтобы ты согрелась, и мы сможем поговорить еще немного.

Так как у меня не хватало сил отказать ей, я приняла ее предложение и вошла в дом.

Когда я отхлебнула из кружки, горячий кофе, наконец, начал согревать мои внутренности. Я подняла голову, пытаясь придумать, как начать разговор. Шок от известия о смерти дяди начал отходить, но я все еще не знала, что сказать.

Хелен была красивой женщиной. Не броской в глаза, в полном смысле этого слова. Это была устоявшаяся элегантность. На ее губах играла теплая улыбка, которая, возможно, заставляла каждого находящегося в комнате обращать на нее внимание. И когда я увидела, как нежно она смотрела на меня, мне пришлось собрать все свои эмоции в кулак. Хоть в этом и не было никакого смысла, но все, что я ощущала, было то, что я подвела отца.

— Чем еще я могу тебя угостить, Майя? — спросила она, пока я пыталась найти способ задать вопросы, которыми я задавалась так долго.

— Нет, спасибо. Вы и так очень добры.

— Ох, пожалуйста. Я люблю компанию, так что это мне следует тебя благодарить, что позволила узнать себя лучше.

Было ли это именно тем, чем мы занимались? Знакомились друг с другом?

— Не знаю, с чего начать, — честно призналась я, отводя взгляд.

— Полагаю, у тебя есть вопросы касательно Джеймса?

— Ну, да. Конечно, если вам не слишком тяжело говорить о нем.

Небольшая улыбка на ее губах стала шире и коснулась ее глаз. Она наклонилась, потянувшись за своей чашкой кофе.

— Я скучаю по нему каждый день, можешь в этом не сомневаться. Но я буду счастлива поговорить о нем, вспомнить его. Так что, пожалуйста, если есть что-то, на что у меня есть ответы...

Поставив чашку, которую держала в ладонях, на кофейный столик перед собой, я глубоко вдохнула и начала с простого вопроса.

— Почему?

— Почему он не общался с твоим отцом? Или почему он возвращал его письма?

Я резко подняла голову.

— Вы знаете о письмах? Конечно, вы знаете о них. Он хотя бы понимал, насколько больно было моему отцу получать их обратно? Нетронутыми. — В моем голосе появилась горечь. — Или он получал удовольствие, зная, что причиняет ему боль, не принимая письма?

Хелен медленно опустила собственную чашку и села рядом со мной. Она нежно накрыла мою дрожащую на колене руку своей.

— Майя, не уверена, могу ли дать тебе какие-либо четкие ответы, которые принесут покой. Или компенсировать боль, но я могу рассказать то, что знаю. Джеймс любил твоего отца. По тому, как он говорил о нем... Хотя его родители ему не позволили бы. Они даже не хотели упоминать его имя. Они достаточно хорошо стерли Чарльза из нашей жизни. Они ненавидели его за то, что он оставил их ради женщины. Оставил позади многообещающую мечту.

— Моего отца не волновало, что думали его родители. Его волновало, что думал Джеймс. Он сильно переживал за брата.

— Я знаю, почему ты так думаешь, дорогая, но и Чарльз оставил Джеймса позади. И, будучи юнцом, расценил это как предательство в отношении себя. Единственный человек, которого он уважал, исчез, не сказав ни слова. Если ты спросишь меня, то он не знал, что чувствовать. И после этого не сказала бы, что гнев его родителей хоть как-то помог. Ты никогда не встречала их и считай, что тебе повезло.

Я не знала, каким образом мой отец оставил брата, по крайней мере, не в грязных подробностях. Меня не заботило это в достаточной степени, чтобы спрашивать.

Она привлекла мое внимание и посмотрела мне в глаза.

— Пробыв в браке несколько лет, я даже и не знала, что у него был брат. Я видела, что эти письма делали с ним. Он никогда не читал их, но я видела собственными глазами, как сильно он боролся.

— Если он так сильно боролся, почему он просто не открыл одно из них? Почему не дал ему шанса?

Мой голос сорвался, когда я почувствовала, что глаза жгут непролитые слезы.

— Ох, милая. Это все его гордыня. Он не хотел слышать, каким счастливым был его брат без него. Он не хотел чувствовать себя покинутым снова и снова, хотя именно так он себя и чувствовал. Поначалу я умоляла его прочитать хоть одно. Чтобы увидеть, удостовериться, что все в порядке. Но он был упрямым, и я не могла заставить его передумать. Не по этому поводу. Но я знала: он очень сильно любил своего брата. По тому, как он говорил о нем, с таким восхищением. Какой сильной была их связь. Я уже чувствовала себя так, будто знала твоего отца. Молодой озорной мальчишка, который приглядывал за своим младшим братом. Ох, милая, я бы хотела, чтобы ты могла встретиться с Джеймсом.