― Как обычно. Собирай свое барахло и заезжай за мной. Покатаемся. Годится?

― Вполне, ― кивнул я. ― Жди, через часок вернусь.

На сем мы откланялись. Ваське надо было делом заниматься. А мне ― готовиться к охоте. Визит в банк на потом перенесем.

С вампирами у меня опыт неплохой, и арсенал на них специальный подобран. Главное, чтобы Васька сумел этого вампира найти и чтобы тот оставался в городе. А то мог и свалить. Некромантов мало, а Ваську половина Великоречья знает. И все знают, что некроманту вампира найти проще некуда. А городской голова платит Ваське раз в месяц за то, что тот в пределах городских стен катается в сопровождении охотников да ищет, где «вампиром пахнет». Поэтому у нас ими не пахнет эдак года два, пожалуй. И поэтому наш гость вполне мог уже сбежать ― описания у нас нет, Мрак его всегда в капюшоне видел.

Домой я рванул бодро, и вскоре машина стояла во дворе, а я полез в свой волшебный шкафчик. Надо было собраться. Охота на вампира дело такое… своеобразное. Если правильно подготовишься и суетиться не будешь, может пройти легко, а вот если лопухнешься… Понятия «неудачно» здесь не существует. Разорвет вампир. В нем, даже недавно обращенном, силы раза в три больше, чем во мне. А уж вампир старый сильней молодого в несколько раз, да и магией кое-какой владеет.

Перво-наперво я извлек из шкафа кольчугу гномьей работы. Хорошую такую кольчугу, не слишком даже толстую, не тяжелую, которую натянул на себя. Ее прокусить сложно, а кроме того, на браслетах и воротниках оной знаки солнца изображены. Если вампир попытается в горло зубами вцепиться, то наверняка на них мордой напорется. А для него это как каленым железом. Раны от освященных предметов не затягиваются у них долго, иногда ― пожизненно.

А у вампиров в драке иногда крышу срывает, если близко пульс чувствуют. Кровь для них не столько жизнь, сколько тяжелейший наркотик. Именно в этом главная проблема с вампирами. Для того чтобы поддерживать в себе жизнь, достаточно совсем немного крови, и совсем не часто. И вовсе не обязательно прямо из сонной артерии, можно и консервированную. Когда вампир пьет из живого человека, его как будто в рай возносит. Старые вампиры это еще контролировать умеют, а молодые ― очень часто нет. И именно молодые устраивают «вампирские пиры» с многочисленными жертвами, после которых их обычно сразу находят и истребляют. Они как обкурившиеся дурь-травы подростки становятся, сами себя не осознают и не контролируют. Вот и может рвануть он клыками к шее, не убив тебя предварительно, и нарвется на ворот кольчуги со знаками солнца ― крестами с закругленными перекладинами на концах.

Дальше из защиты святая вода. Она может быть посвящена любому из богов, кроме тех, что покровительствуют мертвым. Если она была освящена в храме и прошла через серебряный сосуд, освященный там же, она вампиру как концентрированная серная кислота. А налью я ее в самый что ни на есть водяной пистолет, только резервуар в нем серебряный, и тоже со знаком солнца, на нем рельефно изображенным. Так надежней. Плесну ― мало не покажется. И запасной фиал с собой прихвачу: еще два раза эту брызгалку зарядить можно.

Это все средства оборонительные. Теперь средства усмирения. Иногда появляется возможность взять вампира живым. Редко, но бывает. На моей памяти такое было дважды, и подчас это очень полезно. Второй мною взятый ― в прошлом коммивояжер одного нижегородского торгового дома ― рассказал о гнезде в Твери, да еще и со связями. Всплыли имена, был скандал, занималась сама контрразведка. А я тогда забесплатно работал. Городской заказ был, и была моя очередь послужить обществу.

Я стащил со шкафа брезентовую сумку, заглянул в нее. Железная глухая маска, ошейник, пояс и кандалы на все конечности, соединенные цепью. Конструкция хитрая ― рванешь за свободный конец цепи ― и руки-ноги стянутся вместе, «ласточкой». Возьму на всякий случай. А вдруг удастся этому самому вампиру вопросики позадавать? Мертвый-то он мертвый, но у меня в руках ему все равно небо с овчинку покажется ― лучше, чем живому. Проверено. Ну и в довершение ― оружие.

― Ты что, из ружья в вампиров стреляешь? ― удивилась Маша, когда я достал из пирамиды укороченное ружье-вертикалку могучего десятого калибра.

― Стреляю. А что, нельзя? ― спросил я, откладывая ружье на стол.

― А они разве от пуль мрут?

― А кто сказал, что я пулями?

Пулями я из этого ружья не стрелял. Точнее, стрелял, но это было «побочным явлением». А изначально предназначено оно было для стрельбы совсем другими снарядами ― моей собственной конструкции и изготовления. Осиновыми кольями, если уж быть до конца точным. О чем я Маше и сказал, после чего раскрыл специальную сумку из твердой кожи и показал их.

Каждый колышек был великолепен. Идеального круглого сечения, сделанный на токарном станке и тщательно, до блеска ошкуренный, толщиной семь миллиметров. Этого достаточно: вампир мрет от отравления организма, а не от толщины кола.[54] Колышек внутри был полым, как карандаш, а вместо грифеля сквозь него проходил стальной пруток из легированной стали, расширяющийся на конце. Незачем полагаться на деревянное острие ― такой кол со стальным носом, острым как игла, пропорет любой доспех.

На колышке были стабилизаторы. Один спереди, второй ― сзади, в том месте, где торец колышка входит в гильзу десятого калибра. Крылья переднего стабилизатора направлены остриями назад, а заднего ― вперед. С такими штуками стрела застревает в теле наглухо: ни назад выдернуть, ни вперед протолкнуть. Ну и затем поддон и пыж с пороховым зарядом. Стрела воткнута задней частью прямо в патрон. Затем этот патрон со стрелой вставляется в патронник и выпаливается в неприятеля. Лучше и надежней любого арбалета. И перезаряжать относительно быстро. А в случае чего можно и обычным патроном пальнуть, ружье ведь самое стандартное, тверской работы, разве что блок стволов гномий, от Дарри, без дульного сужения, пятьдесят три сантиметра в длину.

Затем револьвер. Серебро вампиру безвредно, но огня он боится. Значит, пули с фосфором. Затолкал шесть штук в барабан, еще шесть ― в скорозарядник. И три штучки осталось. Мало. Надо опять фосфор покупать, а он не простой, с заклятием, стоит ― ой-ой-ой.

Ну и на закуску, так сказать, как оружие последнего шанса, кол осиновый на ручке резиновой, тоже со стальным сердечником. Если ткнуть с силой, можно и кольчугу пробить, кольца раздвинуть. Вот, собственно говоря, и все.

― И это все? Больше ничего не нужно? ― спросила Маша.

― На обычного вампира ― достаточно.

― А какие еще есть?

― Разные, ― пожал я плечами. ― В принципе достаточно на любого. Есть вампиры, которых убить невозможно. Та же брукса, например.

― Это которая в виде птицы?

― Обращается в большую летучую мышь. Ее нельзя убить. Зато можно разрушить или сжечь.

― А сжечь ― это не убить разве?

― Нет. Убить ― это убить. Изъять жизнь из тела. А сжечь ― разрушить тело, даже если жизнь в нем еще есть. Брукса, правда, горит плохо, с ней вообще возни много.

― Охотился на бруксу?

― Давно еще, в чужой команде, ― кивнул я. ― На подхвате. Пришлось сначала изловить, потом взорвать, а то, что осталось, ― сжечь.

― А еще какие есть? ― залюбопытствовала Маша.

― Много есть. Видов десять.

― У тебя в книге целая глава им посвящена, ― удивилась она. ― Куда больше десятка там было!

Я пояснил:

― Там много повторений. На разных языках по-разному одну и ту же тварь называют. К тому же много отличий, что там записаны, построены на суевериях. Вроде таких: чтобы стать носферату, надо обязательно быть зачатым и родиться вне брака, и каждый из родителей тоже зачат должен быть вне брака же. Болтовни много.

― А как на самом деле? ― спросила Маша.

― Носферату ― обычный вампир, просто очень старый, ― объяснил я. ― Он начинает терять человеческий облик, демон, что внутри, окончательно берет верх. Он уже приближается к личу.

вернуться

54

Вампир умирает вовсе не от отравления, как говорит рассказчик, а от сильнейшей аллергии. Попадание в сердце не обязательно, но приводит к почти мгновенной смерти. Попадания в другие части тела убивают не сразу. Если вампиру не дать сразу же удалить осиновую стрелу даже из руки или ноги ― он обречен.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: