Брин обогнул дом и подошел к главному входу. Его встретил учтивый дворецкий Стеббингс и сообщил, что госпожа находится в маленькой гостиной, а хозяин работает в библиотеке.

– В таком случае я навяжу свое общество вашей госпоже, – сказал Брин, протягивая ему шляпу и плащ.

Открыв дверь в гостиную, он увидел, что Сара Рэвенхерст сидит у окна, склонившись над шитьем. Она подняла голову и, радостно вскрикнув, бросилась ему навстречу.

– О, Брин, как приятно видеть тебя! – Радость отразилась в ее аквамариновых глазах. – Ты проездом или погостить?

– Будьте добры отпустить мою жену, сэр! – раздался из дверей глубокий мужской голос прежде, чем Брин успел ответить. – Вы всегда и пяти минут не успеете пробыть здесь, как начинаете любезничать с Сарой!

– Совершенно верно, – подтвердила та, не сделав и попытки освободиться из объятий майора. – На твоем месте я бы вызвала его на дуэль.

– Боже праведный, мадам! Неужели вам хочется стать вдовой? Он был одним из самых метких стрелков в британской армии. – Маркус Рэвенхерст, насмешливо подняв бровь, подошел пожать другу руку. – Городская жизнь тебе не очень по нутру, а?

При виде страдальческой физиономии Брина оба, и муж и жена, разразились смехом.

– Вам смешно, а я там с тоски завыть готов, – шутливо насупился Картер.

– Как я тебя понимаю! – согласилась Сара, беря Брина под руку. – Но что поделаешь? Приходится принимать приглашения, иначе можно кого-нибудь обидеть.

– Многих я бы с превеликим удовольствием обидел, – откровенно признался Брин. – Я бесчисленное количество раз с благодарностью вспоминал тебя, Маркус, в последние недели за то, что ты прислал мне рекомендательное письмо в боксерский салон Джексона. Если б вы знали, как мне надоели эти мамаши, мечтающие пристроить своих дочерей!

– Это неизбежно. Ты сейчас – лакомый кусочек, очень выгодная партия. – Протянув гостю бокал мадеры, Маркус сел в кресло напротив. – Надо научиться смотреть на них как бы со стороны. Мне это всегда помогало!

– Ему совсем ни к чему перенимать твои ужасные привычки, – вмешалась Сара, бросив на мужа неодобрительный взгляд. – Я уверена, что он и сам прекрасно справится. – Она снова посмотрела на Брина с тем озорным огоньком в глазах, который он так любил. – Не могу поверить, что ни одна из этих утонченных особ не увлекла тебя, Брин.

– Две или три, пожалуй. Вот почему я здесь. – Сделав паузу, чтобы попробовать превосходное вино, он откинулся на мягкую спинку софы. – Вы так добры ко мне, что... – Он запнулся. – Сара, не разрешишь ли ты мне устроить званый вечер здесь человек на восемь?

– О чем речь! – смеясь, ответила Сара. – И не обращай внимания на Маркуса. Он вечно брюзжит. Впрочем, лично мне грех жаловаться на этого деспота. Он пылинки с меня сдувает.

– Я бы тоже так себя вел, если бы ты была моей женой, – нежно улыбнулся ей Брин. – Не всем мужчинам так везет, как Рэвенхерсту. Но каждый должен хотя бы попытаться найти свой идеал. Именно поэтому я и хочу пригласить нескольких молодых особ сюда.

– Ах вот как?

– Я наметил трех, которые, по-моему, подходят для роли будущей виконтессы. – Брин пристально рассматривал воображаемое пятнышко на ярком ковре. – Но я уже однажды ошибся и не собираюсь повторять эту глупую ошибку.

Улыбка Сары исчезла, в глазах мелькнула печаль. Она знала все о юношеской любви Брина и о том, как он страдал, когда узнал, что его возлюбленная вышла замуж за другого.

– Ты... ты все еще думаешь об Анджеле, Брин?

– Да нет же, господи! – Голос его прозвучал уверенно. – Конечно, я никогда не забуду, как внимательна она была к моему деду. Она регулярно навещала его даже после того, как вышла замуж. Я не получил от него ни одного письма, в котором бы он не писал, что «эта барышня опять заходила ко мне». Я всегда буду благодарен ей за это, но...

Он замолчал и выпил еще один глоток мадеры.

– Странная вещь. Вчера вечером, придя в ее дом, я впервые увидел ее с тех пор, как она вышла замуж. Мне казалось, что я буду переживать, но, знаешь, Сара, единственное, что я почувствовал, было облегчение оттого, что я не совершил глупость и не женился на ней.

Сара молча смотрела на него некоторое время, а потом спросила:

– Ты говорил, что твое внимание привлекли три молодые леди. Ты на самом деле не отдаешь предпочтения ни одной из них?

– Нет. Все они одинаково очаровательны. – Брин неожиданно поднял глаза, прекратив созерцать рисунок ковра. – А разве я сказал, три? Вообще-то есть еще и четвертая. К сожалению, с ней есть некоторые проблемы.

Сара и ее супруг обменялись многозначительными взглядами.

– Конечно, Брин, приглашай кого хочешь. А пока, надеюсь, ты останешься хотя бы до завтра? – Когда он согласно кивнул, она поднялась. – В таком случае я прикажу, чтобы приготовили твою спальню.

Маркус пристально изучал содержимое своего бокала, пока за женой не закрылась дверь, потом поднял глаза и взглянул в лицо друга.

– Если ты вообразил хотя бы на минуту, что Сара поверила тому, что ты тут насочинял, то это значит, что недели, проведенные в Лондоне, пагубно сказались на твоих умственных способностях, мой мальчик.

– Нет, конечно, я так не думаю. Но я знаю также, что она никогда не станет ничего выпытывать.

– Верно, не станет. – Маркус продолжал пристально глядеть в глаза друга. – Но я – совсем другое дело. Теперь не крути, а прямо ответь, не мог бы я узнать истинный мотив твоей просьбы?

Верити сидела за секретером в залитой солнцем гостиной с видом на улицу и сочиняла письмо дяде Люцию. При обычных обстоятельствах ей бы не составило никакого труда написать своему опекуну отчет о том, как она проводит время в Лондоне, но сейчас она никак не могла сосредоточиться и размышляла, где мог находиться сейчас один ее знакомый майор.

Брина не было в Лондоне целых две недели. Кто-то заметил, что на следующий день после приема у Морлэндов его экипаж мчался по главной дороге к Оксфорду. Сам этот факт не вызывал ни малейшего беспокойства. В конце концов, его близкие друзья Рэвенхерсты жили в Оксфордшире.

Она прищурилась и посмотрела невидящим взглядом в окно. Двумя днями позже его видели на дороге Грейт-норт. Наверное, он отправился в Йоркшир, к себе домой. Уезжать, когда светский сезон в Лондоне в полном разгаре? Странно!