Дорога отняла, как ни странно, довольно много времени. Но сначала нечаянный наставник уничтожил место нашего пребывания полностью, воспользовавшись несколькими, как он сказал, боевыми амулетами Карающего огня — от него оплавились даже камни, так что найти в этом месте какие-либо зацепки стало невозможно. Не могу сказать, что меня это не порадовало, правда, упрямый демон похоже переоценил свои силы — после этого он буквально посерел, на бледной коже выступили капли пота, а лицо заострилось — видно, что любое использование своих сил давалось ему с большим трудом. Но он не пожелал отдохнуть — молча подхватил свою поклажу и зашагал прочь, предварительно завалив вход в подземные пещеры камнями.

Впервые я видела мир вокруг себя… отличный от загазованных улиц городов, их шума, пыли и многоцветья языков. Здесь царила весна… расцвели невысокие деревья, украшенные алыми лепестками, гнулась на ветру трава синего оттенка, достающая мне до колена, а наверху, слепя глаза, сияли три солнца, окруженные почти зловещим алым маревом. Демонический мир захватывал, очаровывал этой дикой, безумной красотой. Я знала, что легко не будет, что каждый захочет меня съесть, подчинить, поиграть — к слабому жестоки все. Только я больше не желала быть слабой, а Альен… в какой-то степени я ему доверяла. Себя, свою жизнь, свою силу. Этот демон не из тех, кто бьет в спину, если ты не его злейший враг.

Мы шли вперед, стараясь не останавливаться чаще, чем раз в час-полтора, и, постепенно, красоты этого мира стали увлекать меня все меньше, хотя посмотреть ещё было на что. Зато все больше заботило состояние демона. Чрезмерная самонадеянность — не лучшее качество после нескольких столетий плена. Он потерял много энергии, когда уничтожал пещеру, и сейчас было заметно, как тяжело ему даётся дорога.

Мы шли через лес, который хоть и не был непроходимой чащей, но все же высокая трава и корни деревьев достаточно затрудняли движение, заставляя выбиваться из сил и прокладывать себе дорогу.

Я отвлеклась на замершую на нижних ветках огромного дерева нежно-сиреневую птицу, когда раздался тяжелый, отрывистый вздох, чуть не перешедший в стон. Вздрогнула, резко оборачиваясь — Альен пошатнулся и ухватился за ближайшее дерево, чтобы не упасть. Демон тяжело дыша, на лбу выступила испарина, а когти, вцепившиеся в кору, мелко подрагивали. В горле встал ком… проклятая жалостливая женская натура! Я бросилась к нему, не чуя ног. А ведь говорил, что подобного не будет, но, конечно, не рассчитал. Мужчины! В любом мире одинаковы, не важно, есть у них хвост или нет.

— Альен, — голос пришлось заставить звучать твердо и настойчиво, хотя проклятое сердце сжималось от страха… за него, — тебе нужно отдохнуть, иначе ты свалиться прямо тут.

Я чувствовала проклятые нотки паники в голосе, но никак могла их спрятать — слишком испугалась, что с ним что-нибудь случится. Потому что… Было много причин, и я не знала, какая из них важней.

— Неужто мышка переживает за меня? — вертикальные зрачки в глазах то сужались, то расширялись — как от боли, но на губах играла неизменная, непрошибаемая усмешка.

Смутилась, чуть отступая.

— Я переживаю за себя, — сорвалось с губ, как жалкое оправдание.

— Не бойся, мышка, я дойду и не оставлю тебя в одиночестве на съедение лесным змеям и злым демонам, — рука мага дернулась, словно он хотел меня коснуться, но тут же опустилась.

— Возьми у меня немного энергии, — поспешила добавить, — чтобы я точно была уверена, что дойдешь.

Он хмыкнул, ничего не сказав на мои намеки, и я почувствовала, как энергия уходит прочь тоненькой струйкой. Как ни странно, но во мне никаких изменений не произошло, а вот Альену стало лучше, что позволило мне немного успокоиться и продолжить путь.

Моя проблема в том, что ты её решение.

©Фредерик Бегбедер «Любовь живет три года»

Алильен

Мышка заботилась о нем так трогательно, что на губах невольно появилась улыбка. Попыталась появиться — вышел оскал. Он разучился улыбаться, радоваться и доверять давным-давно, но в этот момент почувствовал, как ледяная броня на сердце дрогнула. Даэмон слишком хорошо ощущал ее искренность, не скрытую никакими щитами. А ещё — она была зависима от него, и это успокаивало подозрительную демоническую сущность. Без него девчонка пропадет… Её не убьют, нет, сделают рабыней для утех, ведь через соитие демоны получают море энергии, и не только инкубы и суккубы… А, поскольку любить они не умеют, то предпочитают причинять боль. При мысли о том, что Йуны посмеет хоть кто-то коснуться, в груди родился рык, но внешне Алильен остался абсолютно бесстрастным. Он хорошо умел держать себя в руках.

Без сомнения, отец уже знает, что старший наследник жив, но вот как он к этому отнесется и что предпримет? Мысли императора неведомы никому. Возможно, его слабость и поражение стали его приговором, и теперь император предпочтет видеть на троне победителя. Но… брат ещё не победил, нет.

Мужчина оскалился, резко хлопая ладонью по бледно-желтым лопухам, росшим в разнотравье. Если будет надо, он уничтожит и братца, и всех, кто станет между ним и троном. Он любил власть, свыкся с её вкусом и не собирался с ней расставаться… взгляд скакнул в сторону бодро шагающей человечки. Дай Верховный Азарг, чтобы его замысел удался! Потому что как бы они ни старался, если она останется человеком, то однажды погибнет. А он никогда не был неблагодарным.

До Рийса ещё несколько дней пути… и, хотя он принял все меры предосторожности, на душе все равно было неспокойно.

Ульяна

Никогда не понимала прелестей походной жизни. Природа, свежий воздух — это все, конечно, хорошо, но только когда изредка выезжаешь на выходные в походы с компанией знакомых.

Но одно дело — спать в палатке, готовить, пусть и на костре, но всё-таки в специально предназначенной для этого посуде, имея под рукой большинство удобств цивилизации,

и совсем другое — жарить на прутьях только что убитого зайца и спать на колючих еловых ветках под открытым небом.

Я никогда не жила в особо комфортных условиях, но, даже для меня это было слишком, все же жители планеты Земля — это дети цивилизации. Первые две ночи вообще почти не сомкнула глаз, сколько ни пыталась себя убедить в безопасности ночевки. Это же лес, и лес опасного и далеко не целиком исследованного мира. Увы, Алильен на свою беду просветил меня, какие именно милые зверушки могут здесь водиться, и теперь мне все казалось, что, стоит уснуть, как меня обязательно кто-нибудь съест. Даже заверения демона в том, что звери не подойдут к нему близко, поскольку чуют в нем опасного противника, не помогли. На всякий случай, он рисовал на ночь защитный контур вокруг нашей стоянки, но, все равно, нормально уснуть я смогла только на третью ночь, и то потому, что организм не выдержал такого недосыпа после дневных нагрузок.

Но человек ко всему привыкает, и на третьи сутки я уже сама насобирала хворост для костра и натаскала лапника, на котором, как оказалось, вполне можно выспаться, пока Альен добывает нам ужин. Да и поджаренный на костре освежеванный заяц даже без соли уже казался почти кулинарным шедевром лучшей ресторации мира.

Только все рано или поздно заканчивается, вот и путешествие наше почти подошло к концу. На очередном привале не стал так торопиться, как обычно, а, устраиваясь рядом со мной на покрывале из натасканных хвойных веток, тихо заметил:

— Завтра к вечеру будем в Рийсе. Остановимся пока на постоялом дворе, — выпущенный на свободу хвост в этот момент коварно и крепко обнял меня за талию, не давая уползти на другой конец сооруженной постели. Мужчина же, казалось, и вовсе не обратил внимание на поведение своей дополнительной конечности, но я уже прекрасно понимала, как обманчива может быть внешняя рассеянность Алильена, — надеюсь, ты помнишь — говори поменьше и старайся не привлекать к себе внимания.

— Я запомнила с первого раза, не нужно мне повторять. Я понимаю, что для тебя люди — существа второго сорта, но не надо думать, что я настолько глупа, — ведь не собиралась ни ссориться с ним, ни дерзить, но сказывалась накопленная усталость и тщетно скрываемый страх перед выходом к цивилизации. Что-то мне подсказывало, что она будет ко мне не слишком гостеприимной.