Я молча кивнула, наблюдая, как он надвигает шляпу-обманку пониже, машинально одёрнула куртку, и мы вошли. Внутреннее убранство харчевни вполне соответствовало общему впечатлению от города. Массивные деревянные столы и скамьи. По стенам развешаны пучки каких-то трав, не то в блюда добавлять, не то злых духов отгонять, я так и не поняла. В глубине зала находилась барная стойка, за которой стоял дородный мужик, пристально следящий за шустрыми девчонками подавальщицами в количестве двух штук. Видимо, это и есть хозяин.

Следуя за демоном, я подошла к хозяину, замерев рядом молчаливым истуканчиком: помолчу — за умную сойду.

— Комнаты мне и племяшу. Он болезный, орет по ночам, не охоча мне бессонницей страдать, — играл Алильен настолько мастерски, что Станиславский бы рыдал, драл на себе волосы, уволился по несостоятельности и кричал «верю!».

Мужик с примесью крови какого-то очередного монстрика зыркнул подозрительно из-под бровей, но получив вместе с мешком демонячьих причитаний аж целую серебряную монетку заулыбался. Вся подозрительность как-то разом исчезла, и он весьма любезно осведомился:

— Ужинать господа будут внизу или подать ужин в комнаты?

— Подайте в комнаты, мы слишком устали, хотим отдохнуть.

Свои слова Алильен подчеркнул широким зевком.

— Конечно, конечно, отдыхайте, ужин будет через полчаса.

Мы поднялись наверх, и я впервые порадовалась, что демон переодел меня парнем. Ведь могло быть и хуже, например, пришлось бы ночевать с ним в одной комнате. Хоть он и сказал, что ночью уйдет, но, думается мне, пару часов для сна ему всё равно понадобится.

Остановилась у двери, толкая её, и, не выдержав напора любопытства, жаждущего осмотреть первую настоящую комнату этого мира, зашла, оглядевшись. Ничего лишнего: у стены узкая кровать, застеленная не новым, но чистым бельем, у окна стол, стул, в углу тумба, а на ней тазик, видимо, для умывания. Я прошла, с непередаваемым удовольствием скинув осточертевшие сапоги, и плюхнулась на кровать, растянувшись во весь рост. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Но блаженство длилось недолго, спустя от силы минут пятнадцать дверь распахнулась, явив Альена, нисколько не смущенного подобным своим бесцеремонным вторжением.

— Мог бы и постучать, — недовольно проворчала, — может, я не одета.

— Ты думаешь, у тебя есть что-то, чего я не видел? — демонюга приподнял бровь, сверля багровыми и какими-то весьма голодными глазами.

Да он издевается надо мной! Правда высказать своё возмущение я не успела, он продолжил, не дожидаясь ответа:

— Принесли наш ужин, племянник, пойдем-ка. Поедим, и ты ляжешь спать.

Пришлось повиноваться. Поднялась с тихим вздохом — после нескольких дней в лесу и ночёвки на еловых ветках, эта кровать казалась мне мягче перины, но есть после пресных и костлявых лесных зверушек тоже хотелось сильно. Пришлось снова натягивать сапоги и идти в соседнюю комнату.

Еды принесли достаточно много даже для двоих — на небольшом уютном столике в углу исходили арматами тарелки, полные незнакомой, но весьма привлекательной еды. Но мы были голодны, да к тому же один из нас являлся демоном, стремящимся ускорить природный процесс регенерации, поэтому подносы быстро опустели и меня разморило. Альен отправил меня обратно в мою комнату, пообещав, что обязательно явится под утро.

Конечно, вялое беспокойство никуда не делось, но я так вымоталась, что уснула, едва только легла и укрылась тонким одеялом.

Брат может не быть другом, но друг — всегда брат.

©Бенджамин Франклин

Алильен

Йуна уснула, даже не подозревая, каким соблазном является для голодного демона, у которого едва-едва восстановилась магия. Перед глазами вставали жаркие и весьма жесткие картины того, что он мог бы сделать. Разрезать когтями её платье, превращая его в лоскутки, подхватить её, подсаживая на стол, раздвинуть восхитительные ноги с маленькими, узкими ступнями, лаская их длинным раздвоенным языком, уложить на спину, завязав глаза… он бы тогда захлебнулся в силе, не удержался бы, выпивая досуха и наслаждаясь криками. Вот только он старался никогда не идти на поводу у своей натуры. Вседозволенность и жестокость, возможность упиваться чужими страданиями ослепляют и демона, превращая его в монстра. Но даже у демонов есть своя черта, которую нельзя переходить, и свой кодекс чести. Братец эту черту перешел… и он поплатится.

Алильен легко выскользнул через окно своей комнаты, не забыв забаррикадировать беспечно уснувшую девчонку и, помимо охранного контура, посадить к ней одного из духов, которые подчинялись ему по праву старшинства. Так он хотя бы был за нее относительно спокоен, пока в невзрачном мальчишке с осьмушкой демонической крове никто не разглядел человечку. Тащить её с собой к Лерантису было пока что опасно — слишком хорошо он знал, как ненадежны в этом мире любые связи.

Когти легко входили в камень, позволяя спуститься в небольшой переулок. Ночь, как ласковая мать, давала силы и укутывала в одеяло темноты, заставляя губы неохотно раздвинуться в слабой усмешке. Будь у него силы — мог бы долететь за несколько минут, а так придется постараться… не прошло и часа, как он, ловко вырубив защиту, уже перелез через ограду огромного особняка почти в самом центре города, Ведь когда-то эту защиту помогал устанавливать он сам. Неслышная тень скользнула в дверной проем, чтобы наткнуться на ощетинившегося боевыми заклятиями хозяина.

— Так-то ты встречаешь своего принца, дир Лерантис тор Надар, — сорванный пытками голос по-прежнему звучал хрипло, но теперь в него вернулась знакомая властность и уверенность в том, что мир принадлежит говорящему.

Лерантис тор Надар был приближенным и другом Алильена, когда тот ещё имел власть в Закатной Империи. Тогда, ещё до предательства брата он не один раз доказывал свою преданность Первому наследнику.

Этот демон не был слишком знатен, да и демоном был лишь наполовину, что не очень-то приветствовалось при дворе императора. Мать Лерантиса была человеком, но невероятно сильным и талантливым магом. Мощь и магия демонов помножились в её отпрыске на силу матери — таких умельцев во всей Империи ещё поискать надо.

Когда-то именно Леран уговаривал своего сюзерена быть осторожней с Ранкаром, младшим сыном императора. Убеждал его, что тот что-то замышляет, но Алильен отмахнулся от него, слишком уверенный в непоколебимости своего положения. Увы, демоны признают лишь силу и, убив старшего брата так, что это невозможно было бы доказать, младший становился наследником престола. Вот только убивать брата Ранкар не захотел, вместо этого заточив его в пентаграмме-ловушке на несколько веков, и наверняка подлец попытался уже перетянуть Лерантиса на свою сторону.

Альен задумал невозможное — сделать из Йуны настоящего сильного мага, передав ей часть своей демонической сущности, чтобы сделать девчонку ещё сильнее. Энергии в ней более, чем достаточно, характер подходящий, а что она всего лишь человечка — так у каждого свои недостатки. Если у него получится, с такой поддержкой он справится с Ранкаром играючи. Сильные маги даже среди демонов были в чести, а уж если их верность принадлежала кому-то одному…

Но для осуществления плана ему необходим Лерантис — только старый друг и союзник сможет ему помочь в проведении опасного ритуала, и сейчас Альену, как никогда точно, было необходимо узнать, друг ли все ещё маг, союзник ли…

— Алильен? — замерший на пороге смуглый мужчина с короткими темными волосами до плеч негромко вскрикнул, словно увидел мертвеца, но заготовленные заклятья поспешно убрал, — я думал, что ты мертв.

— Поверь, какое-то время я тоже так думал.

У мага в голове при виде друга и принца крутились десятки вопросов и одним из них был, правда ли это Алильен? Но маг на то и маг, чтобы понимать, где настоящее, а где нет и, присмотревшись внимательнее, он все же не удержался и пустил по Альену распознающее заклинание. Принц не стал сопротивляться, только сложил пальцы в знакомом насмешливо-предупреждающем знаке. Вокруг него вспыхнули синие, словно глаза водяницы, искры подтверждения ауры.